Инна Живетьева - Вейн

Влетев под купол из сомкнутых ладоней, жрица ничком упала в ручей. Следом ворвался Оун и успел закрыть дверь, отрезая путь служителям и лекарям. В то утро еще никто не переступал порог, паломники только просыпались в своих постелях.

– Уйди, – сказала Йорина.

Глянула на воина сквозь мокрые пряди, и Оун отступил. Исчез в боковом проходе.

Журчал ручей, обтекая жрицу. Смотрели со стен целители прошлого и настоящего. Йорина стискивала зубы, боясь шевельнуться: звериный крик, еще страшнее, чем тот, первый, рвался из груди. Он жег горло, и, когда наконец перегорел, жрица села. Зачерпнула из ручья в сомкнутые ладони. Спросила хрипло:

– Кто?

Холодная вода из сердца гор загустела. Йорина выплеснула ее на пол и повела рукой, вылепливая лицо: высокий лоб, нос с горбинкой…

Она вышла в боковой проход спустя полчаса. Нижняя рубашка облепила тело, босые ноги оставляли мокрые следы.

– Найдите мне человека. Мужчина, лет двадцати пяти, худощавый…

Жрица говорила, Оун смотрел на ее губы, не смея опустить взгляд ниже.

– Найди его.

Кощунственные слова не давались, но Йорина так же ровно, как и все прочее, произнесла:

– Он украл дар Двуликого.

Потрясение. Страх. Чувства, которые не может испытывать воин, – но они читались на лице Оуна.

– Иди, – приказала жрица. – И объявите, что храм закрыт. Никого не пускать.

Сама же вернулась в зал – пустой, похожий на чашу колокола без языка. Встала на колени перед ручьем и окунула в него ладони. Она должна знать, кто стоит за вором.

Когда вода явила лицо, знакомое до мельчайших черточек, Йорина не удивилась.

…Жрица выпрямилась и подняла воротник плаща. Влажные пряди упали на шею, заставив вздрогнуть.

– Привет! – махнул Дан. – Не в курсе, что у нас сегодня на ужин?

Ежевечерняя пытка: сидеть за столом напротив вора и сдерживать гнев Оуна, когда самой хочется хлестнуть наотмашь, разбивая пальцы. Надо. Должно. Все, что угодно, лишь бы он вернул дар, но не из страха и не по принуждению.

Егор в который раз посмотрел на часы.

– Сколько уже?

– Семнадцать минут.

А Юрке казалось, прошло не меньше получаса.

– Черт! – раздраженно сказал Натадинель. – Тупик. Они там нас ждут, высовываться не собираются. А мы здесь.

– Ну и что предлагаешь?

– Не знаю!

– Тоже мне, коммандос.

– Кто?

– Неважно.

От солнца остался багровый край над соснами. В это время они обычно сидели дома, принюхиваясь к запахам из горшков.

Юрка до крови расчесал шею. Подобрал листик, плюнул и прилепил его на ранку.

– Не ворочайся, – одернул Егор. Снова глянул на часы. – Тридцать две минуты.

Юрка хотел огрызнуться, но дверь избушки вдруг распахнулась, и выкатился монах, без шапки, в порванной рясе. Заорал, надсаживаясь:

– Беги-и-ите-е-е!

Егор подхватил арбалет, Юрка вскочил на колени… Из домика щелкнул ружейный выстрел. Евсей споткнулся и упал ничком.

Толчок сшиб Юрку на землю.

– Лежи, – прошипел Егор и припечатал сверху локтем.

Юрка дернулся, пытаясь дотянуться до арбалета.

– Тихо!

Из избушки вылезли двое: один высокий, с винтовкой, другой держал в опущенной руке пистолет. Он сунул его под ремень и перевернул монаха. Высокий остановился в нескольких шагах от ельника и прислушался.

У Юрки задергался обожженный уголок глаза.

– Готов, – сказал тот, что наклонился над монахом. – Надо было стрелять по ногам.

