Анатолий Дроздов - Беспризорный князь

– Сволочь! – подскочил Давыд Смоленский. – Ты же к дочке моей сватался! Сказал: женишься, как подрастет!

Ярослав Черниговский хмыкнул.

– А после, – как ни в чем не бывало продолжил Алексий, – он обложит Чернигов…

– Это… – Ярослав растерянно глядел на Ивана. – К Покровам срядились свадьбу сыграть. Юрий сам приезжал, дары привез… Он что, поганый, двух жен иметь?

– Можно по очереди, – сказал Иван. – Сначала с твоей дочкой, затем плеснуть ей зелья – и с его! – Он кивнул на Давыда. – А там, глядишь, и третья сыщется.

– Сучье стерво! – побагровел Ярослав. – Да я его…

– Погоди! – перебил Великий. – Дай боярину окончить.

– После чего, – прочел Алексий, – собирался князь Юрий приступить к Киеву и взять город, чтобы самому стать Великим.

Он свернул пергамент, поклонился и вышел.

– Что скажешь? – повернулся Иван к Юрию.

Тот не ответил.

– Чего его слушать! – вскочил Давыд. – Веревку на шею – и на стену!

– Кто еще так мнит?

– Я б закопал, – сказал Ярослав. – Как и боярина его. Всякое на Руси бывало, но чтоб такая гнида! Пусть землю грызет! Я за смерть!

– И я! – подал голос Игорь Новгород-Северский.

– Смерть! – подтвердил его брат Всеволод.

Ростислав Белгородский тоже кивнул. Получись у Юрия отравить Великого, Ростислав горевать бы не стал. Но владимирский князь действовал грубо. Вместо Ивана убил княгиню, да и сам, как выяснилось, положил глаз на Киев. Ишь чего? Не по Сеньке шапка!

– Коли все так мнят…

Иван встал. Движение Юрия было стремительным. Меч возник в его руке будто сам собой. Прыгнув к Великому, князь занес клинок, но ударить не успел. Будто молния сверкнула в гриднице. Корд, брошенный Всеволодом, со свистом рассек воздух. Клинок ударил Юрия в грудь, разрубил ребра, пробив торс до хребта. Князь покачнулся и рухнул навзничь.

– Стерво! – выругался Всеволод. – Гляжу, рукоять цапнул…

– Зря! – сказал Иван. – Хотел сам…

Он бросил меч в ножны. Никто не заметил, как Великий его обнажил.

– Прости, брате! – смутился Всеволод.

– Ничего, – вздохнул Иван. – Видно, Господь так судил. Убрать! – велел вбежавшим на шум гридням.

Один из них, выдернув корд из раны, тщательно обтер клинок и с поклоном протянул Всеволоду. Другие, ухватив труп, вытащили за двери.

– Что ж, брате! – сказал Иван, присаживаясь. – Поговорим? Не за тем звал вас, чтоб на казнь смотреть. С землей Владимирской и Суздальской что-то делать надо. Князя там более нет, – он кивнул на место, где лежал Юрий, – а это худо. Заведется чужак – воюй с ним! Кто желает?

– Отдаешь? – загорелся Давыд.

– Только посаднику.

– Отчего не в удел? – насупился Ярослав. – Князю посадником невместно.

– А я? – спросил Иван. – Я кто? Разве Киев – вотчина мне? Люд избрал, он же и прогнать может. Так что посадник и есть.

Князья удивленно глянули на Ивана. О таком статусе Великого они не думали.

– Да и чем удел лучше? Скажем твой, брате! – Иван обернулся к Ярославу. – Кто сядет в Чернигове, когда тебя не станет?

– Сын.

– Ой ли? – сощурился Великий. – До тебя в Чернигове отец Игоря и Всеволода сидел. А как помер, пришел ты и прогнал братьев.

– Так я уделы им дал! – обиделся Ярослав.

– Ты добрый! – согласился Великий. Игорь при этих словах скривился. – А ежели б нет? А что, если после тебя Игорь захочет Чернигов вернуть?

