Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – монарх

Леклерк спросил настороженно:

– Это ты к чему?

– Да все о Маркусе, – ответил я со злостью. – О чем бы ни думал, он постоянно влезает. А тот аскет, говорят, знает все на свете.

– И как победить Маркуса – знает? – спросил брат Гвальберт живо.

– Об этом я и подумал, – признался я.

Леклерк усомнился:

– Неужели такие существуют?

– Возможно, – ответил я уклончиво. – За четыре тысячи лет жизни, наверное, можно чему-то научиться.

– Четыре тысячи, – проговорил он шепотом. – Это же сколько у него грехов…

Я пробормотал:

– Главное, баланс, а не количество того или иного, но… не хочу вдаваться в дискуссии, а то вдруг стану умным. Ехать надо, а не умничать! А то кто знает, вдруг пятую тысячу не осилит…

Они разом остановились у выхода во двор, это показалось странным, потом я вспомнил, что многие из монахов просто не могут покидать Храм, не имеют права, что ли, или не права не имеют, а что-то другое, более серьезное.

Из будочки у ворот вышел Жак, огромный и улыбающийся.

– Что, досталось?

Голос его звучал дружелюбно, словно вдвоем противостоим тем ханжам от религии, но я человек осторожный, повернулся к Леклерку и Гвальберту, помахал им рукой, затем сказал Жаку предельно уклончиво:

– Привет, Жак. В смысле, здравствуй… и, увы, прощай.

Он спросил с интересом:

– Что так быстро? Словно бежишь. Или в самом деле ловят?

– Меня поймать не просто, – ответил я с намеком. – Открывай.

Он посмотрел хитро.

– А сквозь ворота не можешь? А то возиться, открывать…

– Сквозь ворота? – изумился я. – Я что, привидение?

Он ухмыльнулся, неспешно вытащил бревно из железных петель, толчком ноги распахнул калитку в воротах.

Я пригнулся в узком проеме, подмывает удивить, перекинуться птером и лихо взмыть в небеса, знай наших, но скорбно вздохнул и пошел быстрым шагом.

Место я помню, только на этот раз полет начал с другой точки, однако быстро сделал необходимые поправки на стороны света и пошел усиленно махать крыльями.

Черные мертвые деревья внушают страх, хотя я только прикидываюсь тонко чувствующим, даже вру, что люблю поэзию. Настоящего тонкошкурого уже продирал бы не просто страх, а черный ужас.

Я высматривал сверху знакомые места, они казались даже больше знакомыми, чем ожидал: снег покрывает эту часть леса так уверенно, словно сейчас середина зимы.

И вообще в прошлый раз было пусть не лето, но снега поменьше, черные деревья не были облеплены вот так, за что только и цепляется, там же стволы и ветви, потерявшие кору, не просто отполированные, но и будто покрыты лаком…

Избушку не заметил бы под снегом, ее почти совсем завалило, отыскал только по ручью, что почему-то отказывается замерзать, хотя по краям и торчат острые, как ножи, льдинки.

Холодный снег ожег голые перепончатые лапы, я поспешно перетек в личину человека и почти бегом направился к избушке.

Дверь открылась без скрипа, навстречу пахнуло теплом, что удивило, в прошлый раз было холоднее намного. В дальнем углу за колченогим столом согнулся мужчина в звериных шкурах, оглянулся на шорох моих шагов, всмотрелся, не поднимаясь.

– А-а-а, – произнес он без выражения, – тот самый, который… Ну как? Похоже, что-то да удалось?

– Удалось все, – ответил я бодро.

Он указал на старую лавку в стороне, я подтащил ее поближе к столу и сел, всматриваясь в лицо аскета, странно помолодевшее и с живыми блестящими глазами.

– Удалось убить бессмертного? – переспросил он с недоверием.

Я небрежно пожал плечами.

– Все мы бессмертны! Пока не умираем.

