Ник Перумов - Пепел Асгарда

– Но я сама помню… и ты повторил, отец…

– Эти вещи никогда не принадлежали великанам, дочь моя, – Старый Хрофт чуть сдвинул брови. – Инструмент стал даром первых гномов. Мы строили, а потом, донельзя довольные собой, гордые, заносчивые, пренебрежительные, – попросту забыли о нём. Мьёлльнир и Гунгнир – вот что казалось ценным, нужным, вечным. Разве дело богов шагать за плугом, махать киркой, работать заступом? Всё это осталось валяться под открытым небом, а Фазольт с Фафнером – хозяйственные ётуны! – не могли пройти мимо. Что плохо лежит, то, как известно, рано или поздно оказывается в загашнике великанов – так и тут вышло.

– Они их похитили? Инструменты богов?

О́дин кивнул.

– Тогда мы лишь посмеялись. Кому нужны эти железяки! Пусть ничтожные ётуны, наши слуги, забирают их себе. Нам они ни к чему. Потребовалась Боргильдова битва, чтобы… чтобы понять.

– Понять что, отец?

Старый Хрофт ответил не сразу. Постоял, склонившись, над дымящейся ямой, вглядываясь в невзрачные, покрытые ржавчиной обломки.

– Слушай меня, Рандгрид. Я начну с самого начала, будь терпелива. Уже после битвы, отпущенный милостью врага, я брёл прочь под хохот Ямерта и его сородичей – не смеялась одна лишь Ялини, – не зная даже, куда несут меня собственные ноги. На развалинах нашего дома не осталось ничего, груда опалённых огнём Ямерта камней. Асгард пал, враг пренебрёг им, предав всё пламени. Я шёл, словно наяву видя это пепелище… и вдруг вспомнил.

– Плуг, кирку и заступ, отец?

О́дин кивнул.

– Плуг, кирку и заступ, дочь моя. Оружие не помогло нам, так, может, поможет совсем другое?

– Инструменты?

– Да. Но какие именно, я тогда ещё не знал. И не понимал до тех пор, пока не встретился с молодым магом Хедином. Истинным Магом.

– И что же случилось тогда, отец?

– Он стал моим учеником, – гордо бросил Отец Дружин. – Я научил его многому, открыл тайны рун, что сам познал столь дорогой ценой. Спираль раскручивалась очень, очень медленно, но уже тогда я верил, что когда-нибудь моя месть свершится.

– И она свершилась, повелитель! Свершилась, хоть и не до конца.

– Свершилась, но не до конца, ты права, – с неопределённым, непонятным выражением не то разочарования, не то досады проговорил Старый Хрофт. – Дорога оказалась длинна. Я не торопился, века шли, маг Хедин составил план отмщения и привёл его в действие. Увы, первая его попытка потерпела неудачу. Ночную Империю разгромили – Молодые Боги и те из собратьев Хедина по его Поколению, что служили Ямерту. Молодые Боги пристально глядели тогда на всех, кто оказался близок к мятежнику, – в том числе и на меня. Уже тогда я владел золотым мечом, но странное дело! – им Ямерт нимало не заинтересовался. И уже тогда у меня мелькнула мысль – а хорошо, что те инструменты наши так и остались тогда у великанов.

– И теперь пришла пора их добыть, да, отец?

– Ты всегда отличалась умом, Рандгрид. Пора пришла. Пора перековать орала на мечи. Сотворить новое оружие из стали, что помнит Асгард, помнит утро Древних Богов, помнит зенит нашего могущества. Помнит наш мир, простой и строгий. Золотой меч сгинул; а сейчас мне уже кажется, что оно и к лучшему. Слишком много лукавства и уловок он помнит.

– Но, отец… почему же ты столько лет не прикасался к этим обломкам? Почему оставил их ржаветь здесь, в земле великанов? Ведь Ямерт и его братья с сёстрами пали уже множество лет назад!

– Узнаю дерзкую Рандгрид, – нахмурился О́дин. – Верно, Молодых Богов нет – как Богов – уже много столетий. После победы Хедина и Ракота я обрёл старое имя, дочь моя. И одно время даже думал – не отправиться ли в Ётунхейм, не разыскать ли развалины мастерской Фазольта и Фафнера, павших в Боргильдовой битве, не откопать ли древнее железо, не пустить ли в ход, не восстановить ли наш старый дом?. Но потом… потом я подумал о зияющей пустоте новодельных залов, залов, где никогда не пировать эйнхериям, где никто не нальёт хмельного мёда в их опорожнённые рога. Я представил… и отбросил саму мысль. Заветное железо осталось лежать, где и было. Здешние стены давно обрушились, на развалинах поднялся дремучий лес. Плуг, кирка и заступ спали под валунами, и никому не могло и в голову прийти, что здесь осталось хоть что-то ценное.

– От кого же тебе приходилось таиться, отец? Ведь вы победили?

– Да, Рандгрид. Мы победили, но Молодые Боги остались живы. Ко мне вернулось моё могущество, я вновь отдал глаз в залог Мимиру, однако что-то подсказывало мне, что вытаскивать на белый свет эту память о нашем канувшем могуществе пока не стоило. Вплоть до сегодняшнего дня.

– Почему, великий отец?

– Тебе нужно оружие, достойное валькирии. Нужно оружие и мне.

– Но эти вещи… сугубо мирные, никогда не пробовавшие крови…

– Верно, – кивнул О́дин. – Но, как я уже сказал, это последняя память о нашем величии, металл, помнящий, что наша воля, а не чья-то ещё, властвовала в Хьёрварде и других местах. Применения им я найти не мог. А таскать с собой по мирам… Зачем? Здесь они пребывали в безопасности. Бери их, Рандгрид.

Райна опустилась на одно колено возле ямы, с благоговением подняла ржавые куски железа, словно величайшую драгоценность.

– Это и есть драгоценность, – проговорил Старый Хрофт, мрачно глядя на опустевшую ямину. – Последнее, что осталось от Асгарда. Победители сровняли его с землёй, выжгли фундаменты и саму память. Никто не вспомнит радужный мост Бифрёст, ни для кого даже во снах не прозвучит рог Молчаливого Аса…

– Для меня прозвучит, отец, – тихонько сказала Райна, прижимая к груди покрытые ржавчиной обломки. – Но что же нам теперь с этим делать? Ты сказал, нам нужно оружие…

– Как «что»? – удивился Отец Дружин. – Найти тех, кто перекуёт орало на меч.

– Гномы?

– Х-ха, гномы! – О́дин пренебрежительно присвистнул. – Свартальфахейм тоже выжгло, разве ты забыла? Нынешним же гномам не под силу сотворить даже новый Гунгнир, не говоря уж о том, чтобы оживить старую память металла. Задача-то куда труднее, чем просто перековать сломанное.

– Что же делать, повелитель?

– В стародавние времена, – сощурился Старый Хрофт, – здесь, в Хьёрварде, жила и процветала держава альвов. Альвланд. Эльфы, Перворождённый народ, в зените своего могущества, когда мир был молод, создали их. Не спрашивай меня, как, – О́дин вскинул руки. – Альвы унаследовали очень много от своих наставников, а затем, когда Перворождённые сочли, что тревоги этого мира их не слишком занимают, что они хотят покоя – ушли от эльфов, основав своё собственное государство. Имя моё, наравне с именем Хедина, Познавшего Тьму, хорошо известно в Альвланде. Они, уверен, не откажут в помощи.

На лице валькирии тем не менее читалось некое недоверие.