Алексей Калугин - Голем

Отвечая на вопросительный взгляд квестера, Игорь Петрович отрицательно качнул головой:

– Нет. Мы думали, что спасатели не могут добраться до нас из-за грязевого разлива.

– Все это подтверждает нашу догадку о том, что именно статуя является источником пространственно-временных возмущений.

– Так в чем же тогда вопрос? – спросил Камохин.

– Почему статуя? Как я думаю, генератор пространственно-временных возмущений вовсе не обязательно должен выглядеть как гигантская статуя человека в полный рост. Это может быть куб, шар, пирамида, яйцо… Да все, что угодно! Любая объемная геометрическая фигура. И чем проще, наверное, тем лучше. Мы же не засовываем компьютерные процессоры в копии скульптур Генри Мура.

– Быть может, это и есть ответ на вопрос о том, как связаны между собой киберпауки, бомжи и статуя? – задумчиво произнес Игорь Петрович. – Если статуя – это некий аппарат, которому можно придать любую внешнюю форму, то куб или шар будет самым простым решением. Для киберпауков. Но если для них форма не имеет никакого значения, быть может, она важна для бомжей?

– То есть вы хотите сказать, что бомжи управляют работой киберпауков?

– Я ничего не утверждаю, – сделал отрицательный жест рукой Игорь Петрович. – Я только рассуждаю вслух. Внешняя форма имеет значение только для мыслящих существ. Значит, статуя каким-то образом может быть соотнесена с обитающими на свалке бомжами. Сами ли они управляют киберпауками или же кто-то делает это за них, а может быть, для них, – на эти вопросы я ответить не могу и даже не стану пытаться.

– Может быть, это какое-то культовое сооружение? – предположил Семен Семенович. – Статуя – это изображение некого божества. А фокусы с пространством и временем – демонстрация его силы и могущества. Кто-то пытается таким образом управлять бомжами, направлять их действия в нужное ему русло.

– Это не серьезно, – взмахнул рукой Лев Иммануилович. – Кто станет вкладывать кучу средств, чтобы создать колоссальную статую, наделенную к тому же способностью искажать пространство и время, только ради того, чтобы контролировать кучку бомжей? Сколько их там? Десять? Двадцать человек? Да пусть хоть и сотня! Это слишком сложное и дорогое решение.

– Дело в том, что бомжи, киберпауки и статуя – это лишь крошечный фрагмент чужого мира, соприкоснувшийся с нашим благодаря пространственно-временному разлому, – сказал Орсон. – Бомжи, быть может, и понимают, что произошло что-то неладное. Но киберпауки и наноботы автоматически продолжают выполнять заложенные в них программы. Судить о том, что там у них происходит на самом деле, по тому фрагменту, что находится у нас перед глазами, все равно что пытаться представить себе «Гернику», глядя на ее крошечный кусочек, сантиметра эдак полтора на полтора.

На минуту в комнате повисла тишина. Одни пытались осмыслить сказанное англичанином, другие старались представить себе «Гернику», третьи надеялись, что никто не догадается о том, что они вообще понятия не имеют, о чем идет речь.

– Они же не голема создают? – шепотом произнес Кугель, и этот вопрос многим показался очень странным.

– Почему именно голема? – спросил Гелий Петрович.

– Не знаю, – медленно пожал плечами Лев Иммануилович. – Но я с детства боюсь голема.

– Ну хорошо, с големом разобрались, – сказал Камохин.

– Разве? – удивленно посмотрел на него Орсон.

– В первом приближении, – уточнил стрелок. – Что мы еще имеем?

– Два пакаля и жетон. – Осипов выложил на стол, на всеобщее обозрение, перечисленные предметы. – Правда, вот этот, – он ткнул пальцем в пакаль с изображением рыбы, – вызывает у меня большие сомнения.

– В смысле? – непонимающе сдвинул брови Камохин.

По его мнению, пакаль был как пакаль. Не лучше, но и не хуже других.

– Во-первых, на него не реагирует дескан.

Осипов достал из сумки прибор, включил и положил на стол.

Подавшись вперед, Камохин взглянул на дисплей, на котором горела только одна красная точка вместо ожидаемых двух. Стрелок прижал пальцем пакаль с осьминогом и передвинул его на край стола. Красная точка на дисплее чуть сместилась в том же направлении. Проделав ту же операцию с другим пакалем, Камохин убедился, что дескан на него не реагирует.

– Ну, – стрелок сел на прежнее место, – может быть, это какой-то особый пакаль?

Он посмотрел на Брейгеля, втайне надеясь, что тот поможет ему найти объяснение странным свойствам пакаля с рыбой. Но Ян только молча пожал плечами.

– А во-вторых? – Камохин вновь перевел взгляд на Осипова.

Ученый взял в руку нож, острием провел по пакалю и кинул его Камохину. На металлической пластинке была отчетливо видна глубокая царапина.

– Материал не тот.

Камохин разочарованно вытянул губы и крутанул пакаль между пальцами.

– Выходит, это подделка?

– Как камни Ики, – добавил Орсон.

– Но в таком случае возникает еще больше вопросов. – Брейгель улыбнулся и многозначительно подвигал бровями. – Кому и зачем понадобилось изготовлять поддельный пакаль?

– И это все? – мрачно глянул на него Камохин.

– Нет. Как поддельный пакаль оказался в кармане у бомжа?

– Он его нашел.

– Здесь? На свалке?

– Ну, а где же еще?

– Никто не находил прежде поддельных пакалей возле разломов.

– Все когда-то случается в первый раз. – Камохин усмехнулся невесело и кинул поддельный пакаль на стол.

Брейгель улыбнулся и сделал глоток чая из стоявшей перед ним чашки.

– А что, если бомж принес его с собой?

– Принес откуда?

– Из своего мира, разумеется.

Брейгель сделал еще один глоток.

Камохин взял со стола поддельный пакаль. Но посмотрел не на него, а на ученых, желая узнать, что они думают по поводу высказанного Брейгелем предположения.

– А почему бы и нет? – Орсон отсалютовал Брейгелю поднятой чашкой с чаем: – Мне нравится ход твоих мыслей!

– Тогда объясните мне, куда он нас заводит, этот самый ваш ход? – невесело попросил Камохин.

Орсон взял за угол пластинку, которую держал в руке Камохин, и отобрал ее у стрелка.

– Это не поддельный пакаль, – сказал он, взмахнув пластинкой в воздухе. – Это элемент игры, известной, а может быть даже, популярной в мире, откуда пришли те, кого мы совершенно безосновательно называем бомжами. Что-то вроде шахматной фигуры, костяшки домино или игральной карты. Это объясняет то, каким образом она оказалась в кармане у… бомжа.

– С учетом экзотического вида игроков, можно предположить, что это ролевая игра, – заметил Брейгель.

– А почему бы и нет? – Орсон кинул пластинку на стол. – Допустим, каждый получает перед игрой пластинку, которая определяет его роль и игровой статус. Ну а дальше – в соответствии с правилами.