Владимир Свержин - Ловчий в волчьей шкуре

– Восседаете.

– И давно это со мной?

– С тех пор, как вы, подобно настоящему Баярду, защищали вашу даму от громадных псов.

Кота заметно передернуло. Должно быть, временно отсутствовавшее сознание вернулось к нему, больно стукнув по макушке. В этот миг Беллуча спрыгнула мне на плечо и громко замурлыкала от счастья.

– Ах, ну да, это она. Я что ж, действительно ее спас?

– Это так же бесспорно, как и то, что мне уже лет десять как поручено возглавлять графскую охоту.

Кажется, похвала пришлась по душе хвостатому профессору, он повеселел и закивал.

– Ну да, конечно, я их заманил сюда, собрал воедино и только собрался атаковать всех, не давая развернуться… – он запнулся, видя невольную усмешку на моем лице. – Благо, в этих землях еще не слышали о моих полководческих дарованиях. Впрочем, друг мой, я благодарен тебе. Ты хоть и ощипал венок моей воинской славы, но верю, что действовал от чистого сердца.

Он спрыгнул наземь, поднялся на задние лапы и вдруг качнулся так, что едва устоял, схватившись за ствол.

– Мне, пожалуй, нужно успокоиться после такого жаркого боя. А скажи, господин ловчий, нет ли у тебя, случаем, валерьянки?

– Увы, нет. Однако могу спросить у фра Анжело, нашего капеллана. Он отменно сведущ в травяных отварах и настойках. Заодно и Беллучу отнесу хозяйке.

– Да-да, спросите. Я вас пока подожду в доме. Заберите у этого фра все до последней капли! Да поторопитесь.

Признаться, добрый капеллан немало был удивлен моей просьбой, но, будучи человеком в высшей степени добросердечным, выдал увесистую бутыль, заклиная, однако, не переусердствовать с целебным зельем. И я не обманул надежд духовника. В отличие от моего хвостатого собеседника. Тот, правда, ничего не обещал, однако повело его уже после двух больших глотков, и хорошенько повело.

– Все ж на мне держится, – заявил он. – Я хоть и кот, но одновременно тот самый кит, на котором стоят Альфа и Омега! Что б они делали без меня?

Признаться, я не знал никого с такими кличками, и мне было невдомек, зачем кому-то стоять на быстро пьянеющем коте.

– Но не ценят. По скудости ума, – зверюга хлебнул еще валерьянки и посмотрел на мой кубок, где плескалось красное вино. Похоже, гостя озадачило, что кубок до сих пор не опустел.

– За победу – до дна! – назидательно провозгласил полковник.

– Мне завтра на лов, нужна ясная голова.

– Зачем? – кот развел лапами. – Если она не будет ясной у меня – а она, точно, не будет, – то лов отменят. Да-да, что ты на меня смотришь, как лепрекон [3]на горшок с шоколадными медальками?

Я тогда ничего не понял, но пушистый собутыльник так радостно засмеялся своей шутке, что мне пришлось поневоле улыбнуться. Ободренный кот продолжал:

– Ну какой из Алекса охотник? Он у меня так, для представительности. Он и маркиз-то без году неделя. Отец его мельницу держал, покуда жив был. Я еще батюшку его уму-разуму учил, а как мельник помер, младшего сына, ну, в смысле, Алекса, принял на воспитание и попечение. – Он вновь хлебнул валерьяновых капель. – И пошло, и завертелось. Имение ему раздобыл, титул. Вот, – он тяжело вздохнул, – с Алиной познакомил.

Воистину, жизнь бывает несправедлива к котам, даже к таким гениальным, как я. Но пустое, – неизвестный в наших краях полководец махнул лапой и удивленно уставился вглубь кубка, пытаясь сообразить, куда подевалось содержимое. – Ну-ка, давай, – кот ткнул длинным когтем в бутыль с валерьянкой, – наливай. Я намерен рассказать тебе о битве с великаном-людоедом, с чародеем, державшим в ужасе всю округу. С него-то и началась наша вечная охота длиною в жизнь.

Нынче все только и твердят, как Алекс сразил его, картины рисуют, баллады слагают… Но, прямо скажу, – ерунда все это! Это я победил чудовище, уничтожил в считаные мгновения, хотя оно и превращалось в ужасного льва, способного проглотить не то что меня, в то время-то я был куда поменьше, – он подпер лапой морду и в один глоток опустошил кубок, – но даже и сегодняшних псов. Да-да, сжевал бы без всякой выпивки, одного за другим, точно жареных каплунов. Я одолел великана за счет своего несравненного ума, воспетой легендами отваги и непревзойденной военной хитрости.

И эта победа была достойна того, чтобы ее записать золотыми буквами на скрижалях. – Он уронил голову на стол, вскинулся от удара, обвел комнату непонимающим взглядом. Затем, что-то вспомнив, продолжил со всхлипом: – И на обломках самовластья напишут наши имена.

Так вот, я щедро подарил эту победу Алексу, потому что я люблю его, лоботряса, хоть он и неблагодарная скотина. Нет, ну конечно, не так люблю, как Алиночку… – четвероногий говорун отчего-то хихикнул. – И вот тебя люблю. Ты славный паренек. – Он сполз под стол, и оттуда послышалось невнятное бормотание: – Споемте, друзья, ведь завтра в поход уйдем в предрассветный туман. – Кот на мгновение умолк и вдруг заголосил: – Шумел камыш, деревья гнулись…

Уж не знаю, чем эта песня так взяла меня за душу, но я стал подпевать во весь голос, не зная слов, да и не пользуясь ими. Кошачьи трели вдруг стихли, из-под стола показались настороженные уши, а затем абсолютно трезвые, круглые от ужаса глаза и нос, опасливо разнюхивающий обстановку.

– По-моему, где-то здесь, совсем близко, только что выл матерый волк, просто – волчище!

Под утро я принес достопочтенного профессора на руках, точно ребенка, господину маркизу и его очаровательной супруге.

– Что с ним? – озабоченно вскинулась принцесса Алина, увидев не подающее признаков жизни тело.

– Этой ночью он чересчур… успокоился, – пояснил я, укладывая бедное животное на ковер. – Но волноваться не следует, жив и совершенно здоров.

Ее высочество потянула носом воздух.

– Это что, валерьянка?

Я кивнул, подтверждая подозрение.

– Зачем вы ему наливали?

– Прошу извинить, ваше высочество, ей-богу не со зла, лишь в силу обстоятельств непреодолимого характера. Нынче после урочного часа ваш друг оказался во дворе и выстоял один против пяти мастифов. Ему нужно было успокоиться после этакого славного дела.

– Вы что же, не знаете, как действует валерьянка на котов?

– На обычных – знаю, с говорящими встречаться прежде не доводилось.

– Алиночка, – серый в черную полосу котофей приоткрыл глаз, судорожно зевнул и страдальчески пролепетал: – Этот подвиг я совершил ради тебя.

– Какой еще подвиг? – возмутилась принцесса, но когтистый советник в этот миг не был способен не то что давать советы, но даже внятно мяукать.

– Если вы позволите, – поклонился я, – пусть кот останется на вашем попечении. Нам же с маркизом необходимо прочесать лес.

Тут я вынужден заранее предупредить, что следующую часть повествования мне приходится приводить со слов Алины и пушистого профессора, и потому я не могу поручиться за достоверность рассказа. Впрочем, кое-что из речей вполне согласуется с моим представлением о том, как все было на самом деле.