Юрий Иванович - Обладатель-тридесятник

Вторая точка находилась гораздо дальше. Лидкин уже стал переживать, сможет ли обладатель его «удерживать» на таком расстоянии от себя, как машина свернула в современную застройку с аккуратными, новенькими коттеджами. Вот в один из таких домиков вторая партия доставки была выгружена. Опять-таки с изыманием продуктов просроченных.

Ну чем не явочные квартиры? Или чем не точки для длительного затворничества? Наверняка количество указанных охранником для «наката» грамм как раз и соответствовало тому или иному объекту. А в обязанности молчаливых, боящихся лишнее слово сказать работников доставки только и входило привозить, расставлять да менять подпорченный товар в случае нужды. И, судя по тому, сколь много они забирали обратно, всё предыдущее время ни в коттедже, ни в квартире никто не проживал. А раз сделали обновление – жди гостей. Вернее – истинных хозяев.

Конечно, уверенности быть не могло, что это окажется именно Бонза, но все размышления и логика подсказывали опытному следователю: он! Напоследок, когда курьеры ушли, Тимофей перешёл в телесную форму и произвёл тщательный обыск в коттедже. Вроде никаких явных следов, но… много одежды и масса новенькой, неношеной обуви. Самой разной и на все случаи жизни… А вот размер… один и тот же! И по всем признакам годен только на одного человека с несколько специфической фигурой. После этого выводы стали чуть ли не окончательными.

А вот кого оставлять для слежки и надзора, задумались всей силовой группой. О рассеивании собственных сил не могло быть и речи. К тому же, раз мог бывший обладатель ограждать себя от чужих фантомов, то вполне мог их обнаруживать даже на значительном расстоянии. Выставить наружное наблюдение, задействовав уже хорошо зарекомендовавших себя агентств со стороны, можно только возле скромной квартирки в посёлке. А вот вся группа коттеджей оказывалась недоступна для посторонних. Охрана на периметре чуть ли воробьёв не расстреливала, пытавшихся пролететь на частную территорию. Зато тем более никто не заподозрит, что некто смог свободно установить видеокамеры наблюдения в самых неожиданных местах, непосредственно за самим домиком и внутри него. То есть появись там хозяин недвижимости – незамеченным не останется.

Дело сделано. Некий спрятанный козырь опасного противника оказался засвечен. Оставалось только выждать, пока он будет применён, а потом и самим воспользоваться имеющимся преимуществом в знании.

А получивший одобрение от коллег майор Лидкин уже бросился на выполнение нового задания, которое для него дал полковник Клещ. А именно отыскать слабое звено в окружении обладателя, через которое просочилась информация к противнику. Слишком уж подозрительной продолжала казаться информированность Большого Бонзы в отношении личных дел Ивана Загралова. А вот кто вольно или невольно разглашает секретные сведения – следовало выяснить как можно скорей.

Тем временем исследования вокруг Кулона продолжались. А Иван Фёдорович Загралов внимал рассказу своего престарелого наставника.

Когда-то Пётр считался ну совсем не Апостолом. И скорей всего не Петром даже. Зато амбиции имел немалые, идеалы так и встряхивали мозг, а в руках оказался сигвигатор. Да и друг у Петра имелся отличный, на всё готовый и тоже тот ещё идеалист, получивший в руки аналогичное иномирское устройство. И неважно, что друга в те времена звали ну совсем не Леон. Вот, значится, и решили два товарища преобразовать мир, улучшить его. И понятное дело, что начали они действовать не в чуждой им Австралии или в далёкой Аргентине (хотя там, несомненно, было бы намного легче), а в своей исторической Родине.

И плевать было молодым альтруистам, что Родина как раз переживала весьма и весьма бурные этапы своего перерождения. Наоборот, показалось, что в такой обстановке можно вытворить что угодно и как угодно. Только следует отыскать нужного человека, с сильным стремлением к власти, который как раз и пожелает создать Славянскую Империю, подтолкнуть того человека в верном направлении, а потом и помочь, притворившись простыми исполнителями чужой воли, но при этом интенсивно расчищая дорогу грядущему императору к светлому будущему.

И вначале дело пошло вполне отлично, в планируемом русле. И человек нашёлся, и обстоятельства складывались вполне нормально. Ну и спешки как бы никакой не было, всё делалось с оглядкой, с толком, с расстановкой. Вот только против Родины да против действий обладателей все вороги единым рядком встали. И уж такие каверзы да подлости творить бросились, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Поссорили перво-наперво Родину да будущего императора с друзьями и союзниками, сделав их лютыми врагами, а потом и кровь полилась в бестолковом и никчемушном столкновении. И уж как оба обладателя ни старались, как ни тужились, а всё у них стало из рук валиться. Вдобавок ещё и самый нужный человек, на которого они ставку сделали, с огромным гонором оказался, принялся новую политику гнуть да иные преобразования проталкивать.

Конечно, пожелай оба друга исправить положение, могли в течение суток встать у кормила, руля, штурвала (нужное подчеркнуть) власти и даже успеть навести должный порядок. Так сказать, исправить перекосы во внутренней политике. А вот что дальше? Никак не смогли бы они закрепить и защитить свои завоевания. Ведь дамоклов меч власти сразу бы отрезал у них сигвигаторы, и остались бы они ни с чем, даже без разбитого корыта. Они, конечно, барахтались, пытались нечто исправить, придумывали очень неадекватные, но весьма действенные ходы, но всё оказалось бесполезным. Ситуация окончательно вырвалась из-под контроля. И ещё следовало учитывать, что доросли они только-только до полных двудесятников и никакими талантами сверх инструкций не обладали. Да и всё окружение на них ополчилось настолько, что пришлось поддаться на проводимые акции покушения, умертвить показательно свои запасные тела, а самим уйти в глубочайшее подполье.

История давно минувших дней.

Но воспоминания пренеприятнейшие – остались. И повторно наступать на те же самые грабли Пётр Апостол и Леон Свифт отказывались категорически.

Разве что могли выслушать наивные мечтания своего молодого коллеги… Да от души, пусть и непроизвольно обидев рассказчика, посмеяться над озвученными планами. Потом извиниться и рассказать самим о причинах своего невольного смеха. Что, в принципе, один из наставников полусотников и сделал. Второй при этом всё слышал, со всем сказанным соглашался да только изредка кивал в знак согласия седой головой.

Загралов слушал, можно сказать, с благоговением, одновременно вёл передачу на всю свою команду фантомов и попутно размышлял как над сутью откровений, так и над удивительными поворотами судьбы в отношении наставников. Ведь совсем недавно он их успел записать в подозреваемые номер один, а сейчас вдруг стал относиться как к старым, закадычным приятелям, которых понимаешь с полуслова и полностью, во всём доверяешь. Хотя и в эти размышления закралась противоречивая мыслишка, рождённая недоверчивым перестраховщиком в виде внутреннего голоса: