Морган Родес - Обреченные королевства

Вот тут у нее ручьем хлынули слезы, не пролитые тогда ночью в комнате сестры.

– Ее больше нет, – всхлипывала принцесса. – Она ушла… умерла… Я ее обнаружила… – Дыхание перехватывало, она не могла говорить. – Она… мертва…

Горе исказило черты короля и вместе с ним нечто еще более темное и безнадежное.

– Я оказался неправ, Клео, прости меня. Я должен был послать людей в Пелсию, чтобы они разыскали Хранительницу, о которой ты говорила. Должен был поверить: то, о чем ты твердила, вправду возможно. Должен был помочь спасти ее от смерти…

Что она могла на это ответить? В самом деле – хорошо бы он поступил именно так. Пока имелось время.

– Теперь слишком поздно, – только и выговорила она.

Король вдруг протянул руку, взял ее за плечо и так стиснул, что у нее вырвался болезненный вскрик. Эта боль сработала как пощечина, способная прекратить слезы и вернуть способность рассуждать здраво.

– Ты обязана быть сильной, Клео, – прерывающимся голосом произнес король. – Ты теперь – наследница моего трона.

Мир перевернулся вверх дном. Об этом подумать ей было как-то недосуг.

– Я пытаюсь, отец…

– Девочка моя, милая, у тебя уже другого выхода нет: ты должна быть сильной. Ради меня, ради Ораноса, ради всего, что тебе дорого!

На Клео накатила такая паника, что ей чуть не стало физически плохо.

– Нам нужно уходить, – сказала она. – Прямо сейчас.

На лице короля отразилась глубокая боль, а глаза светились от слез.

– Как все неправильно, – проговорил он. – Я был невероятным глупцом. Слепым глупцом. Все мог предотвратить… А теперь поздно…

– Нет! – перебила она. – Не поздно! Не говори так!

Он покачал головой:

– Они одержат победу, Клео. И заберут все. Но ты должна найти способ все вернуть!

Принцесса в смятении смотрела на отца.

– О чем ты?

По лбу у него тек пот. Пошарив у шеи, король вытащил из-под рубашки длинную золотую цепочку и рывком разорвал. Сняв с нее золотое кольцо с пурпурным камнем, он втиснул его Клео в ладонь.

– Возьми!

– Что это за перстень?

– Он принадлежал твоей матери. Она всегда верила, что он способен помочь с поисками Родичей.

– Родичей, – выдохнула Клео. Ей тотчас вспомнились рассказы Эйрин о четырех кристаллах, заключавших в себе сущность элементалей. Их стащили будущие богини и поделили между собой. Огонь и воздух, земля и вода… – Но каким образом моей матери могло достаться такое кольцо?..

– Оно из поколения в поколение передавалось в ее роду. Его первым владельцем был мужчина, имевший, как говорят, любовную связь с волшебницей… С тех пор минуло столько лет, что все превратилось в легенду. Твоя мать, однако, верила, что легенда правдива. Я собирался отдать кольцо Эмилии в день ее свадьбы… – Его голос предательски дрогнул. – Но раз этому уже не бывать, я решил, что буду сам хранить его… Теперь твоя очередь. Если сумеешь отыскать Родичей, станешь достаточно могущественной, чтобы отвоевать королевство у врагов, ищущих его гибели…

Клео смотрела на него снизу вверх, крепко сжимая кольцо.

– А я и не знала, что ты в магию веришь…

– И тем не менее, Клео. Я верил даже тогда, когда… не верил. Потому что твоя мать в ней не сомневалась. – Он улыбнулся дочери, но в улыбке сквозила боль. – Только, пожалуйста, будь осторожна. Я не знаю, каким оружием король Гай вынес ворота, но в любом случае оно могущественно и опасно…

– Отец, нам пора, – настойчиво продолжала Клео. – Мы отыщем Родичей вместе. И королевство освободим вдвоем!

Он коснулся ладонью ее щеки. Во взгляде короля была саднящая печаль.

– Хотел бы я, чтобы это было возможно…

– Ты это о… – Клео хотела сказать «о чем», но осеклась. Он стоял, прижавшись к стене… стоял как-то неправильно, нехорошо. Его свободная рука стискивала бок. Взгляд Клео переполз на пол, и она наконец-то разглядела там порядочную лужицу крови.

Ее взгляд вновь метнулся к его лицу.

– Нет!.. – выдохнула она.

– Я убил того, кто меня пырнул, – покачал головой король Корвин. – Какое-никакое, а утешение.

– Тебе нужна помощь! Надо позвать лекаря!..

– Слишком поздно.

Трясущейся рукой Клео тронула его бок и обнаружила, что одежда отца промокла от крови. Новая волна боли и безысходности захлестнула ее.

– Нет, отец, пожалуйста, нет… Ты не можешь покинуть меня! Нет, нет, только не так!..

Он начал оседать, сползая по стене. Клео обхватила его, силясь поддержать, подпереть.

– Я знаю, – проговорил он, – из тебя получится удивительная королева…

Клео мало что видела перед собой – таким потоком текли из глаз слезы.

– Нет, нет, – только и твердила она. – Не покидай меня…

– Я люблю тебя. – Голос короля угасал, ему требовалось все большее усилие для того, чтобы говорить. – И всегда буду любить. Будь мудрее меня. Возглавь Оранос и веди его лучше, чем удавалось мне. Восстанови прежнюю славу. И верь в магию… не сомневайся в ней, дочь моя. Я знаю – она только и ждет, чтобы ты ее обнаружила.

– Нет, – в отчаянии шептала принцесса. – Не уходи от меня. Ты так нужен мне…

Ее сил все-таки не хватило: тяжелое тело выскользнуло из рук Клео на каменный пол. На миг его ладонь вновь до боли стиснула ее плечо… потом пальцы разжались и обмякли.

Жизнь покинула короля Корвина.

Клео зажала рукой себе рот, чтобы не завопить в голос от горя и отчаяния. Она повалилась на пол, подтянула колени к груди, обхватила их руками и стала раскачиваться взад-вперед. В горле стоял комом не выпущенный наружу крик, она почти задыхалась. Потом Клео принялась хвататься за тело отца, словно пытаясь его задержать, хотя умом понимала – удерживать уже некого, папа ушел навсегда.

– Я люблю тебя, – повторяла она. – Я очень тебя люблю…

Король Корвин не сдался лимерийцам. Уступи он, всего этого можно было бы избежать…

Думая так, Клео в то же время понимала умом: если это и правда, то уж точно не вся. Король Гай, владыка Лимероса, был кровавым тираном. Этот злой человек готов убить всякого, кто осмеливался встать у него на пути. Принцесса со всей определенностью знала: даже если бы отец попытался отступить с дороги, пытаясь избежать кровопролития и насилия, Гай все равно не оставил бы его в живых. Чтобы в будущем угрозы не представлял…

Клео прижималась к телу отца, устроив голову у него на плече. Как в детстве, когда ей требовалось утешение в пустяковых детских горестях, будь то обида на сверстника или ободранная коленка. Отец тогда крепко обнимал ее, уверяя: все будет хорошо. Боль минует. Все заживет…

…И вот теперь случилось такое, что уже не заживет. Никогда. На Клео разом обрушилось столько несчастий, столько жестоких потерь, что у нее словно кусок сердца живьем выдрали из груди, оставив кровавую рану. Она останется здесь, в этой комнате… и пускай принц Магнус ее здесь найдет. Пусть отыщет – и пронзит мечом, позволив найти успокоение… забвение…