Олег Бубела - Люди и нелюди

– Ладно, до поры до времени оставим в покое твое воспитание. Но постарайся передо мной больше без одежды не щеголять, если не хочешь, чтобы Вика посчитала тебя своей конкуренткой. Вот перед Ушастиком – пожалуйста! Он оценит, а я свою жену люблю и поводов для ревности, даже гипотетической, давать ей не желаю… Блин, и кому я это все объясняю! Ты хоть что-нибудь о взаимоотношениях полов знаешь?

– Конечно, знаю! Я видела, как девки с парнями обнимались в стогу сена, иногда замечала, как это делали мама с папой. Меня саму пытался обнять один лесоруб, только мне не понравилось, как крепко он меня сжимал, и я убежала…

Я обхватил голову руками и тихо застонал. Ребенок! О боги, какой ребенок! И куда, интересно, глядели родители сего чуда? Обучили грамоте, владению оружием, зато тему пестиков и тычинок раскрыть забыли. Видимо, посчитали, что деревенская жизнь быстро восполнит пробел в образовании. Но нет – сверстники предпочитали издеваться над рыжей, а не объяснять ей, откуда берутся дети, своей скотины в семействе не водилось, охотничьи вылазки тоже не породили нужных вопросов, и в итоге Лисенок в свои пятнадцать понятия не имеет о сексе.

И просвещать я ее не собираюсь! Нет, не из-за стеснения, а потому, что под рукой имеется превосходная кандидатка на эту сомнительную должность, только утром с блеском доказавшая свою профпригодность.

– Лисенок, тебе задание на будущее: когда останетесь с Викой наедине, попроси ее подробно рассказать, чем обычно занимаются мужчина и женщина, когда думают, что их никто не видит, а также как и почему появляются дети. Гарантирую, узнаешь массу интересного!

Открестившись от перспективы сексуального ликбеза, я решил, что пора бы и закругляться. Нервишки – они ведь не железные, да и открытий для одного дня вполне достаточно. Только уточню кое-что…

– Ты упоминала, что хорошо метаешь ножи. Продемонстрируешь?

Рыжая помотала головой:

– Не могу. Я тренировалась на папиных, которые он забрал с собой на Проклятые земли, а своих у меня нет.

– Попробуй эти.

Я достал из своей перевязи три ножа и протянул Лисенку. Девушка взвесила их в ладони, и один за другим швырнула в ближайшее дерево. Пара вонзилась в ствол по самые рукояти, а один отскочил в сторону. Результат, мягко скажем, не впечатлял, но если принять во внимание незнакомое оружие и отсутствие регулярной практики на протяжении нескольких лет… Ага, а также учесть минимальное расстояние до цели и магические руны на лезвиях…

– Хреново! – констатировал я, но, видя, что расстроенная рыжая готовится разрыдаться, добавил: – Не переживай! Техника броска у тебя поставлена правильно, а скорость выше всяческих похвал. Заведешь свой набор ножей и через пару-тройку месяцев упорных тренировок сможешь меня превзойти. Но только меня. До Вики тебе еще расти и расти, а Дар вообще…

– Что? – спросил эльф, появившийся из-за деревьев, словно чертик из табакерки.

Оценив две упитанные тушки местных тетеревов в его руках, я продолжил:

– …большой молодец! Замечательный охотник, великолепный мечник и к тому же в магии разбирается. Одним словом – идеальный мужчина, за которого не грех выйти!

Мне почудилось, или Ушастик покраснел, услышав мою шутку? В лесу довольно темно – наверное, все-таки показалось. Следом за Даром нарисовалась Мурка с еще одной птахой в зубах, вернулась с новой охапкой хвороста орчанка, и я, оставив Лисенка разбираться с мешком, сосредоточился на приготовлении ужина.

В процессе разбора выяснилось, что нам достались огромный кочан капусты, полкаравая, по нескольку кило едва румяных яблок, огурцов, помидоров, кабачков, пяток махоньких луковиц и зелень в ассортименте, а также навскидку около десяти килограмм мелкого картофеля. Есть, чем разнообразить меню! Разведя костер, мы с Даром взяли на себя самую неприятную часть работы – разделку добычи, орчанку заставили собрать все необходимое для шашлычка, а рыжую усадили делать овощной салат. Нет, я помнил, что она не умеет готовить, но решил, что такое блюдо испортить невозможно.

Покопавшись в своей торбе, Лисенок извлекла на свет божий длинный уродливый нож и принялась нарезать огурцы в мой котелок. На минуту отвлекшись, я стряхнул перья с рук и взглянул поближе на данное убожество. Оценил ерундовую, мягкую сталь грубой поковки, неудобную, да еще и треснутую деревянную рукоять, глубокие рытвины, оставленные ржавчиной, поинтересовался у девушки, не дорого ли ей ЭТО, как память, и после отрицательного ответа с чистой совестью зашвырнул в кусты. Потом нашел в своей сумке кинжал работы Глимина (прямо как знал!) и подарил его Лисенку.

Девушка едва не описалась от счастья. Словно ребенок, получивший на день рождения долгожданную игрушку. Сперва она попыталась повиснуть у меня на шее, но потом ойкнула, смутилась и решила выразить благодарность словесно, вцепившись в подарок и прижав его к груди, будто опасалась, что его сейчас отнимут. Буркнув: «Да на здоровье!», я вернулся к потрошению птицы. Причем это занятие больше не казалось неприятным. Я даже песенку себе под нос принялся мурлыкать – широко распахнутые, наполненные обожанием зеленые глаза здорово подняли настроение. А вот у Лисенка дело, наоборот, застопорилось – девушка самозабвенно играла с кинжалом, лишь изредка вспоминая про овощи.

Ужин удался. Хорошо прожаренное, в меру посоленное и приправленное специями мясо так и таяло во рту, а салат… Его Лисенок все-таки умудрилась испортить, покрошив туда несколько сырых картофелин. Но обижаться на расстроенную рыжую никто не стал. Наоборот, похвалили за старательность и продолжили налегать на дичь. Ее всем хватило, и даже котятам досталось, хотя те в компании матери насытились первее нас, перекусив свежатиной.

Когда мясо было съедено, мы просто сидели, глядя на затухающий костер, и наслаждались снизошедшим на нашу компанию умиротворением. Говорить не хотелось. Не хотелось даже думать – мысли в голове ворочались с неохотой, как разомлевшие морские львы на лежбище, и где-то там, в глубине души, позабывшей обо всех тревогах и мирских заботах, теплилась надежда, что этот хрупкий миг абсолютного счастья будет длиться вечно.

Но вскоре мне наскучило бездумно ворошить длинным прутиком красноватые угольки, и я принялся любоваться своей семьей. Невозмутимой Муркой, в глазах которой мелькали искорки, делавшие их похожими на диковинные драгоценные камни. Викой, лучившейся довольством и поглаживающей животик развалившегося у нее на коленях Кара. Задумчивым Даром, ласкающим ушки своей Лини и периодически косившимся на аналогичную часть тела сидевшей рядом рыжей… Идиллия!

И тут на мое тихое и спокойное лежбище залетел наглый альбатрос, который своим громким карканьем перебудил мирно дремлющих зверей. Сдержаться было выше моих сил, и я расхохотался под недоумевающими взглядами нелюдей. А отсмеявшись и вытерев непрошеные слезы, появившиеся в уголках глаз, пояснил спутникам: