Юрий Иванович - Обладатель-тридесятник

Хорошее мнение. Только непонятно, то ли благодарить за участие и объяснение, то ли проигнорировать и плюнуть на все предупреждения? Плеваться Ивану не позволяло воспитание, благодарить – не позволяло внутреннее раздражение, замешенное на злости. Оставалось только выпытывать до конца.

– То есть борьба за справедливость не должна превышать локального, окружающего меня пространства?

– Точно! Иначе… сам понимаешь…

– Не понимаю! – упорствовал Иван. – К примеру, если я возжелаю провести через парламент некий закон, гарантирующий смертную казнь любому похитителю людей, и этот закон будет принят всей страной для выполнения, то я останусь без сигвигатора?

– О! Замечательный пример! – похвалил Леон с восторгом. – И молодец, что его придумал. Вот смотри: ты можешь воздействовать своей властью на группу парламентариев, которые, несомненно, принимают твой закон. Тут вроде бы всё нормально, количество тебе непосредственно подчинённых людей в какой-то момент резко возрастёт, но, допустим, не критически, и ты остался при своих интересах. Дальше пошла энтропия успокоения создавшегося всплеска и, скорей всего, угроза отбора сигвигатора исчезнет. Но! Если ты ввёл подобный закон, ты захочешь проследить, как его станут выполнять на местах. Не секрет, что в России любые законы могут действовать в обе стороны: виновных станут выпускать на свободу за взятку, а невинных – попросту уничтожать. Естественно, что ты возмутишься и в обязательном порядке накажешь зарвавшихся судей, преступная сущность которых для тебя не станет секретом. Причём накажешь так, чтобы остальным неповадно стало нарушать твой закон. И… после этого количество людей, тебе подчинённых, возрастёт невероятно резко.

Понять полусотника оказалось просто.

– То есть если вся система станет работать по неким законам, пусть даже и придуманным мной, – то это не будет считаться моим превышением власти. А вот если я стану лично бдеть над исполнительной властью, то сигвигатор у меня моментально заберут?

– Совершенно верно!

– Ага… Значит, мне вначале надо дождаться набора невероятно честных судей, справедливых адвокатов, кристально непредвзятых прокуроров и только после этого вводить свой закон?

Знаменитый импресарио из Канады одобрительно закивал и продолжил в том же тоне:

– Что само по себе в нашем мире вещь совершенно нереальная. Я уже не упоминаю отдельно взятую, насквозь коррумпированную Россию. Ты никогда не попадал под пресс судебного произвола? Или судебной ошибки?

Загралов непроизвольно замолк, когда вспомнил ещё то время, которое для него обозначалось понятием «до находки сигвигатора». Тогда первая жена обокрала его до последней нитки, оставив без обеих квартир, машины, гаража, денежных накоплений, отличного места работы и честного имени. И ещё невероятное чудо, что его не засадили в тюрьму за: развал предприятия; продажу секретных данных; клевету на доброе и честное имя возмущённой супруги; и… прочее, прочее, прочее.

Только «счастливое» стечение обстоятельств, нежелание следователей возиться с лохом да безукоризненное алиби, подтверждённое билетами на самолёт, позволило оказаться на улице с хорошо просматриваемым клеймом «бомж».

Сейчас, вспомнив те тяжелейшие годины своей жизни, Иван забормотал вслух:

– Конечно… от судебной ошибки никто не застрахован… Пока на месте судей и адвокатов находятся люди… А вот если бы вместо них там сидели… допустим, роботы?.. Или стояли некие бездушные агрегаты?..

Секунд десять пятидесятники пялились на молодого коллегу во все глаза, а потом, не сговариваясь и не переглядываясь, зашлись в приступе старческого, маразматического смеха. Долго смеялись, от всей души. И только на пятой минуте, сквозь судорожные вздохи и чуть ли не всхлипывания, стали прорываться некоторые слова и фразы:

– Ох!.. Уморил!.. Смерти нашей желаешь?..

– Ай да прожектор!.. [1]Юморист!..

– Нельзя же так!.. Или предупреждай заранее…

– Ага! Как Задорнов… Наберите, мол, воздуха… А-ах-ха-ха!..

– Надо же… судей он убрать размечтался… и адвокатов…

– Уже сразу бы с государственного аппарата начинал!.. И каждого министра сразу бы заменял банкоматом или игровым автоматом…

Загралов смотрел на них как на клиентов одной, весьма популярной в любых анекдотах лечебницы и пожимал плечами. Потом всё-таки не выдержал:

– Не понимаю вашей экзальтации от таких очевидных вещей. Что такое свод законов, всех дополнений к ним и имеющихся инцидентов с исключениями? Да те же самые знания, которые у современных судей уже давным-давно в голове не умещаются. И почему бы вместо него не поставить обыкновенный мощный компьютер с защищённой от любого вмешательства извне аналитической программой? Любое уголовное дело решается такой машиной моментально, причём оно же и будет выполнять все функции адвоката.

Леон первым прекратил смеяться, вытирая непроизвольные старческие слёзы:

– Как у тебя всё просто получается…

– Давайте теперь подумаем над прозвучавшим только что сравнением! – уже вовсю разошёлся Иван, начав даже руками размахивать, в попытках объяснить посетившую его идею. – Что сложней: обмануть банкира, выдающего деньги, или судью с адвокатом? Вопрос риторический, потому что ответ однозначен: банкира. И, тем не менее, сейчас банкоматы стоят чуть ли не на самых глухих, тупиковых переулках. Так почему аналитический компьютер, вобравший в себя весь опыт судопроизводства и адвокатской защиты, не сможет вынести правильного решения?

Оба полусотника упрямо, словно быки, мотали головой в знак полного неприятия услышанного. Апостол проворчал:

– Только человек… живой и полноценный человек, – при этом он поднял указательный палец вверх и покрутил им вокруг, явно давая понять, что фантомов он за таковых не считает, – сможет вникнуть во все тонкости совершенного преступления и отыскать там смягчающие обстоятельства. Потому что не всё делается преднамеренно и не всё следует классифицировать как отягчающие обстоятельства.

– Да! Люди никогда не разрешат машинам себя судить! – вторил ему Леон.

– А сигвигатор?! – возопил очевидное Загралов. – Это же банальное, если вообще не примитивное для иных миров устройство! И ведь оно судит наши поступки, оценивает наше влияние на окружающих и тут же решает: кого к нам подпустить, насколько много мы набрали власти, кого показать в виде врага в нашей буферной зоне и когда следует срочно вызвать представителей ЖФА/ЛОТ14 для собственного изъятия. А что это значит? Только одно: разумные существа в иных развитых цивилизациях обязательно придут к использованию техники в таком простейшем, хочу особенно сделать акцент на этом слове, простейшем действии, как определение виновности. И заметьте, я специально не добавляю слово «невиновности», потому что тогда сам факт ложного или ошибочного обвинения исключается раз и навсегда. Представьте себе такую картину: разумные существа постепенно старятся, становясь шестидесятниками, и любое их действие, любой поступок, а может, и любая мысль запечатлены в носимом при себе устройстве. А?! Как вам такое общество? Причём, если кто рвётся к власти, тот сразу лишается сигвигатора, и не это ли для него самое худшее, самое жестокое наказание?!