Ярослав сумрачно поглядел на двоюродного брата.

– Кто помешает? – продолжал Иван. – Я? Нет у меня такого права. В усобную свару лезть не могу: Киев войска не даст. А вот за посадника вступлюсь. Раз город мой, мне и защищать.

– Посадника согнать можно! – не согласился Ярослав.

– А с удела нет? В твоей земле посадники есть?

– Конечно! – сказал Ярослав. – Городов-то много.

– Давно сидят?

– Которые еще от прежнего князя.

– Чего не гнал?

– Так добрые.

– То-то и оно! – сказал Иван. – Кто меняет доброго? Такого поискать! А теперь скажи, если у посадника и сын добрый, отдашь ему город?

– Отдам! – согласился Ярослав.

– Получается, посадником быть лучше, чем удельным?

Ярослав засопел.

– Тебе в том какая выгода? – встрял Ростилав. – Ведь не просто так клонишь?

– Выгода простая, – вздохнул Иван. – Первое: резать друг дружку не станете. И вторая: коли придут те же половцы, войско пришлете немедля. Не станете рядиться: нужно это вам или нет? Вот и вся выгода.

– Любо, брате! – вскочил Всеволод. – Згода! Ставь меня во Владимире!

– Почему тебя? – подскочил Давыд.

– Ты хочешь? – удивился Иван.

– Сам нет, – сказал Давыд, – но у меня сыны.

– Ага! – хмыкнул Ярослав. – Ты в Смоленске, сын во Владимире… Треть Руси захапаешь!

– Будто у тебя земель меньше! – окрысился Давыд.

– Тихо, брате! – вмешался Иван. – Никого не обидим! Городов у нас много, а посадники везде нужны. Да что это мы так сидим! Закусить пора!

Он хлопнул в ладоши. Дверь отворилась, в гридницу повалили слуги с блюдами, кувшинами и кубками. Стало ясно, что ждали они только сигнала. В короткое время стол был накрыт.

– Выпьем, брате! – сказал Иван, поднимая кубок. – Теперь можно: травить более некому!

Гости, не сговариваясь, хохотнули и потянулись к кубкам. Разговор предстоял увлекательный. Вести такой трезвым – грех…

Пир завершился за полночь. Рядились долго. Всеволод получил-таки Владимир, другие остались в уделах. Зато с обещанием: дети не пропадут. Племянники, если бог умом не обидел, – тоже. Могут отправляться в посадники хоть сейчас. Каждый из князей прикинул, кого облагодетельствует и как счастлив будет родич выбраться из захолустья.

С Иваном говорили почтительно. Он понимал: из-за Ксении. Женатый на смердке, он был изгоем, как зять басилевса – недосягаемо высок. Утрата уравняла его с князьями. Для них он теперь свой. Этот разговор – только начало. Всякое еще будет, но хорошо, что слушают.

Ноги занесли Ивана в супружескую ложницу. Только переступив порог, он понял, куда пришел. Некоторое время стоял, глядя на застеленное ложе. Он не ночевал здесь со смерти жены – не мог. Боль утраты уже притихла, но горечь осталась. Ксения сумела стать ему другом, преданной женой, любящей матерью. Она любила его. Иван чувствовал это в ее словах, жестах, выражении глаз. Даже сердясь, она смотрела на мужа с обожанием. Выпив яд, предназначенный ему, жена сохранила тысячи жизней. С Юрием пришлось бы воевать…

Вздохнув, Иван вышел из ложницы и побрел в свою каморку. Плюхнувшись на лавку, заложил руки за голову. Что дальше? Одна жена в монастыре, вторая – в могиле, дочки на попечении бабушки, прикатившей из Волыни. Внучек Доброслава балует, те растут капризными. Так дальше продолжаться не может, надо решаться…

Иван не заметил, как уснул, и сразу оказался в знакомом зале. Тип в мантии встретил его гнусной улыбкой.