Джоан Виндж - 47 ронинов

Рев зрителей, за которым уже почти не слышно лязга сталкивающихся мечей. Удары Кая. Защита Оиси. Уворачиваясь, отскакивая, отбиваясь, ронин все больше и больше полагался исключительно на наитие, отвечая не столько на реальные выпады Кая, сколько на накопленные воспоминания о манере полукровки сражаться. У себя в замке бывший каро считался одним из лучших мечников, но никакие знания и умения не могли подготовить его к столь сокрушительной атаке – причем исходящей от одного-единственного клинка.

– По-лу-кров-ный! По-лу-кров-ный!

Одержимая толпа требовала от Кая драться еще ожесточённее, словно до сих пор он делал это не в полную силу.

Пораженный первобытной свирепостью противника, Оиси вдруг осознал, что сейчас впервые по-настоящему сражается за свою жизнь. Его сопротивление лишь разжигало ярость полукровки. Теперь тот использовал не только катану , но и колени, и локти, и даже кулаки. Казалось, он так же невосприимчив к боли, как и к человеческой природе своего врага. И собственной человеческой природе тоже. Неожиданный изгиб, поворот, резкое спиральное вращение рукой – у любого другого воина от такого маневра наверняка случился бы серьезный вывих, – и меч Оиси летит в сторону. Стремительный взмах кулаком – и строптивая жертва уже валяется на полу.

Кай занес меч для смертельного удара, и тут Оиси, вскинув беззащитную ладонь, выкрикнул:

– Мика!

Клинок замер в воздухе. На безумном лице мелькнуло недоверие… затем сомнение… и наконец… узнавание.

Толпа вокруг бесновалась от жажды крови. Зрители орали, призывая Кая довершить начатое, желая увидеть, как катана расколет поверженного врага, словно перезрелую дыню. А полукровка медленно убрал оружие в сторону.

Но затем бешенство вновь вспыхнуло в диких глазах – точно огненная буря, разгоревшаяся от принесенной ветром искры. Кай резко замахнулся и с силой опустил меч, едва не пригвоздив Оиси к полу. Однако ронин чудом успел откатиться и, с трудом веря в собственную удачу, схватил свой меч и вскочил на ноги.

Кай вновь пошел в атаку, тесня противника все дальше и дальше – к воротам, через которые японца швырнули в клетку. Какое-то время Оиси пятился, отбиваясь, но в конце концов оказался прижатым к прутьям. Оглушительный триумфальный крик Кая… взмах его меча… удар – и клинок, просвистев совсем рядом с Оиси и опалив его горячим воздушным поцелуем, вонзился в стоящего по ту сторону решетки стражника.

Ронин изумленно ахнул, но тело его уже жило своей жизнью. Развернуться на месте, вогнать меч в живот второму стражнику, который нацеливает на Кая аркебузу. Подхватить выпавшее из ослабевших рук ружье, просунуть его сквозь прутья. Поджечь фитиль. Направить ствол на толпу. Откинуть защитную крышку запального отверстия. Нажать спусковой крючок.

На фиолетово-багровом лице сидящего в гуще толпы капитана, точно в центре его лба расцвела кровавая роза. Грузное тело завалилось вперед. На трибунах начался кромешный ад.

Охранникам пришла в голову безрассудная идея поднять ворота, чтобы добраться до бунтарей в клетке. Несколько взмахов меча Кая – и с наивными смельчаками было кончено. Двое мужчин – ронин и полукровка – поднырнули под решетку и кинулись бежать.

Оиси мчался следом за Каем по запутанным корабельным переходам, радуясь, что хоть один из них способен отыскать путь наружу – ведомый то ли знанием дороги, то ли звериным чутьем.

Плечом к плечу вывалились они из доков в кипучий муравейник ночной Дэдзимы. Их неожиданное появление – пропитанных кровью, потрясающих оружием – в первый миг вызвало легкое замешательство, однако расставленные повсюду стражники отреагировали быстро и решительно.

Оиси с Каем принялись прокладывать себе путь сквозь толпу. Вперед, к мосту! Но чем больше раненых и вопящих людей оставалось позади, тем больше все новых и новых варваров выскакивало, казалось бы, из ниоткуда. Вооруженные огнестрельным оружием и мечами охранники обступили беглецов уже со всех сторон. Пистолеты были совершенно бесполезны, стреляя с завидной неточностью, но вот люди наступали стремительно и неотвратимо. Впереди показались трепещущие на мосту знамена. Ну же, еще немного!

Возле очередного пакгауза Кай на мгновение замешкался у раскрытого бочонка с ворванью, используемой для заправки фонарей, и пнул его ногой. Китовый жир вылился под ноги преследователям. Полукровка схватил висящий на стене фонарь и с силой швырнул его в образовавшуюся лужу. Горючая жидкость вспыхнула, и между беглецами и стражниками тут же выросла гудящая стена огня.

До ушей Оиси все еще доносились звуки выстрелов за спиной, крики, ругательства. Но с каждым шагом опасность оказаться подстреленным уходила все дальше… дальше. Вот и мост. Впереди ждала свобода.

Мика сидела в комнате, выходящей на нижний двор замка Кираяма, и сквозь распахнутый дверной проем молча разглядывала укрытые снегом зубчатые пики – взору больше не за что было зацепиться. Впрочем, такая же картина открывалась из любой точки крепости, ведь горы окружали главную твердыню господина Киры со всех сторон. Пейзаж, конечно, захватывал своей красотой, и Мика непременно отдала бы ему должное… не окажись она в столь удручающем положении – положении гостьи-заложницы. Ее увезли из Ако, не дав как следует оплакать отца. И ко всему прочему, ей вот-вот предстоит стать женой своего захватчика…

После отбытия сёгуна Кира тоже не стал оставаться в обещанном ему домене надолго. Он задержался лишь для того, чтобы совершить еще одну подлость – заточить в темницу Оиси Ёсио, главного вассала и самого надежного друга отца, который всегда заботился о Мике, словно старший брат. К тому же влияние каро среди военных и мирных жителей Ако было столь велико, что по одному его слову люди бросились бы мстить негодяю, отнявшему у их господина жизнь, земли… и дочь.

Только сёгун ведь запретил самураям князя Асано мстить за смерть хозяина. Вассалы отца стали ронинами, их изгнали из родной провинции. И единственное, что они, уходя, смогли прихватить с собой, – это жесткий запрет никогда больше не ступать на земли Ако. Под страхом смертной казни. Но, несмотря на это, Кира так сильно тревожился о своей безопасности, что швырнул Оиси в подземелье. А Кая…

Нет. Не теперь… Еще не время. Пальцы Мики, прячущиеся в складках длинных рукавов, сжались в безмолвной мольбе, когда она представила, как берет ладонь Кая в свою. Но отсюда, из Кираямы, она ничем не сможет помочь ни Каю, ни Оиси. Малейшая, пусть даже самая призрачная возможность что-нибудь сделать появится у нее лишь после возвращения в Ако.

Скоро… совсем скоро, пообещала себе девушка, с трудом сохраняя на лице застывшую маску. Она не опоздает… если только выдержит еще чуть-чуть…