Леопольд Ельный - Сумрачные тени. Книга первая

– Береги его, – попросили моего ученика, кивнув в мою сторону, – он тот ещё мастер влезать в неприятности.

Она махала нам из быстро удаляющегося поезда, а мы провожали её взглядами и махали в ответ.

– Что ж, и нам пора возвращаться, – обернулся я к Эмилю, когда поезд окончательно скрылся из виду.

– Да, но найти извозчика в этот час будет нелегко, – ответил мне мой ученик и, немного помедлив, спросил, – так значит, я остаюсь?

– У Берты сейчас сумасшедший дом с воспитанниками, – соврал я, – так что придётся тебе маяться со мной.

– Хорошо, – вздохнул Эмиль, улыбнувшись.

– Зря радуешься, – прищурился я, – быть моим учеником – трудно!

Вампир только молча посмотрел на меня, довольно ухмыльнувшись.

– Так что насчёт извозчика? – спросили меня вновь, стоило нам выйти и узреть абсолютно пустынную площадь перед вокзалом.

– На сегодня с меня хватит поездок на этих катафалках для живых, – передёрнуло меня, – да и не успеем до рассвета.

– Как же тогда? – растерялся Эмиль.

– На мне поедешь, – предложил я.

– Л-ладно, – нервно сглотнул мой ученик.

Мы вернулись в знакомый парк, уже замиравший перед первыми волнами зари, и я, прочитав заклинание сохранения, перевоплотился. Непередаваемое ощущение. Чувствуешь, как каждая клетка твоего тела меняется, становясь чем-то иным.

Взглянув на Эмиля со своей высоты, я улёгся на траву.

– Забирайся.

Странно, у большинства оборотней после перевоплощения голос не меняется, а у меня становится немного ниже, или мне так только кажется?

Эмиль вскарабкался на спину, неприятно дёргая шерсть, и крепко обхватил за шею.

– Да не так сильно! Задушишь!

– А за что тогда держаться? – раздался его растерянный голос, приглушённый моей шерстью, так как рук он не разжал.

– За холку. Она у нас не очень чувствительная, так что можешь цепляться так крепко, как сможешь.

Моё горло отпустили, чтобы запустить пальцы в волосы на холке. Не удержавшись, я вздрогнул.

– Ты чего?! – ухватились со всей силы.

– Щекотно.

Сначала я пошёл шагом, давая своему ученику устроиться поудобней. Потом перешёл на рысь, а после побежал огромными скачками, стараясь успеть до рассвета.

В лесу, недалеко от поместья, я, ссадив своего ученика, вновь принял человеческий облик.

Для меня стало сюрпризом, что возле ворот нас поджидала задремавшая Мерилис. Экономка обрадовалась нам и посетовала на то, что мы не должны были отпускать Марка, что вообще удивлена, как нам удалось вернуться в столь поздний час.

Извинившись и сославшись на то, что было бы неудобно столько времени заставлять кучера ждать, мы, распрощавшись с бывшей опекуншей графа, поднялись в свои комнаты.

Смешав Эмилю двойную порцию крови, я отправил вамира в его комнаты, а сам, с удовольствием приняв душ, завалился на кровать. Но спать совершенно не хотелось. Чтобы как-то занять себя, я дотянулся до пухлой тетради в сердечках, что валялась рядом с кроватью, как и банка с мазью.

Пролистав несколько плотно исписанных страниц, я нашёл что-то похожее на советы по кормлению.

«Первые три месяца давать ТОЛЬКО человеческую кровь. Первую неделю предпочтительно I и II группы, дальше постепенно прибавлять III и IV. Кормить до пяти раз в сутки. Начиная с четвёртого месяца постепенно прибавлять к человеческой кровь животных. Желательно хищников или всеядных. Полный переход на животную кровь где-то на седьмом-восьмом месяце, при возможности – после года»

«Надо же, почти всё делал правильно» – подумал я, чувствуя, как тяжелеют веки.

Под ногами мягко шелестит прошлогодняя листва, между больших стволов старых деревьев то и дело виднеется часть полной луны. Я иду сквозь лес, улыбаясь как последний идиот. Пару минут назад я попрощался с самым прекрасным существом на земле, условившись встретиться завтра, когда мы снова будем вдвоём. Только вдвоём. Как же эти слова ласкают слух! Ещё немного и мы сможем быть вместе всё время. Она дала согласие уйти ко мне, с Бертой я уже всё уладил, а как только стану свободным вульфриксом, обращу её и буду заботиться, охранять лучше, чем свою жизнь. Никто не посмеет тронуть её.

Я глубоко вдохнул ночной воздух, вспоминая каштановые волосы любимой, её голос, взгляд… Просто находясь рядом, я чувствовал себя самым счастливым на свете.

Каждый раз, когда осознавал, что это прекрасно существо любит меня, тело переполняло чувство невероятной лёгкости. И ведь она действительно любит, любит и не боится…

Вдруг что-то резануло у меня в груди, что-то мерзкое, склизкое, тёмное, заставившее волосы на затылке встать дыбом. После минутного колебания я осторожно пошёл в сторону этого чувства.

Вскоре вдалеке забрезжил странный свет, слишком яркий для обычных лесных бликов. Подойдя ближе и спрятавшись за стволом древнего дерева, выглянул на прогалину, залитую лунным светом, который, попадая на неё, казалось, лишался своей чистоты. На траве, почему-то жухлой в это время года, в кругу сидели люди, чьи фигуры полностью скрывали тёмные плащи с капюшонами, а посередине возвышался каменный круглый стол, на котором что-то лежало. Стоило мне приглядеться, как ноги сами вынесли меня вперёд.

Я растолкал бормочущих людей и, подойдя к столу, вцепился в него, не зная, не понимая, что происходит, а губы пытались хоть что-то вымолвить.

– Карина…

Её предплечья и стройные голени изуродовали колья, а кровь, уже тихо капавшая из ран, всё заполняла желобки, вырезанные в камне, создавая какой-то рисунок.

– Боги! Карина…

И тут в меня вцепилось множество рук, оттаскивая, хватая за одежду, плечи, пара потянулась к горлу.

Эта мерзкая аура…

На пару мгновений я выпал из реальности, а когда очнулся, то понял, что продолжаю ломать шею уже безвольно повисшему трупу. Отбросив его в сторону, я подскочил к столу. Моё прекрасное существо, моё единственное счастье еле дышало, не открывая глаз. Как можно аккуратней и быстрее выдернув колья, попытался сосредоточиться. Я должен вылечить её! Обязан!

Моей щеки коснулась ледяная рука.

– Сирис, я так рада…

– Тихо, милая, я… Я сейчас…

– Так рада, что смогла увидеть тебя… – прошептала она белыми губами, – с тобой не так страшно…

– О чём ты? Сейчас тебя подлатаем, всё будет хорошо, ты уйдёшь со мной и… – говорил я, чувствуя, что у меня ничего не получается.

– Слишком поздно. Ты сам знаешь, что я потеряла много крови, – она сжала мою ладонь, лежавшую на её ране, своей ледяной рукой, – я люблю тебя.

Она вздохнула ещё раз, и её взгляд остановился навсегда.

– Нет…Нет! Карина, очнись! Пожалуйста…

Я поднял её на руки, думая бежать, делать, пытаться… хоть что-то! Но мои колени подогнулись, заставив рухнуть на жухлую траву.