Михаил Дулепа - Баффер

Алла нахмурила лоб и тут же выдала:

– Вадик-студент купил…

– Что?

– Коробку презервативов, большую, по цене со скидкой. И противозачаточных несколько упаковок. Сказал, есть заказ, но у него-то откуда заказчики?

Да уж, этот балбес и деньги-то с клиентов иногда забывал брать. Что-то я читал в последнее время о том, что после катаклизма противозачаточные будут ценнее антибиотиков. Не помню уже где. Значит, Вадик?

– Заказы уже закрыты?

– Ой, Михалыч, думаешь, он что-то знает?

– Скорее всего. Я про эти дела забыл, а резинок стоило бы поднабрать. Так, вдруг захочется молодость вспомнить?

Я подмигнул женщине, она неуверенно улыбнулась.

– Давай беги, собери себе… И пусть тетка… Ты ей позвони, пусть прикупит там – соль, мыло. Ну, она человек советский, да? Сама поймет. А то мне, Аллочка, что-то стремно новости слушать.

Она закивала, дернулась в сторону, потом ко мне, сжала руку, прошептала «Спасибо!» и убежала. Не по-бабьи повиливая локтями и тазом, а как спринтер на дистанции, четко к цели. Ну, глядишь припомнит потом, кто совет дал.

С полной сумкой я дохромал до заведующего аптекой, попенял на плохое самочувствие. Видимо, сегодняшние тревоги у меня были на лице, так что заведующий, и без того занятый какими-то своими делами, быстро согласился дать мне внеплановую неделю, правда при этом кидал странные взгляды на мою коляску. Не поверил, значит, но возражать не стал.

До дома я добрался, с трудом преодолевая искушение воспользоваться вратами. Вот еще дело, надо уточнить с точностью до секунды, по каким часам отсчитывается тик, и установить эти часы. Если за мной гнаться будут… тьфу-тьфу!.. надо знать, как время высчитывать.

Раздумывая о возможности создания врат в каком-нибудь помещении без выхода, я наконец добрался до квартиры.

Что надо сделать?

Кинулся к компьютеру – все три сайта целиком на винте. Вытащил переносной и начал копирование. Вода в ванной… пусть останется. Мыться можно и в тазике на кухне, не так много меня, чтобы ванну под помывку освобождать, а вот если из-за каких-то проблем воду отключат, то это будет действительно плохо. Город, открытая вода тут в пяти километрах от дома.

Внезапно накатившая слабость заставила замереть, а потом очень аккуратно добраться по стене до кровати. Ох-хо, а вот таблеточку сультака мне сейчас очень нужно принять. Слабость пройдет, она вообще не телесная, как Док объяснял, это реакция перевозбуждения. Нейрончики в голове феритином пришибло, но надо бы и по телу подмогу пустить…

Я улыбнулся. Ну, какой шанс для проверки.

«Восстановление», так часто им пользовался. Вот персонаж не может сделать больше ни шага, я произношу:

– «Не будет у него ни усталого, ни изнемогающего».

Ледяная волна прошла по телу, я резко сел на кровати.

Усталость, говорите? А нету ее.

Вообще!

Ох, как же хорошо!

Я начал ощупывать себя, чувствительность нормальная. Присел, встал. Закрыл глаза, поочередно прикоснулся пальцами к кончику носа. Задержал дыхание. Сделал несколько шагов по краешку ковра.

Нету усталости, и все в порядке!

«Фреш» не целительный закл, он для восстановления очков движения… И я снова готов двигаться.

Может, стоит посидеть сегодня дома, проверить, как оно будет действовать? Вдруг потом обрушится вдвойне?

Черт, а откуда вообще эта фраза?

Кинулся к компьютеру, верный Яндекс подсказал – Книга пророка Исайи.

«И поднимет знамя народам дальним, и даст знак живущему на краю земли, – и вот, он легко и скоро придет; не будет у него ни усталого, ни изнемогающего; ни один не задремлет и не заснет, и не снимется пояс с чресл его, и не разорвется ремень у обуви его».

Так, буду считать это подсказкой! Нечего сидеть, знак мне дан, глупо упустить время на страхи!

С собой… ножик складной, стамеску, молоток, завернуть в пару портянок и на дно сумки. Феритин, сультак (вдруг фреш «на меме» будет, не помирать же?) индпакет, стрептоцид, фляжка (надо чаем с коньяком наполнить), анальгин, аспирин. Учитывая, что я намерен вернуться завтра к утру, этого хватит.

Банка белорусской тушенки, оставшиеся от обеда полбатона, кусок сыра, литровую пластиковую бутыль с кипяченой водой, подкисленной лимоном, шоколадку из купленных утром. Смену белья в сумку, случай, он разный бывает. Штаны потеплее, сапоги, рубашку байковую, сверху свитер и походную куртку.

Оглядев себя в зеркале, поморщился, куртка, которую я не надевал лет пять, для носки в приличных местах уже не годилась. Зимнюю брать не хотелось, тяжеловата, упарюсь в вагоне. Плащик, наоборот, легковат, а сейчас уже около нуля и заморозки по ночам, ледок с утра хрустит под ногой. Ладно, сделаю вид, что я такой вот немодный. Время!

Пощелкал выключателями, сунул в карман деньги, паспорт, подхватил сумку и вышел.

Путь до вокзала прошел, будто прощаясь. Глупость, завтра ведь вернусь, а ощущение, словно навек ухожу.

Воронежский поезд стоял на перроне, я присел на лавочку, присматриваясь. Вот проводница… не пойду я к ней. Поджимает тетка губы, недовольна она. Может, и возьмет деньги, а может, и нет. Вот молодой парень. Опять не пойду, я для него очень уж чужой. А вот… нет, этот пьет, видно. В окне мелькнуло деловитое лицо дамочки чуть за сорок, спокойно разговаривающей с каким-то стариком. Под конец разговора она улыбнулась, это и решило все.

Подойдя за двумя пожилыми провинциалами, явно возвращающимися домой, я подмигнул проводнице:

– Красавица, подбросишь молодца до Воронежа?

– Не докину…

Но отказа в тоне не слышалось. Через полминуты мы пришли к согласию, и я зашел в вагон.

Деньги есть, и билеты в кассе есть, но зачем светить паспорт? Проводница усадила меня в свое купе, приказав ждать. Я сел у окна, рассматривая пути по ту сторону, людей на перроне, огни вокзала. Отправление поезда меня словно не коснулось. В коридоре что-то заговорили, в купе заглянула молодящаяся женщина в форме, из-за ее спины подмигнула проводница.

Купюра, положенная на шоколадку, была благосклонно принята, мне сказали «Чтоб без проблем тут!», и дверь закрылась. Еще несколько раз проводница мелькала по своим сложным и хлопотным делам, но меня не трогала, я даже задремал, раздумывая, отчего просто не скастовал «невидимость», времени действия как раз хватило бы на одиннадцать часов пути. Вернувшаяся проводница уведомила, что в паре купе есть свободные места, и чуть попозже я могу занять одно из них. В общем, полное «белье брать будете… а я сказала – будете!»

Хорошо, что обошлось без намеков. Я отдал еще одну купюру, пошутил про железнодорожные хлопоты, выслушал пару историй о пассажирах. Потом она снова выскакивала, а я в какой-то момент поймал себя на том, что дремлю, привалившись к стене. Меня аккуратно растолкали и проводили в купе, где я, наскоро поздоровавшись с единственным соседом, забрался на верхнюю полку и мгновенно уснул.