Оксана Букия - Серебряный. Поиск дорог

Есения Иланди смотрела в окно. Она не выглядела как счастливая мать счастливой невесты. И даже она не смогла помочь своей дочери избежать этого союза.

Послышались быстрые шаги. В комнату вошел хозяин дома. Чуть помедлил, потом ни на кого не глядя, прошел прямо к креслу, в котором сидел младший сын.

– Где она?

– Кто? – Дим поднял глаза на отца.

– Даже не смей мне здесь устраивать свои штучки! – зарычал Лауренте. – Где твоя сестра?

– Я не знаю.

Отец грозной скалой навис над Димостэнисом, тяжело положив руку ему на плечо.

– Я не буду терпеть все это! Я говорю с тобой, как глава Дома, к которому ты принадлежишь.

Дим, преодолевая силу отца, медленно поднялся с кресла.

– А не то, что? – тихо уточнил он. – Опять попытаетесь убить меня? Или для начала выкинете из своей Великой семьи?

– Как бездомного щенка, – разъяренно вскричал Лауренте, – лишу имени и покровительства Дома!

– Хорошие новости! – Димостэнис тоже повысил голос. – Тогда пусть все будут свидетелями: я отрекаюсь от рода Иланди. Прошу с этого мгновения не считать меня вашим сыном и лишить права называться вашим именем!

– Прекратите!!! – Есения все так же стояла у окна, зажав голову руками. – Прекратите оба! Что с Элени?

Глава Дома бросил еще один грозный взгляд на сына.

– Димостэнис? – мама тоже смотрела на него.

– Я не знаю, – ответил он ей, – около сэта назад мы с ней были в беседке на озере, разговаривали. Потом она ушла, сказав, что ей надо готовиться к празднику, – ехидно закончил он, бросив взгляд на отца.

Женщина обвиняюще посмотрела на избранника и, больше не сказав ни слова, покинула комнату. Диана последовала за ней. Меной спустя встал и Пантерри, видимо, решив, что будет лишним на семейном выяснении отношений.

– Что происходило здесь в последние дни? – спросил Дим, не обращаясь ни к кому конкретно. – Почему Элени вообще не в Такадаре? Учебный ар в разгаре.

Отец медлил, словно борясь с собой, чтобы начать разговор.

– В конце прошлого ара она заболела, и мы забрали ее домой. Оставался минор до конца ара, смысла возвращаться не было. Я привел ей преподавателя домой. Элени занималась здесь и довольно успешно сдала все экзамены. Она упросила нас с Есенией продолжить ее обучение в таком же ключе и далее.

– Как она себя вела?

Лауренте раздраженно пожал плечами.

– Как обычно.

– Все же, можно хоть немного подробнее? – Дим изо всех сил держал себя в руках.

– Она была счастлива. Когда Есения затеяла реконструкцию дома давала советы, активно общалась с архитекторами, художниками, мастерами по росписи.

Приехав в имение, Димостэнис, на самом деле, заметил перемены. У него не было времени ходить любоваться всем, что было сделано, но то, что попадалась на глаза – отметил и не мог не признать, что ему понравилось.

– Этот архитектор, – вдруг произнес Лиарен, – я его пару раз встречал в доме. Мне показалось его лицо знакомым, но я никак не мог вспомнить. Сейчас, когда связали с Элени… Это тот смертный, который пришел к тебе и сказал, что нашел сестру.

Дим почувствовал, что у него выбили почву из-под ног. На какое-то время он и в самом деле ощутил себя в невесомости, оглушенный, потерявший всякую ориентацию. Что-то еще говорил Лиарен, отец давал какие-то указания.

Очнулся лишь когда в дом привели незнакомого человека.

– Ты помощник архитектора? – спросил Лауренте.

Человек кивнул.

– Его имя? – выдавил из себя Димостэнис.

– Энтони Ингард, он работает в конторе кира…

– Я не спрашивал, где он работает! Где он сейчас?

– Я не видел его с самого утра. Розан, мастер по росписи сказал, что он какой-то странный был еще с вечера. Спешил закончить чертежи, давал указания, как будто собирался уходить.

Человека отпустили. В комнате повисла тяжелая гнетущая тишина.

– Смертный говоришь? – мрачно произнес глава Дома.

Он повернулся к младшему сыну.

– Ты знал, – даже не спросил, просто пригвоздил, как приговор.

– Теперь это имеет какое-то значение? – Димостэнис был раздавлен.

Разговор на озере с сестрой был прощанием. Он-то думал, что эта ее блажь осталось в прошлом.

– Ты во всем виноват. Ты обещал беречь ее. Ты взял ее под свою ответственность, – слова отца били сильнее любых формул, – но куда тебе? Ты же был занят! Совал свой нос куда не следует, забывая смотреть за сестрой!!!

– Отец, это случилось, когда Элени похитили, – вдруг вмешался Лиарен, – Димостэнис здесь не причем.

– С каких это пор ты за него заступаешься? – ярость главы Дома метнулась ко второму сыну.

– Я говорю, как было, – спокойно ответил тот.

Иланди старший зло выдохнул.

– Вы понимаете, что произошло в нашей семье? Элени обрекла себя на погибель. У нее нет шансов.

Димостэнис вздрогнул.

– Это ваш приговор?

– Это закон империи. Никто не властен отменить его, – жестко отрезал Лауренте. – Если у них родится ребенок?

Глава Дома в отчаянии схватил себя за голову.

– Ребенок, – тяжело повторил он.

Дим зажмурился. Истина, свалившаяся внезапно была насколько проста, насколько она была безжалостна и уродлива.

– Его всегда можно будет отдать, – он медленно-медленно открыл глаза, встречаясь взглядом с отцом, – в приют. Он там вырастет, сделает себе татуировку разбитого сердца, станет наемником-убийцей или поднимет бунт, как это уже было. Смешанные союзы не ослабевают дар.

Мощный выброс силы отбросил его к стене. Не готовый к нападению, он не успел дотянуться до своего серебра. Удар вышиб весь воздух из легких, сдавил грудь. Петля, наброшенная на шею, превратилась в удавку. Тонкой струйкой из носа пошла кровь.

– Тебе ничего не удастся изменить. Будь ты хоть трижды Изменяющим. Эта наша жизнь. Ее не исправить желанием лишь одного человека. Но сейчас это последнее предупреждение – не лезь в это дело. Никто, в том числе и я, не позволит тебе разрушить мир, который создавался десятками аров.

– Хватит! – Лиарен оттащил отца от брата. – Не хватало, чтобы это безобразие увидела мама! Нашли время выяснять отношения!

Лауренте тоже опомнился, распустил плетение, отошел от младшего сына.

Дим поднялся на ноги, слизывая кровь с разбитой губы. Прошел мимо отца и вышел на улицу. Остановился, пытаясь осмыслить произошедшее. То ли с вялым удивлением, то ли тихим ужасом понимая, что ничего не чувствует. Внутри все онемело или же душа, уставшая от бесконечной порки, сжалась в маленький нечувствительный комок и больше не отвечала ни на какие попытки причинить ей боль. Надо было что-то делать. Куда-то снова бежать, решать проблему, искать.

– Что ты намерен делать? – голос Лиарена за спиной.

– Найти своего ярха, – ответил Дим, только сейчас осознав, что стоит около стойла, где еще вечером попытался привязать Хоруна и сжимает в руках кусок отломанного бруска. – Похоже, он тоже меня бросил.