– Надо было его заткнуть, – возразил высокий.

Постояли, глядя на тайгу. Дуло винтовки рыскало, точно принюхиваясь к ельнику.

Юрка хотел зажмуриться и не мог. Локоть Егора больно упирался ему между лопаток. Левая рука Натадинеля лежала у Юрки под носом, и он видел, как отсчитывает секунды стрелка на часах. Чуть повыше ремешка присосался комар. Его прозрачное брюшко наполнялось темно-рубиновой кровью.

Ветер шевелил волосы Евсея.

– Вроде тихо, – сказал высокий, опуская винтовку. – Может, не услышали?

– Так, этого – быстро в дом.

Ухватили монаха за руки-ноги и потащили с поляны. Закрылась дверь.

– Замри, – прошелестел в ухо Егор.

Оглушительно тикали часы. Прошло три минуты, и локоть убрался со спины.

– Отползаем. Очень тихо. Ты первый.

Юрка сдал назад и с ужасом заметил, как закачались над головой ветки. Замер Егор, нацелив арбалет в сторону скита.

– Возьми левее, – посоветовал свистящим шепотом.

Осторожно, по сантиметру, Юрка выполз из ельника и втиснулся под сосну, в густую тень. Через пару мгновений Натадинель оказался рядом.

– От дерева к дереву, – велел он, пристраиваясь так, чтобы видеть в просвете дом.

Юрка уперся ладонями в землю, приподнялся – и вдруг понял, что забыл свой арбалет! Вспыхнули уши, жаром залило шею.

– Мне нужно вернуться.

– Стоять!

– Я оставил…

– Назад!

Юрка послушался, понимая, что права у него теперь нет – вякать. Забыл оружие! Как последний трус!

Сосны быстро загородили их от скита, но Егор все подгонял и только на поляне с ягодником остановился. Сказал:

– Который с пистолетом – это он привязался ко мне в монастыре.

До Юрки дошло не сразу. Сообразив, вскинулся:

– Но я ничего не знаю про Дана!

– Сообщи им это телеграммой.

Вот черт!

Юрка привалился к сосне и сунул руки в карманы. С неприязнью посмотрел на Егора.

– Я забыл арбалет.

– Вижу.

– Ну давай, скажи, что это позор! Что в военное время за это к стенке!

Натадинель пожал плечами, и Юрка раздраженно сплюнул.

– Когда мы шли с Дорошем через лес, – вспомнил Егор, проверяя болты в колчане, – то встретили зейденцев.

– Ты уже рассказывал о своем геройском подвиге, – перебил Юрка.

– Все так быстро случилось, – спокойно продолжил Егор. – У меня был автомат, а я не стрелял. Растерялся. Потом вообще его в лесу бросил.

– Ничего, зато сегодня отличился. Только Евсея все равно убили.

– Мы не могли ему помочь.

– А мы и не пытались! Конечно, тебе-то что – трупом больше, трупом меньше. Сын полка!

– Слушай, ты!.. – взвился Егор. Глаза у него стали бешеными.

– Не ори! – одернул Юрка.

Натадинель медленно выдохнул.

– Пошли, – скомандовал он.

– Куда?

– Отсюда подальше.

Юрка дождался, когда Егор пересечет поляну, и окликнул:

– Эй, нам правее!

– Почему?

– Узел в той стороне.

Быстро темнело, деревья слились в черную массу. Кричали птицы, точнее, Юрке хотелось думать, что это птицы. Комары не унимались. Застегнул «молнию» под горло и в который раз шумно втянул воздух. В нос ткнулась колючая лапа. Фу ты, черт!

Егор остановился, поджидая.

– Нужно устраиваться на ночлег, – сказал он хмуро.

Юрка почесался.

– Сожрут.

– Там вроде просвет. Выйдем на открытое место, под ветер.

– Ага, и нас быстренько найдут.

– Ночью? В темноте? Тут днем ротой не прочесать.