Владимир Мясоедов - Пожиратель чудовищ

Засовывание своей двуручной оглобли в ножны, а также отряхивание мешка от налипшей пыли заняло достаточно много времени. А когда все снова оказалось в порядке, то на дороге мне уже пришлось стоять не в гордом одиночестве. Парочка облаченных в кольчуги всадников, путешествующих встречным курсом и, видимо, вынырнувших из-за близкого поворота, обескураженно смотрела на громадного, по их меркам, бугая в латах, да еще и с оружием. И копья оба вояки держали на изготовку. Откуда-то издалека долетали скрип колес, недовольное ржание лошадей, голоса людей. Караван, что ли? Маленький какой-то, раз его можно услышать только с очень близкого расстояния.

– Ты кто такой? – опомнился наконец один из охранников, ну а кем он еще мог быть при таком-то наряде, сильно неприветливым тоном.

– Прохожий, не видно, что ли? – немного рассерженно буркнул я, сходя на обочину, чтобы не быть затоптанным какой-нибудь конягой.

– Подозрительный ты какой-то прохожий, – еще больше насупился мой собеседник. – Слышь ты, ублюдок, бросай оружие, пойдешь с нами.

Мне сильно не понравилась эта идея. А еще очень не хотелось оказываться с голыми руками среди чужих людей, вполне профессионально способных загнать кому-нибудь как двуручник, так и латы. Не говоря уж о молодом и крепком рабе. И пусть официально торговля невольниками в этой стране сильно не поощряется законом и общепринятыми религиями, но сомневаюсь, будто на подобный товар не найдется покупателей. А кроме того, слышать подобное в свой адрес было просто обидно, пусть даже подобными словами люди вполне официально называли любых гибридов с иными расами, практически как научным термином. И вообще! Я большой и страшный четвертьвеликан… а может, даже теперь после некоторого увеличения габаритов и за тщедушного полукровку сойду?

– Шагали бы вы, ребята, своей дорогой, пока еще можете. – Не знаю, получилось ли у меня вложить в голос достаточно эмоций, но, надеюсь, процесс надевания на сплющенную железную оглоблю чехла, называемого ножнами, остановившийся на середине и пошедший в обратном направлении, компенсирует недостаток актерского мастерства.

– Пошевеливайся, падаль! – Молчавший до этого всадник ударил по бокам своего коня, понукая его перейти на шаг, и угрожающе склонил копье. Это стало последней каплей. И вообще, раз уж я вышел на большую дорогу, то, пожалуй, займусь исконным для нее промыслом. Разбоем. Противно, конечно, но кушать хочется.

Мешок вновь полетел на землю, правда, оставив в руках двойной шлем, немедленно нацепленный на голову. А из ножен оказался вырван с таким трудом упиханный туда меч.

– Порублю! – заорал я и бросился вперед, размахивая своей железной оглоблей и изображая взбесившийся вентилятор. Всадники скидываться по рублю не стали. Видно, не имели они отечественной валюты, дикари, что с них взять. Один осадил свою скотину и принялся разворачиваться, видно, надеясь оторваться на безопасную дистанцию, а второй попытался ткнуть своим копьем. Наивный! Физику в школе не учил. Сила равна произведению массы на ускорение, а хорошо разогнать тяжеленную деревяшку с острым наконечником в тычке сидящий в седле человек не способен. Во всяком случае настолько хорошо, чтобы пробить ей латы. Нет, если его конь скачет во весь опор, то ему и не надо, но уж коли тот почти стоит на месте, то следует брать в руки меч, топор или булаву. Удар в плечо был чувствительным, но не более. А вот мой меч, плашмя вмазавший всаднику по пальцам, заставил их разжаться и выронить оружие. Возможно, перелом был, возможно, и нет, проверять не стал, переключившись на второго противника.

Справиться с ним, уже развернувшим свою лошадь, оказавшуюся жеребцом, на сто восемьдесят градусов, оказалось просто. Достаточно было слегка кольнуть животное под хвост, и конь, испугавшийся того, что станет мерином, унес своего седока вперед большими и неуправляемыми скачками. В процессе четырехногое экологически чистое транспортное средство, словно кузнечик, перемахнуло через выезжающую из-за поворота телегу, заставив ссыпаться с нее десяток человек, не желающих повстречаться черепом с порхающим над головой копытом.

– Стоять! – рявкнул я, врезаясь в их группу, словно железное пушечное ядро, и роняя всех на землю ударами повернутого плашмя клинка. Впрочем, одного все-таки серьезно порезал, то ли он неудачно повернулся, то ли клинок от неловкого движения немного изменил свое положение в момент столкновения с препятствием. – Бросить оружие! Руки за голову!

С этой стороны телеги стоящих на ногах не осталось, с другой же в ряды путешественников внес настоящее опустошение приземлившийся на них конь, в конце концов все-таки выбросивший из седла всадника, а вот со второй повозки уже спрыгивало штуки четыре бравых молодцов, вооруженных топорами, булавами, мечами… А одна девица-красавица стремительно крутила воротом здорового арбалета. Кажется, нарвался.

Сокрушительный удар моего меча принял на большущий железный щит какой-то седой вояка, явно видавший на своем веку и не такое. Его, правда, аж назад откинуло инерцией, но, похоже, нанесенный вред только этим и ограничился. А по бокам замолотило оружие остальных из той компании, с которой нам так некстати случилось оказаться на одной дороге. Больно!

– Эх! – повторил трюк, который использовал, пусть и безуспешно, против эльфийки, а именно круговой удар по ногам. Вмазался клинком в колесо повозки, размолотив часть деревянного обода едва ли не в щепу. Блин, ну что за невезение?! Один из воинов попробовал, воспользовавшись удачным моментом, вмазать мне по лицу гибридом из ежа и кувалды, но недооценил мое желание оставаться не только живым, но и относительно симпатичным. Рукоять его монгерштерна, кажется, именно так называются подобные штуковины, была перехвачена, а потому шипастый шар врезался все в ту же несчастную повозку, кажется, окончательно поставив крест на возможности ехать на ней куда-либо до серьезного ремонта. Увы, но владелец экзотической булавы оказался не столь привязан к своей вещи, он моментально выпустил ее и отскочил на безопасную дистанцию. А у меня в голове, ближе к затылку, будто взорвалась бомба.

– Попала! – раздался радостный девичий возглас. – Я попала.

Пальцы сами собой схватились за покалеченное место, вернее, шлем, его прикрывавший, и наткнулись там на короткое древко арбалетной стрелы. Видимо, болт пробил первый железный шлем, но застрял в костяной шапке, сделанной из черепа гидры. Повезло. А не то бы уже был где-то на полпути к местному загробному миру, обитатели которого, наверное, окажутся в сильном затруднении, если будут распределять столь необычную душу, ни к одному из здешних богов ни малейшего отношения не имеющую.