Евгений Щепетнов - Путь Найденыша

Повернувшись к Неду, она начала расстегивать платье:

– Раздевайся, чего ты ждешь? Время идет. Сейчас примешь ванну, я тебя искупаю, а потом займемся любовью. Давай, снимай мундир!

Девушка выскользнула из платья, быстро сбросила кружевные трусики, оставшись совсем нагой, и, не смущаясь, подошла к Неду, поправляя волосы на голове, от чего ее небольшие груди вскинулись вверх. Нед замер, не в силах сделать ни шагу и вцепившись в пуговицу мундира так, как будто боялся, что она сейчас отвалится и упадет на пол.

Девушка подошла совсем близко, улыбнулась ему в лицо и стала бесцеремонно расстегивать мундир, буквально отдирая руки парня от лацканов, вертя его, как куклу. Сняв мундир и рубаху, подтолкнула Неда к постели, завалила навзничь и ловко, со знанием дела, стянула сапоги, носки, распустила завязки на брюках и одним движением сдернула их с парня. Он было попытался вцепиться в свои новые, почти не ношенные армейские трусы, но те мгновенно последовали следом за штанами.

Девушка оценивающе посмотрела на Неда, пытающегося прикрыться руками, и, удовлетворенно кивнув головой, сказала:

– А что, вполне прилично. Я что-то подобное и ожидала. Девственник, да? Я чувствую, когда вы приходите в первый раз. Такие смущенные, такие все лапочки! – Она засмеялась, необидно и весело, и Неда стало немножко отпускать. Он сел на постели, рефлекторно прикрыв свое «хозяйство», но девушка шаловливо хлопнула его по руке, сказав:

– Не сметь прикрывать! Тебе есть чем гордиться, так что давай без этих глупостей! У женщины в гостях находишься, так что должен учитывать ее желание. Я желаю смотреть на тебя. Мне так лучше, я так настраиваюсь. Ты же хочешь получить как можно больше от сеанса любви? Так вот, на будущее учти – если женщине хорошо, то и тебе будет слаще. Пойдем сюда. Полезай в ванну. Ага… стой вот так – сейчас я тебя искупаю! – Девушка подошла к стене и открыла кран на трубе. Из нее потекла теплая вода, резко контрастирующая с ледяной, которой Нед привык мыться на базе. Он подставил голову под струю, а девушка принялась намыливать его тело, что-то воркуя при этом, не умолкая ни на секунду:

– Вот так… тут помоем и тут… во-от… теплая? Ага… у нас большой бак стоит на крыше, у нас всегда теплая вода. Мы же не может мыться ледяной водой! Это же ужас – мыться ледяной водой! Потрем тебя… будешь блестеть, как твои сапоги! Главное, чтобы птички не унесли – такой ты будешь блестящий!

«Та-ак… тут чист… признаков болезни нет… тут посмотрим… ага… тоже чист. Пахнет хорошо, парень чистоплотный. А раз с женщинами не был – значит, ничего не подцепил. Все равно надо будет ввести внутрь мазь – на всякий случай. Хуже-то не будет. Да и не рожать же мне от него! Хотя… я бы согласилась. Только зачем ему шлюха? Впрочем – Зарсад давно предлагал пойти за него замуж. А что? Он приличный мужчина… староват только, еле-еле поднимается его хозяйство, и то – после мазей, лекарств и усиленной работы язычком. Так на что вот такие солдатики? Жить можно с Зарсадом, а время от времени развлекаться с солдатом. Они и рады будут. И всем хорошо. А забавно все-таки – такой мужественный, красивый, взрослый и такой невинный. Ну сущий ребенок! Мне уже семнадцать лет… сколько я занимаюсь этим делом? Четыре… нет – пять лет. Хватит уже. Если мать хочет – пусть сама продолжает. Да, все-таки соглашусь на предложение Зарсада».

– Давай я тебя хорошенько вытру. – Девушка досуха растерла Неда махровым полотенцем, пахнущим травами и благовониями, и потянула на постель…

– Не смущайся. Сейчас отдохнешь и повторим. Тебе понравилось? Небось не успел и понять, да? Отдыхай. Давай я пока тебя поласкаю, сделаю массаж… какие у тебя сильные мышцы! Прямо-таки стальные! Ты так меня сжал – я думала, ребра треснут. Ты поосторожнее сжимай – мы, женщины, существа нежные, хрупкие… вдруг раздавишь? Кто тогда тебя любить будет? Надо нежнее… потрогать вот тут… и тут… ага… еще… еще… так, так. Смотри, как нужно… я тебя научу – все женщины будут вспоминать тебя до конца жизни!

Нед вышел от женщин, когда вечер уже начал опускаться на затихающий город. Солнце заползало за гору, и тени выросли черными дорожками, накрывая дома, улицы, предупреждая о том, что скоро настанет их время.

Парень шел по мостовой и думал – что изменилось? Теперь он знает, что такое плотские утехи. И что? Разве он стал мужественнее? Или сильнее? Впрочем, он приобрел знания. Вероятно, они стоили золотого. А может, не стоили? Да ладно! По крайней мере, теперь он может сказать, что был с женщиной и знает, как ОНО выглядит.

Осара была с ним нежна, очень умела, но… Нед постоянно слушал ее мысли. И девушка не забывалась ни на миг. Внешне она изображала страсть, иногда и вправду получала наслаждение, Нед чувствовал это, мысленно она даже хвалила его за энтузиазм и неутомимость, но… страсти-то не было! Чем это все отличалось от самоудовлетворения?

Нет, в общем-то отличалось – заняло много времени и поглотило золотую монету. И все?

Нед чувствовал себя слегка обманутым. Ну да – ЭТО следовало сделать. Это ему было нужно, он не мог чувствовать себя полноценным мужчиной без того, чтобы попробовать женщину. Но… Нед ожидал от самого процесса чего-то более впечатляющего, чего-то яркого, потрясающего, чтобы искры из глаз! Однако – все размеренно, все определенно, предсказуемо: «Ваше время вышло! Заканчивайте!»

Нет, он не жалел о потерянном времени и о потраченном золоте. Деньги? Да куда их девать? Он и этих-то денег потратить не может – просто не умеет. Даже не помнит, сколько у него осталось на счету в казне корпуса. Время? А куда его девать? Вот он сходил в гости, побыл с женщиной – теперь куда? В постылую казарму? Друзья сейчас или на маневрах, или же моются, готовясь в ужину и сну, а он… он как будто выпал из стручка и никак не может найти себе новое место в этой жизни. Уже не солдат, но еще не офицер.

Было ли ему хорошо с Осарой? Да… было. Вначале просто великолепно, потом – спокойно и сладко. Под конец Осара намекнула: «Если ты заплатил за три часа, то это не означает, что должен пользовать ее все три часа беспрерывно! Надо и передохнуть, а то ослабеешь». А про себя подумала: « Заездил! О Серена! Я теперь сутки буду чувствовать, как у меня все внутри саднит! Силен парень! Только хватит, а? Жаль, матери нет, сейчас бы на двоих полегче было. Я бы передохнула, а она бы отдувалась – мамаша любит молоденьких жеребцов».

Нед не отключал сверхчувствительное восприятие – он учился. Он впитывал все, как губка. Весь этот мир, все ощущения, все мысли, что он слышал от окружающих. Как у Жересара – когда он видел и слышал все, о чем думали дети лекаря, и не удержался, высказал. Только вот зачем? Это не остановит парней, и, похоже, теперь Нед нажил себе врагов. Ему это надо? Вот чего-чего, а наживать врагов он совершенно не желал.