Дмитрий Тихонов - Эпоха последних слов

Он снова фыркнул, но от хохота удержался. Верховный Инквизитор испуганно и удивленно всматривался в него. Потом, словно поняв что-то, отступил на шаг к двери.

— Ты же говорил, я тебе пока нужен, — сипло прошептал он. — Ты говорил, я полезен.

— Допустим, говорил. Но ведь слова. Просто. Шум.

— От меня и правда была польза.

— Не спорю. Но, видишь ли, твоя Серая Госпожа, она… оставила нас. Предала. Ты обещал нам ее поддержку, ты обещал нам ее детей. Но ее дети убили нашего брата. Ее дети спасли наших врагов.

— Постой! Ради общей победы, постой…

— Да я никуда не иду. А вот ты пятишься, мой любезный. Химера, лживая гнида, не погасит для нас солнце, нет. Вместо этого она попытается скормить нас своим крылатым ящерицам!

— Послушай…

— Я понимаю, ты здесь ни при чем. Откуда тебе было знать? Ты ведь всего лишь пешка, безликая фигурка на доске, которая ничего не решает и ни на что не влияет.

Раттбор уперся спиной в окованные сталью доски двери.

— Ты прогнил раньше, чем умер! — крикнул худощавый. От смеха, гремевшего минуту назад, не осталось и следа, вместо него теперь кипела ярость. — Ты умолял меня вернуть тебя с Темных Троп, обещал покончить с солнечным светом! Ты лгал, потому что боялся сдохнуть, боялся лечь в землю и раствориться в ней!

Верховный Инквизитор начал медленно сползать по двери. Нижняя челюсть его отвисла, из ноздрей поползло нечто темное.

— Что ж! Я выполнил свои условия договора: Йоганн не достался земле, сохранил возможность ходить, думать и жрать. Но что взамен? Пустота! Пыль в глаза! Я оставил тебя при себе, дал власть, чтобы с ее помощью ты мог помочь нашему делу! Но дело для тебя не имеет значения! Важен только титул, будь ты проклят! Титул! Никчемная трата времени и сил! Даже здесь, в подвале, перед полудохлым юнцом ты не удержался!

— Прошу, выслушай… — начал Раттбор, но худощавый взмахнул руками, не позволив ему договорить. Что-то мелькнуло в тенях. Узкое, длинное, словно кнут. Кнут, извивающийся сам по себе, безошибочно находящий цель.

Голова Верховного Инквизитора с влажным хлюпанием упала на пол. Тело осталось неподвижно сидеть у двери. Из разрубленной шеи не вытекло ни капли крови.

— Вот и все, — ровно проговорил человек. — Обойдемся без жалких речей.

Он постоял некоторое время, глядя на останки Раттбора, потом, словно вспомнив нечто важное и спохватившись, суетливо повернулся к скованному рыцарю.

— Ты не утомился, дружок? — вопрос звучал мягко, даже дружелюбно.

— Кто ты? — спросил Рихард вместо ответа.

— А! — худощавый покачал головой. — Как невежливо с моей стороны! Меня зовут Аргрим, я — бывшая правая рука вот этого куля с дерьмом, Верховного Инквизитора. В самом деле, пойми, от него не было никакой пользы. Он просто зря занимал место в нашем мире. Кроме того, катастрофически вонял.

— Вонял, — согласился рыцарь. — Ужасно.

— Ужасно. — Аргрим присел рядом на корточки, снова повторил, будто пробуя слово на вкус. — Ужасно. Пожалуй, что и так. Но, скажу откровенно, ты, дружок, пахнешь не особенно лучше.

— Где я? — с каждым слогом во рту становилось все суше.

— Дома! — выкрикнул Аргрим ему в лицо и снова расхохотался. — Ты дома, парень! Там, где должен был все это время нести службу, в Заставных Башнях! Правда, теперь здесь больше нет паладинов. Вместо них порядок и чистоту в Фархейме поддерживаем мы, инквизиторы. Если хочешь, присоединяйся.

— Где мой брат?

