Робин Маккинли - Меч королевы

Последовало молчание. Все в королевском шатре понимали, что силам Корлата не победить северян. Также вряд ли они смогут удерживать их достаточно долго, чтобы захватчики решили, будто Дамар не стоит потраченных усилий, и убрались восвояси. Защитникам оставалось лишь надеяться, и они действительно на это надеялись, что они сумеют нанести северной армии серьезный урон и у врага не останется сил сдавить весь Дамар железной хваткой, как того хотелось Турре. Тогда тайные отряды мятежных горцев сумеют укрыться в горах или под защитой келара в Городе. Если это удастся, никакая цена не покажется чрезмерной, ибо они сохранят для себя будущее.

Харри неловко сглотнула. Она и раньше слышала от Корлата о предгорьях, в которые переходил проход в горах и где предполагалось расставить войско. Теперь она напряглась и вызывала в памяти все свои познания в Дамарской географии. У нее закралось неприятное ощущение, словно все о чем-то забыли. Причем о таком, о чем забывать нельзя. Окончательное решение Корлат рассчитывал принять на месте. Казалось, и он, и все собравшиеся знали точное расположение каждого фермерского дома, каждого камня и травяной кочки в тех краях. Никто не опускался до взгляда на карту. Харри сосредоточилась. Она почти видела карту Дарии в Резиденции, очень скудную в восточной части. Островитяне едва признавали существование гор, скрывавших королевский Город. Сам Город считался одной из местных легенд Джека Дэдхема. Но насчет запада карта отличалась высокой точностью… Ага!

Корлат умолк. Мурфот что-то сказал, последовала новая пауза, и тут Харри вклинилась, робко, но упрямо:

– Сола, а что с проходом к северо-западу от… от поста Чужаков? Он узкий, но не настолько… северяне вполне могут послать через него отряд нам в тыл.

Корлат нахмурился:

– Пусть себе берут город Чужаков… возможно, это займет их достаточно надолго. Даже Чужаки попытаются остановить их, когда те окажутся на пороге.

Повисла жесткая тишина. С каждым словом Харри словно рубила лунки в замерзшем озере.

– Они с куда большей вероятностью сумеют остановить врага, если их предупредить.

Проруби не получилось. Лед ощутимо потолстел. Она не хотела демонстративно класть руку на рукоять меча, но тайком прижала ее локтем и выпрямилась.

– Их предупреждали, – уронил Корлат.

Девушка взглянула ему в глаза и увидела поднимающуюся в них золотую волну. Боги, чего стоила ему бесплодная беседа в Резиденции! Однако он не спалил гнездо Чужаков дотла этим своим золотым взглядом, хотя мог бы. Поэтому Харри моргнула и продолжила:

– Полковник Дэдхем послушал бы тебя. Ты не знал, что северяне уже выступили… тогда. Теперь ты знаешь точно. Проход узок. Джек мог бы удерживать его для тебя сколько угодно… но не сможет, если они успеют пройти раньше и направятся, куда им вздумается.

От страха, а может, и от гнева она повысила голос. Что движет Корлатом, кроме упрямой гордости, оскорбленного самолюбия абсолютного правителя этой маленькой страны? Чего ради он готов пожертвовать шансом выиграть чуть больше времени? Как мало она, в конце концов, знает о нем и о Дамаре. Всадница, не способная зрительно представить каждый желтый листик корфа перед великим проходом в горах. И однако, она видела, не могла не видеть угрозу, которую представлял этот второй, узкий проход. Угрозу, старательно игнорируемую королем и командующим армией. Она не понимала, как так можно. Она родилась среди другого народа и понимала другие вещи.

– Нет, – отрезал Корлат.

Слово грянуло ударом топора, и глаза короля превратились в желтые топазы. Прекрасно зная, чем грозит подобное поведение, Харри уставилась на него в ответ. «Ты, великий задира!» И пусть от усилия выдержать его взгляд пот стекал ручьями, локтем она отчаянно прижимала Гонтуран. Твердый край синего камня впивался под ребра и подбадривал ее. Затем король резко отвел взгляд, направил его на клапан шатра и крикнул, хотя редко кричал, и принесли свежий маллак и фрукты к нему. По льду побежали нервные трещины разговоров. Но Харри сердито уставилась в свою кружку и не давала втянуть себя в общую беседу. Она слушала, как бьется сердце, и пыталась понять, не совершает ли она предательства. И если да, то по отношению к кому?

На следующее утро тридцать пять верховых во главе с Корлатом выехали вверх по тропе к владениям Люта. Харри, по-прежнему мрачноватая, трусила последней. Остальное войско сначала свернуло лагерь, а затем растворилось в кустах у подножия гор, забрав с собой охотничьих зверей и вьючных лошадей. Корлат и его маленький отряд дождались, пока не скроется последний воин. Они оценивали незаметность исчезновения и следили, не осталось ли слишком явных троп, пробитых в подлеске. Несколько фликов вспорхнули из кустов, но это был единственный признак того, что здесь кто-то прошел. Корлат и другие люди в его войске, способные управлять погодой, могли быть довольны. Харри наблюдала за происходящим и чувствовала, как по спине, несмотря на жару, ползут холодные пальцы. Туман, преданно и верно служивший им до этой минуты, начал мягко рассеиваться. Небо оказалось синее и ясное. Бритти разразились песней, и девушка подняла глаза в надежде высмотреть крохотное коричневое пятнышко, выписывавшее безумные зигзаги у них над головами. Корлат послал своего красного коня вперед, и тридцать четыре всадника и одна строптивая охотничья кошка последовали за ним.

Харри плелась в хвосте. Прошлой ночью ей не давали спать думы о северо-западном проходе и Джеке Дэдхеме. Перед глазами стояло лицо полковника, когда тот смотрел на вылетевшего из Резиденции Корлата, и лицо самого Корлата при словах: «Пусть себе берут город Чужаков – это их займет».

Наверняка ведь есть причина, почему никто из горцев не считает этот проход в Дамар достойным внимания? Но в чем же она заключается? Хоть бы этот Лют проявил здравый смысл. Может, его хрустальный шар, или что там у него, скажет: «Берегись северо-западного прохода! Берегись!»

И опять-таки, вдруг не скажет? Ну, Харри, какие у тебя будут предложения?

Она не знала. Взгляд ее прикипел к ушам Золотого Луча, к тропе, видневшейся между ними, и темно-серым задним ногам Иннатовой лошади, трусившей впереди. Кусты уступили место деревцам, а деревца большим деревьям, и наконец кавалькада оказалась в лесу, пропитанном древностью. Даже воздух казался старым на вкус. К началу вечера все дамарцы спешились и зашагали рядом со своими потемневшими от пота конями по крутому, неровному склону. Харри тяжело дышала, но старалась делать это тихо. Корлат, наверное, никогда не запыхивается. У Цорнина покраснели ноздри, но уши стояли торчком, как всегда, и он время от времени нежно терся носом о хозяйский затылок, просто на случай, если она вдруг подумала не о нем. Наркнон пятнистой тенью шныряла поблизости. На фоне таких высоких и величественных деревьев Харри верилось, что ее усатая подруга не больше домашней кошки. Вот подойдет приласкаться, начнет виться вокруг ног, а Харри подхватит ее одной рукой и посадит на плечо.