Оксана Букия - Серебряный. Поиск дорог

– Вы не знаете, что это такое – всего один раз решиться сделать то, чего нельзя, а потом всю жизнь ждать, когда придет расплата. Вы сказали, что не знаете, что стало с моим избранником. Он не сдался в руки карателей, решив принять смерть, так как боялся, что не выдержит пыток и расскажет, где они, – она кивнула в сторону притихших детей. – Его лучший друг помог нам бежать, и скорее всего его постигла та же участь. Пятнадцать аров я живу в этом ожидании. За такой срок можно уже привыкнуть ко всему. Вы так не считаете? – Милора слегка прикрыла глаза, скрывая от него эмоции. – Я надеялась, что Боги сжалятся и не пошлют нам больше испытаний. Моя дочь, такая же как я. Сын унаследовал дар отца. Я знала это уже несколько миноров. Думала, подержу его еще недолго рядом, а потом отправлю в какой-нибудь большой город, где он сможет затеряться среди себе подобных. Ведь на шактов не смотрят сквозь увеличительное стекло, никто бы не знал, кто он и в каком союзе был рожден.

Юноша повернулся к матери, хотел что-то сказать, но не решился, резко встал, выбежал из комнаты. За ним побежала сестра. Дим не стал их больше останавливать.

– Я ищу свою сестру, – сказал он женщине. – Она ушла со смер…, – запнулся.

– Я знаю, что шакты людей без дара презрительно называют смертными.

– Да, – Димостэнис фыркнул, – нелюдь ушла со смертным.

Еще некоторое время назад шутка показалась бы ему забавной. Однако сейчас что-то не хотелось смеяться. Милора поддержала его грустной улыбкой.

– Мой избранник был одаренным, но я никогда не считала его нелюдью, как и своего сына.

– Я всего лишь хочу спасти сестру от той участи, которая постигла вас и вашего избранника, – неожиданно зло произнес Дим. – Что в этом плохого?!

– От чего спасти? От самой себя?

– Я еще пока не понимаю.

– Вы никогда не бывали в такой ситуации: когда стоишь перед границей и с этой стороны тебе все еще кажется родным и близким, а потом всего шаг – и ты уже далеко от всего. Вся жизнь осталось там, за чертой, и ты не хочешь, чтобы тебя спасали.

– То есть вы хотите сказать, чтобы я оставил ее в покое?

– Это вам решать.

– Вы мне не скажете?

Милора посмотрела на него с сожалением, может с раскаянием, но:

– Я ничего не знаю.

Дим понял, что больше ничего не добьется в этом доме. Милора подошла к двери, открыла, показывая, что он собственно и так знал. Ему пора уходить.

– У вашего сына очень редкий дар. Он – проводник.

Женщина нахмурилась, явно не понимая, о чем он.

– Он не рожден трансформировать энергии, может лишь видеть и проводить. Об этом даре мало кто знает, даже среди одаренных. Возможно, что никто этого не поймет до тех пор, пока он не наткнется на сведущего. Отправить его в большой город – обречь на верную смерть.

– Что же мне делать? – растерянно спросила хозяйка дома.

Дим горько усмехнулся.

– У вас есть выбор. Вы знаете, где в этой огромной стране существует приют для таких, как он.

Милора выглянула в окно, наблюдая за своим гостем. Он неторопливым шагом, словно давая ей время передумать, шел к лошади. Больше не было этой никчемной сутулости, отрывистости движений, сковывающей усталости. Легкая, словно скользящая походка, уверенность, сила. Он остановился у лошади, повернул к ней голову. Она даже не пошевелилась. Гость обвиняюще покачал головой и легко, грациозно забрался на спину скакуна. Все же они особенные. Так сильно отличающиеся от простых людей, родившихся без дара. Именно эта особенность и привлекла ее много аров назад к такому же молодому, красивому и совершенно непохожему ни на кого мужчине. Именно это не позволило ей быть больше ни с кем.

Она еще немного постояла у окна, пока гость не скрылся за поворотом, задернула занавеси и пошла в свои покои.

Димостэнис сидел на склоне холма. У подножия протекала река, а на том берегу сразу начинался лес и горы. В застывших голубовато-зеленых водах отражались верхушки деревьев. Тишина и покой. Возможность побыть с самим собой. Местные не любили эти места, и дальше конца деревни никто не заходил. Последние ночи он даже спал на этих склонах, завернувшись в теплый плащ, все лучше, чем в тесной коморке на грязной подстилке, называемой матрасом.

После разговора с Милорой Димостэнис облазил всю деревню, но не нашел не единой подсказки, указывающей на место, где могут скрываться люди, прячущиеся от закона. Здесь просто не было таких мест. Значит, эта ферма с ее хозяйкой всего лишь пункт, куда приходят странники, нуждающиеся в помощи. Дальше, если она сочтет их достойными, отправляет туда, где им могут дать приют или еще в какой-нибудь перевалочный пункт пока их не сочтут надежными и не откроют главную тайну. Сколько таких ферм, домов на отшибе, хозяйств по всей стране?

Дим откинулся на спину, положил руки на землю, расслабившись, позволяя стихии опознать его. Пальцы привычно кольнуло, по спине прошла дрожь. Одаренный закрыл глаза. Он уже привык к лишениям, почти смирился с тем, что приходится постоянно сутулиться, прихрамывать, сдерживать свои порывы, опускать глаза, но не мог без силы. Особенно после того, как она вновь вернулась.

Вода в реке пошла рябью, волны забились о подножие холма. Ему приятно было ощущать эти порывы. Словно встреча друзей, после долгой разлуки.

Как ему быть? Он не справится один. Сколько раз, лежа без сна на каком-нибудь постоялом дворе или сеновале, он думал, что его сестра может находиться здесь же рядышком, через стенку, или в соседнем домике, или в транспортном экипаже, несущимся мимо. Ему одному никогда не найти в огромной стране пару странников, бегущих с места на место в поисках своего счастья. Здесь, в этой деревне ему помог случай, вернее болтливость местного повесы. Как ему найти следующее место встречи? Где искать другую, возможно, более сговорчивую хозяйку? Впрочем, вряд ли такие как она будут помогать кому-либо вроде него. Для них он всегда будет нелюдем, «из тех, из них».

Ему нужны были люди, нужна была сила, та самая, которая еще не так давно была в его руках. Опутав страну своими сетями, он бы обязательно поймал рыбку, которая была ему нужна. Уже не в первый раз отчаяние выпустило свои когти. В такие мены он даже думал о том, чтобы вернуться. У него в рукаве есть несколько припасенных тайн, ради которых император согласится терпеть его с собой рядом еще какое-то время, поняв, что главный советник еще нужен и от него может быть польза.

Дим ударил кулаком по земле. Руку обожгло болью. Он зло выдохнул, оборвал свою связь со стихиями, встал. Если больше ничего не останется….

Ерах в тридцати от него сидел мужчина. Пусть Димостэнис видел его всего несколько раз в жизни, он был уверен, что не обознался. Не может быть! Он медленно закрыл глаза и снова открыл. Нет, не сон.