— Брат? Брат-брат-брат… — Он повернулся к ближайшему воину, державшему факел. — Фарг, где его брат?

— В полутора днях пути отсюда, господин. Их войско встало лагерем у Нагры.

— У Нагры, значит. Пакостный городишко.

Аргрим погрузился в размышления, закусил губу. Тени клубились вокруг его тела, принимали разные формы, среди которых проступали уродливые лица, безглазые и безносые, наделенные лишь огромными бездонными ртами. Рихард зажмурился, а когда открыл глаза, видения исчезли. Аргрим внимательно посмотрел на него, потом снова обратился к Фаргу:

— Возьми отряд лучших инквизиторов, отправляйся в Нагру, обезглавь эту толпу. Убейте Вольфганга, его гнома и эльфийку, перережьте глотку раненому орку. Принесите им ужас и смерть. Пусть понимают, куда суются.

— Это не остановит армию, господин. Наблюдатели докладывают, что к ним подошло большое подкрепление с Торгорского Кряжа. Вряд ли эльфы и гномы повернут назад, что бы ни случилось с их лидерами.

— Не повернут, — задумчиво кивнул Аргрим. — Но у нас маловато сил, чтобы столкнуться с ними в чистом поле. Будем ждать их здесь: пусть лезут по стенам, пусть подставляются под стрелы и камни, пусть валятся с лестниц. Заставные Башни никому не удавалось взять штурмом. Одной попыткой больше, одной меньше. А если у них не останется вождей, нам и стрел понадобится вдвое меньше. Страх сыграет свою роль.

— Понял.

— Тогда не медли.

Воин по имени Фарг склонил голову и вышел из камеры. Чтобы освободить дверь, он ногой отодвинул от нее тело Верховного Инквизитора. Аргрим обернулся к двум другим воинам с факелами:

— Вы идите к кастеляну. Велите ему доставать из подвалов котлы для масла. Скажите, чтобы запасали дерево для костров, чтоб плотники занялись баллистами и катапультами. Пусть оружейники проверят обеспеченность гарнизона стрелами, ядрами и порохом. Да, самое главное: проверьте, чтобы пушкари сегодня не получали ни по чарке вина, ни по кружке пива. Будут злые, нам это только на руку. Ясно?

— Так точно! — хором ответили инквизиторы.

— Идите.

Они скрылись, прихватив с собой факелы, и камера погрузилась во мрак.

— Вот и все, — прошелестел голос Аргрима. — Судьба твоего брата решена. Он влез не в свою игру, не смог вовремя остаться в стороне. По крайней мере, я ответил на твой вопрос. Теперь и ты ответь на мой.

Рихард молчал. Только что услышанного с избытком хватило для того, чтобы пламя гнева разгорелось даже в таком изможденном существе, какое он собой представлял.

— Видишь ли, — Аргрим заговорил вновь. — Победа — это всегда иллюзия. Всегда — только попытка как-то оправдать ужасы и мерзости войны, придать смысл бессмысленной несправедливости. Правое дело, добыча, честь, доблесть, отвага — все это лоскуты в огромном занавесе, за которым спрятана главная и единственная причина любой войны. Тяга к разрушению. Стремление уничтожать красоту, гармонию. Хаос. Любой разум несет в себе семя Хаоса, и оно дает обильные всходы. Далеко не все могут принять это как должное, взглянуть правде в глаза. Они ищут причину, по которой берут в руки топор и идут убивать другое живое существо. Они возводят эти вымышленные причины в культ, делают их стержнем и основой своей жизни, строят целые общества на лжи. Но всегда была небольшая горстка людей, способных понять и принять истину. Нас презирали и боялись, травили, как крыс, однако мы уцелели. Потому что знаем правду: основная цель всего сущего — погибнуть. Бытие — лишь одно из проявлений небытия, порядок — лишь флуктуация хаоса. То, что родилось из огня, обязано в огонь вернуться. Это единственная правда, единственный смысл всего происходящего. Прими его, стань одним из нас, частью руки, что ввергнет мир в хаос, частью абсолютного разрушения. О более великом свершении и помыслить нельзя.