Юрий Иванович - Десятый принц

Фредерик, словно мяч, докатился до противоположной стенки с душевыми кабинками, проломил сразу две из них, да так и замер под обломками пластика. И правильно сделал: садист уже нависал над ним, готовясь ударами кулаков встретить поднимающегося солдата.

«Неужели лежачего бить станет? С этого русского и не то станется!..»

Сам себе удивляясь, принц понял, что не боится. Как-то стало легко и просто, хотя вставать всё-таки не спешил. А вот пошутить сподобился:

– Мы тренируемся в тестовых тоннелях, а сержанты – на нас?

С минуту обитатели одной планеты с разными эмоциями пялились друг на друга, сами не зная, как развернутся события дальше. Так что сирена побудки рыкнула весьма своевременно. Сержант сразу поспешил в казарму, требуя в своей обычной манере как можно быстрей одеться и в полной боевой готовности встать у изголовья кроватей.

Непроизвольно разминая зашибленные плечи с лопатками, Фредерик встал своевременно в строй, дождался, пока не разрешат совершить утреннюю гигиену и уже вместе со всеми двинулся к умывальникам.

Естественно, что разгром душевых сразу бросился в глаза, и товарищи обступили Астаахарского плотным кольцом:

– Что это тут случилось?

– Ага! Я первый раз проснулся от грохота за минуту до сирены…

– Это он тебя так?

– Ха! Или ты его?

– Неужели решил отомстить за вчерашнее наказание?

Воспоминания о боли восьмой степени заставили тело непроизвольно дёрнуться, негативный адреналин забушевал в нём, а с губ сорвалось ругательство, перешедшее в утверждение:

– Да за такое издевательство – достойной мести в ответ не придумаешь! Не специалист я, но кажется, что по таким болям ни одного палача или пыточных дел мастера не отыщется. Здешние учёные – те ещё садисты!

Напряжённые позы и сочувствующие взгляды сами по себе говорили, что принцы ждут подробностей о «восьмёрке», но не настаивают. А вот у Третьего заблестели глаза, он облизал губы и, не удержавшись, поторопил:

– Рассказывай! – даже голос у него сел от волнения.

На Спесивца с подозрением покосились чуть ли не все, а индус сразу высказал недоумение:

– Да ты никак мастер этого дела?

– Настоящий император должен быть в курсе всего! – с пафосом заявил Яцек Шердан. – И разносторонние знания – залог моего успешного правления!

Стараясь не обращать на Третьего внимания, Фредди признался остальным:

– Чего уж там, господа!.. Неприятно даже вспоминать… Может, потом расскажу… – и поспешил в кабинку санузла.

Когда все трусцой бежали на плац, успел поделиться с товарищами своими ночными рассуждениями по одной из тем.

– Если у кого получится задать вопрос, поинтересуйтесь: что будет с теми, кто станет бессмертными, и как после этого наш десяток переформируют.

Судя по нахмуренным взглядам, задумались над этим вопросом товарищи не на шутку. Потому что и в самом деле возникало много неясностей, несуразностей и противоречий. Во время утренней пробежки как раз появлялась возможность их обдумать. А потом, во время завтрака, хоть кратко их обсудить.

Так как сидели за разными столами, то общение Фредди ограничивалось индусом и сидящим чуточку впереди Восьмым. Причём оговорить некоторые детали очень хотелось, но кушать хотелось ещё больше. Видимо, вчерашнее наказание, да и лечение, занявшее почти весь день, изрядно опустошили внутренние кладовые, теперь организм требовал утроенную порцию. А руки уже сами привычно и естественно прятали лучшие кусочки, не подверженные разрушению от ударов, по самым удобным и защищённым карманам.

Только и удалось спросить у Девятого:

– А как внешне выглядит наказание «восьмёрка»?

– Да никак. Ты свалился, словно из тебя кости вынули, и дышал потом раз через два. Пятый утверждал, что даже твоя внутренняя аура совершенно перестала просматриваться, словно ты умер.

Полный рот мешал говорить, поэтому в подтверждение сказанного приходилось интенсивно кивать, мол, и в самом деле умер!

Джаяппа Шинде тоже старался наесться впрок, но успел ещё нашептать о ругани сержанта и об очередных угрозах, прозвучавших после того, как наказуемый рухнул этаким трупом. Разорялся командир, что так будет с каждым, а то и за казнью дело не задержится. Потом приказал раздеть Десятого догола, уложить на кровать, да и отправился прочь.

Свои окончательные выводы о происшедшем вчера Девятый сделал непосредственно перед входом в тестовые тоннели:

– Мои предположения оправдываются на все сто: этот Эйро – несомненный висельник и маньяк, отбывающий пожизненный срок на каторге. Не веришь? А зря! Сам убедишься в этом, когда мы его достанем для нашего судилища.

Дальше пошли мрачные стены, кусачие твари да мерзкие гады, но они оказались на удивление привычными и обыденными. Словно подобное тестирование стало неотъемлемой частью повседневной жизни. Фредди бежал, полз, прыгал и продвигался вполне размеренно, без остановок, своевременно ускоряясь, избегая тем самым болевых наказаний. То есть вёл себя так, словно выполняет рутинную и, самое главное – необременительную работу. Даже омерзение от прикосновений к обильной паутине, слизи и прочей наличествующей здесь гадости куда-то исчезло начисто. А почему это случилось? Неужели по вине пережитых вчера чувств?

Неспешным рассуждениям не мешали даже жестокие сражения с монстрами.

«Неужели меня настолько «заморозило» болевыми ощущениями? И не этого ли специально добиваются местные умники и находящийся у них в подчинении сержант? Если это так, то у них почти получилось… Осталось только выжечь во мне ненависть и жажду мести, и я стану точно таким циничным и бессердечным уродом, как этот Эйро! Хотя… что-то тут не то… Слишком уж он бурно отреагировал на моё провокационное бормотание. Не удивлюсь, если у него воспоминания о семье и детях связаны с некоей трагедией… Но может всё быть и до банальности просто: урода упекли на каторгу, а жена вздохнула с облегчением, обретая свободу. Да и дети теперь счастливы, что не видят такого папашу. Домыслы Джаяппы могут оказаться вполне реальными… Кстати, планы мести командиру наверняка ворочаются в головах у каждого, даже у «любимчика» Третьего. Да только реальные шансы существуют у меня и у Девятого. И мне кажется, сержант это должен понимать прекрасно, не дурак ведь он? Следовательно, в его интересах сделать всё, чтобы не допустить нас к категории бессмертных!.. Точно! И уж он постарается для этого применить все рычаги своей власти. И что делать? Индуса и остальных я предупрежу, но какой с этого толк? И не подслушает ли сержант все наши «невинные» разговоры?.. Придётся помалкивать… Разве что Девятому всё-таки надо как-то нашептать незаметно о самом главном: всеми силами делать вид, что мы на командира зла не держим, почитаем его, любим больше, чем всех остальных на свете…»