Дмитрий Тихонов - Эпоха последних слов

— Серьезно? Лошади?! — Вольфганг вскочил на ноги, подхватил заплечный мешок. — Боги! Я не знаю, как благодарить тебя!

— Просто запомни мою историю, рыцарь.

— Запомню каждое слово! — Вольфганг обернулся к орку и гному. — Друзья! Пора идти!

— Вот уже и друзья, — пряча улыбку в бороду, пробормотал гном. — А спать не хочешь?

— Потом! Потом! Там лошади, вы же слышали… мы сможем догнать эльфиек!

— Хрена с два! Слишком далеко они от нас оторвались, — покачал головой гном. — И у меня есть сомнения, что даже самая могучая лошадь вывезет Рваную Морду.

— Увидим, — прорычал орк, поднимая с земли свой топор. — Я похудел.

— Кстати, подгорный мастер, — сказал Синеус. — Для тебя припасен подарок.

Он протянул гному небольшую бутыль из непрозрачного коричневого стекла.

— Это «Торгорский Эликсир». Удивительная вещь. Тоже нашел среди остатков каравана. Когда ваш благородный молодой вожак начнет падать от усталости, дашь ему глотнуть.

Гном заговорщицки кивнул, втиснул бутыль в сумку на поясе.

Быстро собравшись, путники заторопились к воротам, оставив на вертеле почти не тронутый окорок. Тьма вокруг посерела, осела, разбиваясь на тени, расползаясь по щелям, уступая место сумеречному предчувствию солнечного света. Лес просыпался, готовясь к новому дню.

— Спасибо, старик! — крикнул от ворот Вольфганг. — Огромное спасибо! Я не забуду!

Гном и орк, махнув Синеусу на прощание, скрылись из виду вслед за Паладином.

Сигмунд Синеус, слабо улыбаясь, смотрел им вслед. Потом повернулся к затухающему огню, начал вновь набивать трубку. Ему некуда было торопиться. Жена и дочь звали к себе, но в тлеющих алым углях кострища он видел великое множество еще не рассказанных сказок, историй, легенд. Видел, как они рождаются, вырастая из настоящего, сплетаясь из подвигов и трагедий, маленьких и больших жизней. Наблюдая за искрами угольков, он вглядывался в грядущее, а небытие могло подождать. Оно могло ждать вечно.

Конюшни они на самом деле отыскали быстро. Орк без труда привел их в нужное место, ориентируясь по запаху навоза. Выцветшая вывеска «Завод Громогласного Ханри» подтвердила, что они не ошиблись. В стойлах оказалось пять лошадей, но одна уже издыхала, а у другой оказалось серьезно повреждено копыто.

— Точно для нас, — торжественно объявил Скалогрыз. — Каждому по кобыле.

— Тебе столько не съесть! — серьезно сказал Гром-Шог.

Всего через несколько минут выяснилось, что на конюшне не найти стремян, подходящих для коротких ног гнома. Даже его ногоступы ничем не могли помочь: при упоре они пружинили и вообще выталкивали коротышку из седла.

— Дробливые крысоеды! — ругался Роргар то ли на стремена, то ли на их бывших владельцев. — Гранату вам в нижний тоннель! Ржавый капкан вам в умывальник! Да неужели же нет здесь ни одной нормальной упряжи для детей, что ли? А?

— Откуда? — махнул рукой Вольфганг. — Здешние дети даже без седел ездят… ездили.

— А? — переспросил Скалогрыз, остервенело роясь в куче кожаных ремней. — Чего?

— Ничего. Хватит возиться, поедешь со мной.

— Ну уж нет! Я лучше пешком пойду!

Вольфганг покачал головой:

— Успокойся, друг! Пораскинь мозгами. Ты ведь никогда раньше даже близко к коням не подходил?

— Нет. Я ездил на паровозе, а…

— Верховая езда — занятие не из легких, поэтому лучше доверься мне. Обещаю, никто из твоих собратьев не увидит этого. Можешь не сомневаться.

— Да уж, — гневно пробурчал Скалогрыз. — Какие могут быть сомнения.

Но ковыряться в стременах закончил и, усевшись на устланный соломой пол, принялся сосредоточенно рыться в своем кисете.

— Зря не взяли еще немного у старика, — посетовал он, не набрав и щепотки табаку. — Остались без курева теперь. А ведь он бы поделился наверняка.

— В бездну твой табак. Меня гораздо больше волнует другое, — сказал Вольфганг, поглаживая выбранную им серую лошадь по шее. — Сколько у нас осталось воды?

— Сколько бы ни осталось, вся наша, — ответил гном. — Тут же не пустыня.

— Почти пустыня. До Карраз-Гула рукой подать.

— Половина фляги, — подал голос орк. — Даже меньше.

— И у меня, — кивнул Вольфганг. — Меньше. Если б подумали раньше, набрали бы воды в лесном замке. Но не возвращаться же туда. Поедем по Тракту, ищите колодцы, высматривайте их рядом с фермами или деревнями.

— Ясно. — Рваная Морда вывел из стойла когда-то красивого, но сейчас заморенного гнедого скакуна. — Не волнуйся, отыщем.

— Эй! Глянь, как наш зеленокожий смотрит на эту кобылу, — ощерился Скалогрыз. — Он же ее сожрет при первом удобном случае.

— Сожру, — не стал возражать Гром-Шог. — Лучше ее, чем тебя.

Гном не нашел, что и ответить.

— На ней мяса больше, — развивал мысль орк. — И оно вкуснее.

Скалогрыз выронил трубку.

Они оседлали лошадей, вывели их наружу, позволили пощипать траву во дворе. Утренний мир вокруг был полон яркой зелени и чистого, ослепительно-синего неба. Легкий ветер шуршал листвой, нес с полей запах клевера и полыни, в лесу за трактом звонко щебетали птицы. Стоя здесь, посреди совершенного спокойствия, Вольфганг осознал, что тьме все-таки не удалось победить. Да, она нанесла страшный удар, унесший огромное множество жизней, она разрушила цивилизации, погребла под их обломками немало прекрасного. Однако истинную красоту, ту, из которой и произрастает любая культура, уничтожить не удалось. По-прежнему цветет на полях клевер, а в тенистых рощах поют соловьи — значит, однажды Орден Паладинов вновь возродится на этой земле. Пусть он будет называться иначе, пусть вступающие в него будут давать иные клятвы, по-другому строить свои цитадели и носить на доспехах неизвестные пока символы. Цели их будут все те же: защищать слабых, помогать страждущим, спасать отчаявшихся. Ничто не исчезает бесследно.

— Едем?! — хриплый рык орка вырвал рыцаря из задумчивости.

— Конечно! — Вольфганг легко запрыгнул в седло, помог забраться кряхтящему Скалогрызу. На третью здоровую лошадь, старую каурую кобылу, они навьючили свои нехитрые пожитки. Вести ее в поводу вызвался Рваная Морда. Гром-Шога лошади восприняли на удивление спокойно, да и сам зеленокожий без труда с ними управлялся, быстро разобравшись, как пользоваться поводьями и стременами. В Заставных Башнях послушникам говорили, что кони не выносят одного только запаха орков, сразу пугаются, встают на дыбы. Видимо, это было не совсем так.

— Да ты прямо кавалерист, взрывать-копать! — пробубнил гном с отчетливой завистью в голосе. — Смотри, не откуси ей голову на ходу.