Александр Прозоров - Воля небес

– Приют сиротский у меня в поместье имеется. Воспитанники в нем боярами достойными растут, по роду же службы достойной получить не могут. Посему прошу тебя, государь, чтобы дети сии по возмужании в книгу разрядную вписывались и место по службе получали.

– Да, наслышан… – Борис свернул грамоту. – Ирина, сестра моя, даже вклад сему дому призрения по молодости делала. А может статься, и не один… Кто же воспитанием там заниматься без тебя станет? Может, в попечение обители какой их передать?

– Воспитанники мои многие уже мужи взрослые и мудрые, государь. Им виднее, какими бояре новые расти должны. Они при службе. Пусть и приют тоже при службе останется.

– Где это видано, боярин, чтобы при службах детей растили?

– Обители порой богатеют, а порой разоряются, государь. Рода вырождаются. В делах купеческих тоже удачи постоянной не бывает. И токмо Русь в веках прочно стоять будет. О сиротах будущих беспокоясь, хочу опору твердую им после себя оставить.

Царь надолго задумался, после чего передал грамоту стоящему рядом писарю:

– Быть по сему. Дом призрения сиротский, боярином Басаргой основанный, отныне за казенный счет содержать, самих детей по разумению людей служилых воспитывать, по возмужании разряд и место давать. Со дня сего и навеки…

Соседи по купе ничего не заметили – проснулись бодрыми и веселыми. И Катерина – тоже. Она спала крепко на удивление. Женя даже засомневался – может, ночной кошмар просто почудился?

– Кать, – сказал он, когда девушка, устав потягиваться и зевать, все-таки встала со своей нижней полки. – Мне сон такой странный приснился, будто нас всех газом каким-то усыпили и обокрали. Посмотри, как там с вещами в ящике?

А дальше у Кати была такая истерика, что Жене стало не до пропавшего убруса. Успокаивали девушку долго и трудно. Проводница даже вызвала начальника поезда, и их обоих чуть не высадили в Лодейном Поле. А когда в восемь утра мурманский поезд прибыл на платформу, молодых людей ждал там полицейский наряд.

– Это у вас, что ли, пропала музейная ценность? – поинтересовался сержант, оценив взглядом небритое лицо Жени, второпях не взявшего с собой в поездку ни станка, ни электробритвы. – Документы покажите, пожалуйста…

Полистав паспорта, полицейский спрятал их в нагрудный карман:

– Похоже, что у вас еще и фотографии не совпадают с документами. Девушка явно младше указанного возраста, а вы старше. Вам придется проехать с нами для выяснения личности. Повернитесь, пожалуйста, спиной и сведите руки вместе.

– Сержант, а ты не перебарщиваешь? – не выдержал Леонтьев.

– Как сообщил начальник поезда, – ответил полицейский, – у пассажирки случился нервный срыв из-за пропажи предмета, представляющего высокую культурную и художественную ценность. Причем происхождение похищенного предмета она объяснить затруднилась. Так что кто вас знает, кто вы такие и что у вас на уме? Может, вы бандиты, ограбившие Алмазный фонд, и представляете опасность для окружающих?

За спиной у Жени защелкнулись наручники.

Их обоих вывели из вокзала, посадили в полицейскую машину, в которой надели на голову бумажные пакеты.

– Это-то зачем?!

Молодому человеку никто не ответил.

Машина тронулась, долго кружила по городу, где-то остановилась, их вывели, через гулкий двор дотолкали ко входу, свели по ступеням вниз. По пути хлопнуло еще несколько дверей, стало сперва холодно, потом тепло, и наконец с Леонтьева сдернули пакет, а потом расстегнули наручники.

Он и девушка находились в большой комнате с дырчатым звукоизолирующим потолком, крашеными стенами и застеленным линолеумом полом. Стол в центре был привинчен к полу крупными болтами, четыре стула были пластиковыми – такими серьезной раны не нанести.

– Значит, так… – зевнула упитанная тетка в синей униформе, спрятала ключи и похлопала по двум картонным коробкам с каким-то тряпьем. – Вы задержаны по подозрению в краже и бла-бла-бла, следователь потом все объяснит. А мне сейчас сдайте все имущество. В смысле, вот здесь лежит ваша тюремная роба. Вы полностью раздеваетесь, всю свою одежду, включая нижнее белье, складываете в коробки, одеваетесь в чистое. Я через полчаса заберу.

Толстуха вышла.

– Вот, елки-то зеленые с палками точеными! – сплюнула девушка. – Не одно, так другое. Нас что, теперь еще и посадят за то, что мы убрус нашли?

– Не посадят, – пообещал Женя. – Нет состава преступления.

– Так, а это… Убрус же пропал!

– Состав преступления включает пострадавшего, умысел, нарушение закона, – заученно пересказал Леонтьев, начав переодеваться. – В нашем случае первым может быть государство… Но с умыслом и нарушением закона у следаков будут проблемы. Находить клады законом не запрещено. Умысел присвоить тоже недоказуем. Вещь же пропала? Значит, не присвоили.

– Отвернись, – немного успокоившись, стала переодеваться и Катя.

Вскоре опять зашла тетка, забрала коробки, и молодые люди остались в свободных, как балахоны, рубахах и штанах в красную поперечную полоску.

Еще несколько минут они провели в одиночестве, а затем в комнату вошли двое мужчин в костюмах. Один – пожилой, седовласый и приземистый, с серыми глазами и морщинистым лицом. А второй – отлично знакомый им крепыш, тут же вытянувший из кармана пистолет и ставший деловито прикручивать к нему глушитель. Словно без этой детали Женя и Катя не опознали бы давешнего киллера. Мужчина придвинул один из стульев к столу, сел, сложив руки перед собой. Киллер пристроился на другой стороне стола, сев на угол.

– Ну как, Евгений Иванович? Вы все еще не сожалеете, что не стали слушаться моих дружеских советов?

– Так это вы?! – вскинулся Женя, мгновенно узнав вкрадчивый баритон собеседника. – Вот черт! И к чему тогда этот маскарад?

– Да у вас на одежде столько жучков, что вы в радиодиапазоне, как целая галактика, наверное, светились! – рассмеялся крепыш. – Зачем нам чужие уши в нашем последнем разговоре?

– А почему последнем? – тихо переспросила девушка.

– Да вроде сделаны все дела, можно черту подводить, – похлопал крепыш стволом по раскрытой ладони. – Правда, начальник считает, что по законам жанра напоследок нужно просветить вас по поводу случившегося. Чтобы не померли в темноте и невежестве.

– Да мы не дураки и так все поняли, – пожала плечами девушка. – Раз вы за нами следили и даже на вокзале встретили, значит, все знали, и про находку, и про иезуитов. Но краже убруса мешать не стали. Выходит, это подделка. Правильно?

– В точку, умница! – подмигнул ей крепыш. – Этот чертов орден достает нас уже лет пятьсот, если не больше. И тут такой шанс! Подсунуть им муляж, да и отправить восвояси, пусть радуются. И им хорошо, и нам спокойно.