Елизавета Шумская - Боги вне подозрений

Но этого обычно мало. Нужны еще и силы, чтобы справиться с подкинутым судьбой. И следующая арка – высокая, стройная, элегантная – была раскрашена насыщенными глубокими тонами. Ее покрывали притягивающие взгляды и лучи солнца – тонкие золотые символы концентрации и раскрытия собственных возможностей. Пятые же ворота, единственные, обладали створками. Оные всегда были закрыты. Человек, пришедший к Богине, должен был собственноручно отворить их. Это каждому было под силу, но это нужно было сделать .

Говорят, кто-то их легко распахивал, а кому-то требовалось приложить усилия.

Сам храм казался идеальным сочетанием вкуса и роскоши. Большой двор с ручьем для омовения рук – как ритуального, так и гигиенического – рождал ощущение пространства. Само же здание было наполнено тенями и ощутимой даже для обычного человека силой. Люди замирали перед ним, будто прислушиваясь. Даже пение жриц и звуки музыки казались здесь тишиной или, может быть, высоким сумеречным небом, когда ощущение причастности к чему-то волшебному невероятно сильно.

Этот путь проделывал каждый из протекторов Нарры много раз. И если обычные люди вполне могли не знать, что означают его этапы, то каждый из защитников Богини почти на подсознательном уровне воспринимал все подсказки, в изобилии присутствующие здесь. Кто-то из них, идя по дорожке, усыпанной мелким гравием, молился, кто-то просто наслаждался красотой, позволяя ей очищать разум и успокаивать разбушевавшиеся эмоции.

– Как вы думаете, зачем те-рио Орнелла пригласила нас? – осторожно спросил Фиро.

– Эта… – Гархаэт метнул взгляд на командира группы и исправил привычное «баба» на более вежливое, – женщина никогда ничего не делает без причины.

– Поэтому я и спрашиваю, – буркнул себе под нос его напарник.

– Те-рио Орнелла Нецкальская – одна из самых сильных и опытных жриц настоящего времени, – взвешивая каждое слово, произнес Шерши. – Она чувствует волю Нарры с особой ясностью. Похоже, Богиня очень заинтересована в успехе нашей миссии, и Орнелла, вероятно, может нам в ней помочь.

– Было бы совсем неплохо, – поддакнул Майрэл. – Наши сведения о том, куда делся брат Рамия, практически нулевые. И на исправление этого может уйти слишком много времени.

Рамий, которого забрали из таверны по пути в храм, шел тут же. Все больше и больше ему становилось понятно, в какую серьезную передрягу они с братом попали. Им не привыкать, но, похоже, сейчас они перешли все возможные границы. Где гарантия, что в этот раз цена за их глупость не станет неподъемной?

– К тому же вспомните, какой сегодня день, вернее, ночь, – гнул свою линию Шерши. – Сегодня обе луны дошли до своей половины. Сила будет невероятно мощна, и жрицы станцуют свой танец. Для храма Искраулу это всегда было особое событие. Оказавшись в их землях, мы просто не можем игнорировать сумеречную церемонию.

– Тем более что она уже совсем скоро, – задумчиво добавил оборотень, глядя вверх. На его пути на уровне пояса оказалась ветка кустарника. Не отрывая глаз от неба, барс обогнул ее и продолжил: – После сегодняшней стычки восстановить силы было бы совсем неплохо.

– Да, определенно, – согласился Ро.

– Да тебе-то что восстанавливать? – возмутился барс. – Пока мы дрались, ты трепал языком!

– А может быть, я отвлекал Халльдуора, – вредно отпарировал Шерши. – И вообще – стычки с этим мерзавцем так утомляют…

Майрэл удержал рвущуюся с языка фразу только потому, что они наконец-то оказались перед храмом. Жрицы довольно улыбнулись, и, указав на ручей и уже приготовленные для них принадлежности для омовения, упорхнули, попросив поторопиться, ибо церемония начнется в самое ближайшее время.

Чистюля барс тут же заныл, что хочет полноценную ванну, коль уж они добрались до человеческих условий. Но пришлось ограничиться умыванием рук и лица.

Вода была холодная, почти ледяная. От нее даже мысли прояснялись.

Протекторы еще немного потоптались у входа, неизвестно чего опасаясь и ожидая. Льот с легкой усмешкой глянул на соратников и первым толкнул двери храма. Его уверенные шаги слились с музыкой и пением, теперь слышными куда сильнее.

Сумерки темными туманными щупальцами выползали из сада и узких коридоров здания. В поистине огромном пространстве главного зала горело множество огней. Они плескались в полукруглых металлических чашах, расставленных и подвешенных на полу, стенах и под потолком. Расположенный у дальней стены алтарь, если не приглядываться, можно было принять за начавшийся пожар, столь много этих оригинальных светильников и обычных свечей его окружало. Но даже над ним сумеречная темнота полностью не развеивалась под высокими потолками. По обеим сторонам широкого прохода каменный пол в четком порядке устилали квадратные покрывала, на которых танцевали жрицы.

Их особые колдовские силы в слиянии с движениями под музыку должны были притянуть еще больше энергии к храму, напоить ею земли в округе и вернуться молитвами к Богине. В этом смысле весь ритуал походил на щедрый летний дождь после засухи.

Строго говоря, главная церемония еще не началась, но в этот день танцы не прекращались часов с пяти дня. Жрицы прибывали из окрестных храмов и менялись. Все они ощущали нарастающую силу и немногие могли удержаться. Энергия столь переполняла их, что ее просто необходимо было как-то выразить, и каждый танец, каждая молитва, каждое заклинание все увеличивали концентрацию силы в храме.

Шли последние приготовления, но в главном зале уже ощущалось торжественное настроение. Однако у протекторов еще было в запасе около получаса, чтобы обсудить со старшей жрицей их дела.

Появление столь известных личностей не осталось незамеченным. Все, кто не был погружен в молитвы – будь то слова, танец или заклинание, повернули головы, рассматривая входящих. Внимание же протекторов мгновенно привлекла отошедшая от алтаря и быстрым шагом приближающаяся к ним фигура.

Не узнать в этой высокой стройной женщине с покатыми бедрами и великолепной осанкой Орнеллу Нецкальскую не представлялось возможным. Ее прямые, цвета светлого меда волосы были убраны наверх, оставляя взорам точеную шею и почти полностью обнаженные плечи. Тонкие полоски ткани лишь подчеркивали их, равно как и высокую грудь, укрывая ее мягкими будоражащими воображение складками. Но все это, даже красота серо-голубых глаз и здоровый оттенок кожи, не могли соперничать с той непередаваемой аурой аристократизма, которая ее окружала. Она не казалась слабой или всесильной, но все знали о ее нежности и колдовских способностях. Она не была властной, но ее воле следовали беспрекословно. Но все это не определяло ее характера, не объясняло того эффекта, который она производила. Наверное, его можно было назвать харизмой, но скорее всего это просто была реакция, какая часто возникает у людей при столкновении с сильными личностями.