Инна Живетьева - Вейн

Кира прислонила «самокат» к молодой березке – он осел в траву, обдав ноги сжатым воздухом, – и двинулась по центральной тропинке.

– Тут у нас лаборатории, инфоцентр, костюмерные. Сейчас запишем образец речи, внесем географические названия, основные понятия, ну, много чего. Получится, идентифицируем мир. А там уже посмотрим.

Купола только на первый взгляд казались цельными – окна и двери, затянутые белыми перепонками, выдавали тонкие рамы. Створка при их приближении скользнула в паз. Вошли в полутемный холл, и по правой стене одна за другой поднялись шторы, впуская солнце.

Девочка повела по изогнутому коридору. Мелькали на стенах непонятные значки. Некоторые начинали светиться при их приближении. Возле одной из дверей Кира остановилась и приложила ладонь к серой пластине. Тихонько щелкнуло, открываясь.

Первое, что увидел Юрка, – множество фотографий. Небоскребы, лачуги, тростниковые хижины, бревенчатые избы, юрты, панельные пятиэтажки, дворцы, вовсе уж непонятные постройки. Изображения были объемными, казалось, можно сунуть внутрь палец. Фотографии плотно висели на стенах, под ними тянулся узкий стол. Помаргивали зелеными и красными глазками небольшие коробочки. Большинство мониторов показывали заставку: на черном фоне крутились и переливались эллипсы. На одной половине метрового экрана отображались цифры и графики, на другом – холм с одуванчиками. Посреди комнаты громоздились коробки, часть из них была опечатана, остальные вскрыты, но их содержимое тонуло в ворохе упаковочной пленки.

– Садитесь, – Кира опустилась в офисное кресло.

Из столешницы проклюнулся и закачался на тоненькой шее микрофон-пуговка.

– Пробу языка, пожалуйста.

– А что говорить? – растерялся Егор. Он явно чувствовал себя неловко в этой комнате и не знал, куда приткнуть арбалет.

– Что хочешь. Можешь биографию. Только стихи читать не надо, а то некоторые начинают.

Когда Егор заговорил на родном языке, Юрке вспомнился старый фильм про танкистов и собаку. Похоже на польский.

– Хорошо, достаточно. Теперь ты будешь называть географические названия, а я постараюсь записать их в транскрипции. Начали. Океаны?

Юрка пошел вдоль стены, разглядывая фотографии. Он узнал площадь с рыцарем, по брусчатке бродили голуби, и к ним бежал ребенок. На переднем плане стоял мужчина в джинсах и вязаном свитере. На соседнем фото он в том же свитере сидел верхом на рогатой лошади.

– Материки?

По белой лестнице старинного особняка спускались трое: пожилой господин в сюртуке, долговязый парень в рубашке и штанах с подтяжками и Кира в длинном светлом платье. Волосы у нее были убраны в сложную прическу. Юрка украдкой оглянулся и наклонился ближе к фотографии.

– Страны и столицы?

Других изображений Киры он не нашел, зато несколько раз попался долговязый парень. Вот позирует в одной набедренной повязке, небрежно положив на плечо дубинку. А вот выходит из… храма, решил Юрка. Парень мел ступеньки подолом длинного одеяния и радостно скалился в камеру. Гладко выбритая голова блестела на солнце.

Всего же фотографий оказалось двести сорок семь. Пересчитал их, когда изучил вдоль и поперек. Егор уже охрип, но послушно перечислял животных. Юрка подошел и стал смотреть, как Кира вносит названия, бесшумно прикасаясь к панели. Длинные пальцы двигались четко и быстро. На мизинце поблескивало серебряное колечко. Девочка подняла голову и улыбнулась. Юрка неловко отступил, запнувшись за коробки. В них что-то загремело.

– Достаточно. Поиск! Теперь придется подождать.

Кира развернулась вместе с креслом и обхватила себя за коленку сцепленными в замок руками.

– Я задала расширенный, все-таки с транскрипцией легко напутать.

Юрка спросил, кивнув на экран:

– А вейнов вы случайно не регистрируете?

– Обязательно! Вейнов и узлы, которые они знают.

– Вообще всех или только ваших?

– И тех и тех. В основном, конечно, если они соглашаются с нами сотрудничать.

– Можешь посмотреть, есть один такой или нет?

Кира повернулась к монитору.

– По имени, фамилии, прозвищу?

Юрка быстро глянул на Егора и сказал:

– Виктор Зеленцов.

– Тоже придется ждать. Транскрипция.

Юрка тихонько постукивал пальцами по спинке кресла. Он не верил, что ему повезет.

– Лови!

Вздрогнул от неожиданности и едва успел схватить Данов камушек.

– Извини, совсем забыл, – сказал Егор. – Спасибо!

Юрка усмехнулся – подгадал же к моменту! – и сжал полумесяц в кулаке. Наверное, брат Ермил все-таки прав по поводу надежды. Надевать амулет не стал, затолкал поглубже в карман джинсов.

Брякнул сигнал.

– Юра, ты первый, – сказала Кира. – Извини, но вейн с таким или похожим именем не зарегистрирован.

– Кто бы сомневался!

– А что, он сильно нужен?

– Да ладно, все нормально. Нет так нет.

Снова сигнал. Егор напрягся. Юрка сунул руку в карман и нашарил амулет.

– Ого! Совпадение восемьдесят шесть процентов. Можно сказать, точный ответ. Погрешность из-за разницы в произношении. Так, есть карта. Все правильно?

Экран вдруг раздался вверх и в ширину, и на нем возник коричнево-зеленый лист в голубых прожилках, с топографическими значками и надписями мелким шрифтом. Егор жадно подался вперед, казалось, дай возможность – влезет внутрь.

– Да! Он!

– Поздравляю, – сказал Юрка, но Натадинель не обратил на него внимания, он шарил взглядом по карте.

– Вот этот кусочек увеличить можно?

– Без проблем. Хватит?

Егор повел пальцем вдоль реки и остановился возле отметки-города.

– Мне нужно сюда.

– Сейчас глянем.

Вспыхнули желтые и зеленые огоньки.

– Увы. Ближайший узел – здесь, – Кира показала на середину экрана.

– Но это же за Ольшевском! Неделя поездом!

– Больше в активе нет.

– Должны быть! Грин же ходил. Через Старую крепость, потом возле Петухова и под Лучевском.

– Да, – Кира показала желтую точку. – Но, к сожалению, ориентиры потеряны или не переданы Разведке.

– Как это – потеряны? – растерянно переспросил Егор.

– Понимаешь, миров очень много. Бывает, кто-то ходил, а ориентиры никому не передал. Забыл, не счел нужным. Потом вейну срок вышел, или вообще человека уже нет, всякое случается.

– Забыл, значит, – повторил Егор. – Черт возьми!

Кира виновато молчала, накручивая на палец кончик косы.

– Ну, поедешь через Ольшевск, – сказал Юрка.

Егор посмотрел на него, как на идиота.

– Думаешь, меня пустят на фронт? Засунут в какой-нибудь детдом, и все. Призывной возраст – восемнадцать. Со мной в военкомате даже разговаривать не станут! У меня ни документов, ничего!

– Там война?! – перебила Кира.

– Да.

– Но тогда вам туда нельзя!

Осеклась под взглядом Егора.