– Но он…

– Лехко, – ответил я и, предупреждая новый вопрос, сказал с нажимом: – Но сейчас у меня задача еще важнее и неотложнее. Что ты знаешь о Маркусе?.. Да-да, том самом, что сотрет все с лица земли и убьет всех, кто не успеет спрятаться, и почти всех, кто спрячется!

Он посмотрел на меня с любопытством.

– Еще не понял? Ничего такого, чего не знал бы ты. Мне ведомо все, что на земле, но Маркус…

– Не на земле, – договорил я. – И даже не с Земли. Ты не знаешь даже, где он опустится. А я вот знаю!

Он смерил меня внимательным взглядом.

– Да, знаешь… Очень любопытный вариант ты продумал. С чем прибыл сейчас? Должен сказать, ты и в прошлый раз задал мне задачу, что показалась неразрешимой… Люблю такое, чтоб все же решаемо, но на пределе сил! И если и эта такое же… Гм…

Я спросил с надеждой:

– Что-то наклевывается?

Он покачал головой.

– Нет. Я не знаю, где опустится их летучий корабль, если это корабль, и не знаю, как с ним справиться, но вовсе не потому, что чего-то не знаю, как уже сказал…

– А в чем?

Он пробормотал:

– «Все на свете» – как теперь понимаю, это на самом деле не все на свете. Ну да, мало ли что мы понимаем под белым светом! Хотя вроде бы понимаем правильно… Спасибо, расширяешь мои знания. Жить стало интереснее, а то уж подумывал уйти из нее… Все на свете – это не все на свете, потому что Маркус из другого света. Как теперь понимаю, вон звезды… а я, оказывается, ничего о них не знаю!.. Только вот сейчас понял, посмотрев на тебя, что ничего не знаю…

– А я знаю, – произнес я с гордостью лорда. Увидел удивление в его глазах, победно улыбнулся. – Могу рассказать, если хочешь, но не на халяву, конечно. Ты мне тоже много чего расскажешь, бартерные сделки должны быть уравновешены.

– Гм…

Я сказал деловито:

– Сперва о Маркусе. Мы не знаем абсолютно точно, где он приземлится, но у нас теперь уже есть веские предположения. Но никто не знает точно, верно? Или кто-то может знать?

Он поморщился.

– Разве что те, кто его направил. Или те, кто на нем. Хотя, возможно, им тоже все равно, где опуститься.

– Значит, – сказал я горько, – без вариантов. Будем надеяться, что у нас получится.

– Да, – ответил он, – хотя что-то странное брезжит где-то на окраине понимания.

– Что?

– Не знаю, – ответил он, – но это связано с вами, юноша.

Я отшатнулся.

– Со мной? Как это со мной?

– Не знаю, – сказал он, – если бы это был ответ, я бы знал, но это не ответ, хотя в чем-то и как-то… нет, не могу определить. Но это имеет какое-то отношение к Маркусу. И даже к его приземлению.

Я сказал умоляюще:

– Мужик, сосредоточься! Эта сволочь сметет с лица земли и твое… гм… жилище мыслящего человека. Не уцелеешь, а какая это великая потеря для всего прогрессивного и полупрогрессивного человечества, я просто и не представляю как бы!..

– Я уже нажился, – буркнул он, – хотя, конечно, туда все равно попаду, так что торопиться пока смысла нет… В общем, ты был рядом с ответом…

– Но ты его не знаешь? – спросил я с недоверием. – Почему-то? Кто навредил? Имя, адрес?

– Потому что, – воскликнул он с досадой, – это больше, чем ответ!.. Это не ответ, где Маркус опустится на землю или как его победить, иначе я бы уже знал, это… больше… нечто больше. Возможно, это ответ, как вообще остановить Маркус и повернуть обратно? Заставить пролететь над землей, ничего не ломая?.. Не знаю. А еще тебе добавочная радость, ты же любишь трудности, этот ответ, который не ответ, находится не у человека…