Юрий Иванович - Ускоренный реверс

Оставалось признать только один очевидный факт: десантника взяли в плен. Пока было невозможно изогнуться, чтобы взглянуть вверх, но схема пленения представлялась простейшей. Некто во флайере заметил рухнувшую в воду тень человека, устремился за ней над потоком. Потом выбрал неглубокое место на перекате, да и накрыл его пущенной специальным устройством сетью. Подтянул трофей выше, спасая его от лавины, и теперь намеревается выпотрошить законную добычу как следует.

Стоило поразиться мастерству пилота и его выдержке. Поскольку заниматься подбором, скорей всего, мёртвого врага в такой критической обстановке требовало невероятного самообладания и хладнокровия.

Естественно, что сразу возник вопрос: умертвлять себя или нет? Потому что в таком состоянии, да ещё и без оружия, десантник мог бы только плеваться. А так как слюна у него не ядовитая и плюнуть он не может сразу так, чтобы утопить, то никого из врагов он на тот свет не отправит. Об этом даже мечтать не стоило.

Но с другой стороны – куда спешить? Пока ведь не бьют, пароли и явки не выпытывают, про дорогу на Полигон не спрашивают и агитировать перейти на сторону врага ещё не начали. Умереть всегда можно, благо тренировки позволяют это сделать за полминуты, а вот пожить – всегда интересно и познавательно. Тем более что боль привыкшему к ней сознанию уже удалось частично локализовать, изолируя некоторые нервные окончания. Ну и забавно будет хотя бы взглянуть в упор на пыточных дел мастеров из бычьей цивилизации. Фильмы и виртуальная кинохроника – это одно, а личные ощущения и анализ – совсем иное.

Как только пришло подобное решение в голову, аналитический отдел той же битой головушки стал отмечать невероятную странность полёта. Точнее говоря, его не совсем уместное направление. Почти касаясь скал и верхних граней ущелий, сеть с человеком улетала всё дальше и дальше в горы! Причём основная часть пути как раз и пролегала между отвесных стен тех самых ущелий. Создавалось впечатление, что пилот преднамеренно пытается избежать возможного обнаружения его с помощью радаров. И вот эта странность некоторое время не поддавалась нормальной логике. В голове появились резонные мысли:

«Такого не может быть, потому что не может быть даже гипотетически! Но иного не дано! Специально меня спасти, а потом попытаться спрятать может только друг, союзник, соплеменник, земляк, самаритянин, э-э-э… кто ещё? – фантазия иссякла. – А таких на данной планете нет! Одни бычары! Хм!.. Или всё-таки есть?.. Ведь существуют целые цивилизации, предатели рода человеческого, которые находятся не просто в рабстве у Монстросоюза, но ещё ему и служат беззаветно. Из таких тварей даже собирают карательные отряды космодесанта. Могло такое случиться, что кто-то из пилотов-людей прилетел недавно к плотине на одном из флайеров? Сложно сказать, опять-таки гипотетически – и такое вероятно. Но дальше вообще действия человека покажутся абсурдными: умчаться вниз по каналу, спасти человека и дать ему шанс к побегу? Предатели на такое не способны! Или… способны?.. Вдруг пилот таким образом хочет вымолить пощаду для своих родственников, которые остались в человеческом мире?..»

Фантастических предположений роилось в голове всё больше и больше, и хорошо, что всё-таки показался финал пути. Иначе данная копия принца Астаахарского умерла бы ещё быстрей от перегрева зашкаливших извилин мозга.

Небольшая полянка с альпийской, ярко-зелёной травкой нежно приняла на свою грудь измочаленное тело десантника. Тотчас боль новыми волнами прокатилась по всему организму, взбадривая одновременно и вызывая судороги в затёкших мышцах. Первую минуту принц даже не пытался пробовать пошевелиться. Только старался унять неприятные ощущения, побороть тошноту и уже повторно провести ревизию имеющихся повреждений. Спасли его, притащили сюда для пыток или для клонирования – пока казалось несущественным.

Гул флайера стих, кажется, он опустился где-то рядом, а может, и улетел. Звуков больше никаких, даже шума ветра нет, словно и он спрятался. Так что волей-неволей пришлось начинать двигаться. Результат – полный букет новых острых, ещё более болезненных ощущений. Но кое-как с ними справился: перекатился на правый бок и попытался осмотреться. И тут же осознал, что придётся весьма долго и кропотливо выпутываться из сети. Пока она ещё не запутала основательно, но прокатись принц дальше на спину, положение его только ухудшится.

Потому вернулся в обратное положение и стал постепенно стаскивать упавшую на спину сеть. Наконец, под правой рукой оказалось свободное от капроновых нитей пространство. Потом левой ногой долго и нудно стягивал с себя остатки сети с другой стороны. Кажется, при этом даже на какое-то время потерял сознание. Потому что как-то резко, вдруг почувствовал на себе горячие солнечные лучи.

Ну и освободившись, перекатился опять набок, а потом с огромным трудом уселся. Переждал уход кровавых пятен из глаз и нового приступа тошноты в гортани, начал осматриваться и непроизвольно вздрогнул. А потом ещё и фыркнул. Как было удержаться от подобной реакции при нереальности увиденной сценки: довольно громадный раскладной столик, с громоздящимися на нём закусками, бутылками и даже подобия нескольких объёмных бокалов. Рядом больших размеров, прочный, хоть и походного варианта стул-кресло и картинно, с невероятной ленцой и даже грацией восседающий в том кресле бычара! Причём той самой, элитной, специально выведенной боевой породы, под два с половиной метра роста и за два центнера веса. Броситься на такого в рукопашную, всё равно что с разбега бодать бетонную стену. Конечно, принцев на Полигоне много чему научили, и шанс в противостоянии с данной тварью всё-таки имелся, но вот именно что шанс! Один из ста! Если не меньше…

И пока человек пялился на это чудо, рассматривал одежды быка и его вооружение, козлобородое и парнокопытное существо заговорило на вполне понятном, всеобщем, как его называли учёные Полигона, языке:

– А ты живучий, уродец! Если бы собственными глазами не видел всю твою эпопею с падением, не поверил бы, что такое возможно даже в теории. Или ты специально тренировался на своём Полигоне?

Прежде чем начать говорить, Фредерик языком проверил целостность зубов, облизал губы и… задумался.

«Это рогатое существо явно в курсе многого, в том числе и про Полигон знает. Всё-таки пленные люди монстрам попадались, и кое-какие сведения они из них вытянуть успевали. Естественно, что чем меньше обучен десантник – тем он меньше знает. Чем больше знает к концу своей десятикратной эпопеи – тем легче может умерщвлять себя, ничего врагу не выдавая. И что мы имеем в данном случае: передо мной явно не друг и не союзник. И даже не сочувствующий. Однозначно – враг! И по первому наитию начинает казаться, что он хочет либо просто поговорить, либо, пользуясь силой своего ментального внушения, всё-таки добраться до тайников моего мозга. Если первое – то всегда пожалуйста, мне не сложно. А вот если второе… хм! То как я и когда пойму, что меня уже раскрутили, и я выбалтываю все наши секреты?.. Проблема!.. Не лучше ли сразу уйти? Вдруг моя древняя кровь не сможет защитить от этого…»