Юрий Иванович - Обладатель-тридесятник

И сам заулыбался удачному сравнению. Совсем игнорируя возмущённое восклицание по внутренней связи:

«Вот спасибо! Вот удружил! Теперь меня все точно в Лошадь Ездовую переименуют, а то и вообще в буйвола или осла!..»

– Иначе говоря: без него – никак! Как и во всех известных вам сказках. Ни чудес не будет, ни науки, ни нашего доблестного служения Отчизне.

Он ещё немного высказался общими фразами о том о сём, дожидаясь, пока Зариша не завершит обход и не встанет рядом. А она по внутренней связи сделала довольно важное заявление:

«Все смотрели на меня честно, хотя силы моральные у всех разные. Пока утверждать на сто процентов не могу, но скорей всего предателей среди них нет. В самом деле тут подобрались самые, самые, самые!..»

После чего Хоч улыбнулся ещё раз и провозгласил:

– Добро пожаловать в наш коллектив! А теперь все приглашаются в наибольший зал заседаний, где мы с вашими командирами подпишем соответствующие документы о найме, вы – о неразглашении, и после этого вам уже будут поставлены задачи не только на ближайшие дни, но и на ближайшие месяцы. Прошу вон в то здание!

Естественно, что в зал бывшей университетской кафедры Иван не пошёл. Даже запасным телом не стал там присутствовать. И без него было кому провести политинформацию и разъяснить вчерашним военным их суть предстоящей полугражданской деятельности. Для этого подключили полковника Клеща, майора Лидкина, генерала Тратова и всё ту же Заришу Авилову.

Cразу после построения Загралову пришлось сосредоточиться на встрече с полусотниками. Они и в самом деле приехали, словно на званый ужин, а не на завтрак, на том же роскошном лимузине и в сопровождении всё тех же, обворожительно прекрасных супруг. Причём Леон сразу заявил после приветствий:

– Девочки блюдут фигуру, так что пусть погуляют по территории и подышат свежим воздухом. Может их сопроводить твоя очаровательная Ольга?

– Увы! Она сейчас на работе, – развёл руками фактический хозяин комплекса. – Но их с удовольствием проводит секретарша господина Хоча Елена Сестри.

Ведьма словно по заказу оказалась рядом и уже через минуту увела дам, которые под таким благовидным предлогом были отправлены пошпионить по территории опекаемого полусотниками обладателя.

После этого все трое уселись за столом, на веранде гостевого флигеля и приступили к неспешной беседе. Причём, прежде чем перейти к обещанной дискуссии по поводу власти, Пётр Апостол заговорил на иную тему:

– Никто, кроме нас, не знает и не догадывается, что ты имеешь таюрти. Но даже мы поражены! Как всё-таки сумел добраться твой дух-убийца до несчастного Адама и отсечь ему руку?

Прежде чем отвечать на такой вопрос, Иван поинтересовался:

– Как его самочувствие? Да и про общую реакцию на мой жест самообороны хотелось бы узнать. Всё-таки это не я начинал с ними войну.

Пожевав губами, старец Пётр не удержался от язвительности:

– Ты умника-то из себя не строй! Тебе задали вопрос – отвечай, а не свои задавай. Иначе гости и обидеться могут, – но, рассмотрев покаянное выражение на лице молодого коллеги, перешёл на нормальный тон: – Судя по докладам наших высокооплачиваемых информаторов, Адам в данный момент чувствует себя уже лучше. Физически! Руку ему пришили на место после трёхчасовой операции, да плюс умения самолечения с повышенной регенерацией… Но вот морально, как утверждают, он чуть не умер от страха. Чем-то ты его сильно, очень сильно напугал. И скорей всего не только самим фактом отсечения конечности или прорыва сквозь личные средства безопасности. Сейчас он пока в клинике, но уже сегодня собрался переезжать в свой бункер. Его дружок Волох ещё вчера умчался в свою вотчину-крепость и оттуда носа не кажет.

Он замолк, явно ожидая ответного жеста в виде информации. Пауза затянулась неприлично долго, и Ивану пришлось отвечать гостям:

– Подобное затворничество меня лишь обрадует, меньше пакости будут устраивать. Ну а как у меня получилось так воспользоваться духом-убийцей… так я до сих пор и сам не пойму. Основным телом как раз недалеко находился от буферной зоны Фамулевича, оказался в бешенстве от его поведения, ну и двинул к нему сразу несколько самых лучших да настойчивых фантомов… Получилось, они его достали, хотя это мне стоило невероятного истощения как в физическом плане, так и в плане перерасхода резерва силы.

Этакая полуправда всегда лучше правды или лжи. И полусотники это оценили, поняв, что с ними почти поделились откровениями.

– Нападение – самое невыгодное для нас действо, – стал поучать Леон. – Зато, действуя от обороны, всегда получаешь многократное преимущество. Ты мог во время атаки своих таюрти лишиться сил лавинообразно, а там недалеко и до смерти. Скорей всего нападавший на тебя Туз Пик так и закончил свою бессмысленную жизнь именно потому, что атаковал безоглядно и всеми силами. Но это так, отступление перед основным разговором… Ты сумел подсчитать, над каким количеством людей ты получил власть?

Иван, при помощи своей команды, к данному вопросу подготовился, как он думал. Поэтому заявил с уверенностью:

– Подсчитал. И до лимита в сто тысяч мне ой как далеко.

– О! Не стоит спешить с такими безапелляционными заявлениями, – осадил его Апостол. – А чтобы ты задумался и стал считать правильно, я приведу в пример себя.

Загралов уже в общих чертах знал суть официальной деятельности пятидесятника, но после такого заявления всем видом показал, насколько внимательно слушает. Ну и старик поделился некоторыми из своих жизненных наработок.

Он являлся самым настоящим гуру, пастырем, поводырём, если вообще не основателем для небольшой, можно сказать что и не совсем религиозной общины. И называлась эта община «Блаженное созерцание». То есть её члены обучались, отрабатывали и практиковали методики глубокой медитации, отстранения от всего суетного и старались хотя бы на два часа в сутки уйти сознанием из этого мира и «блаженно созерцать вселенское ничто». Уж неизвестно было и тем более научных доказательств не имелось о какой-либо пользе подобного созерцания, но община никому, никогда и ни при каких раскладах не мешала. Ею не интересовались, а скорей наоборот, говорили с полным пренебрежением. Основной посёлок да несколько хуторов вокруг него никого совершенно не интересовали, как и съезжающиеся туда из Москвы и Подмосковья «созерцатели». В политику они не лезли, в экономике дорогу иным не переходили да и основной поповской братии не сильно на мозоль наступали: агитацией не занимались и благочестивых прихожан из церквей в свою группу по интересам не сманивали.

Но зато сам Апостол, насобирав вокруг себя более десяти тысяч сторонников и последователей, жил как сыр в масле и официально имел полное право не подавать декларации о доходах. Потому что жил якобы на пожертвования граждан, которые ему благоволили и с удовольствием его содержали.