Иван Шайдулин - Убить Первого. Книга 1

Эдван ничего не ответил, лишь рассеянно кивнул. В его голове до сих пор звенели слова старика о долге, который ещё предстоит выплатить. Как только он задумывался над тем, сколько лечебных снадобий истратили на его спасение, ему становилось дурно. Даже слова Марка не могли отвлечь от грустных мыслей. И хоть платой должны были стать знания, которые только предстоит выудить из глубин памяти, Эдван подозревал, что долг он выплатит очень нескоро.

– Не замыкайся на этом, – повторил ещё раз мужчина, – лучше подумай о будущем. Ты теперь в Городе! В самом безопасном месте долины. К тому же ты пробудил дар!

– Да, дар… – горько усмехнувшись, ответил юноша. Его взгляд вновь упал на наручи Марка и его очень смелое прозвище. Такое не может носить обычный воин, пусть даже и капитан отряда…

Пока Эдван размышлял над этим, Марк соловьём разливался о том, как чудесна жизнь одарённого в Городе. О том, что не нужно беспокоиться о еде, жилье и одежде. О поддержке Городского Совета, долгом сроке жизни, о великой силе и возможности защищать жителей от нападений зверей. Всё это юноша слушал вполуха, не придавая словам мужчины никакого значения. Вместо этого он, не отрываясь, смотрел на наручи. Надпись казалась ему немного странной, какой-то неправильной, но, как бы ни пытался, он никак не мог понять, что не так.

– Скажите… – внезапно Эдван прервал монолог Марка, – а вы… охотник?

– Я? – удивлённо переспросил тот, – да. Помимо службы в гарнизоне, я стою во главе одной из охотничьих групп. Время от времени мы выбираемся в лес, выслеживаем и убиваем одарённых зверей. Но как ты узнал?

– Надпись, – пояснил Эдван, указав пальцем на наручи воина, – «Палач зверей».

– Не успел узнать о долге, а уже его отдаёшь! – рассмеялся мужчина. Господин Фан загадочно улыбнулся и хотел было что-то сказать, но не успел: Марк поднялся на ноги и заслонил его своей широкой спиной.

– Выздоравливай и набирайся сил, Эдван, – сказал мужчина, – через месяц начнётся учеба в военной академии. Надеюсь, ты успеешь встать на ноги в срок.

– Что за академия? – не понял юноша.

– Каждый одарённый, вне зависимости от пола и происхождения, обязан пройти обучение и стать защитником города. Поскольку ты теперь с нами, это распространяется и на тебя, – улыбнулся Марк, – выздоравливай! Ещё увидимся!

Попрощавшись, мужчина вытолкнул старика из комнаты и вышел следом, оставляя Эдвана в одиночестве.

Стоило им оказаться на достаточном расстоянии от закрытой двери, как маски дружелюбия моментально исчезли с их лиц.

– Уже начал отдавать, – скривился старик Фан, – как же. Да ему не расплатиться до конца жизни! Твоё счастье, что он действительно оказался шагнувшим за грань, иначе клану Морето пришлось бы пожертвовать немалым количеством ценностей, чтобы погасить твой долг.

– Интуиция меня никогда не подводит, – процедил Марк, гордо задрав подбородок, – но тебе следовало бы поумерить пыл, господин Фан. Вместо того чтобы давить долгом, нам следует проявить немного терпения и дать ему каплю доброты. Тогда юный Эдван будет считать Город своим домом и сам выдаст все воспоминания и секреты без утайки.

– Кто он такой, ребёнок из главной ветви, чтобы я сдувал с него пылинки? Никакого особого отношения этот грязный оборванец не получит, – презрительно фыркнул господин Фан и, взмахнув полами халата, пошёл прочь, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Марк усмехнулся, глядя на удаляющуюся фигуру в белом халате. Настроить старика против мальчишки оказалось даже проще, чем он думал. Теперь старый хрыч даже не станет пытаться наладить с сопляком хорошие отношения, а значит, добрый капитан будет выглядеть на его фоне куда привлекательней.

«Если я заставлю его присягнуть на верность клану, то, может быть, сумею даже получить контракт… – мечтательно зажмурился Марк и, насвистывая весёлый мотив, пошёл в противоположную от уходящего старика сторону. – Кто бы мог подумать, что решение спасти сопляка станет такой удачей! Теперь, когда его нахождение за гранью подтвердил старый пердун Фан, городской совет обязательно наградит меня. Жизнь налаживается!»

Чего Марк не знал, так это того, что старик видел его маленький план насквозь и втайне посмеивался над надеждами капитана. Впрочем, как-то препятствовать его неумелым попыткам затянуть щенка в слуги одного из великих кланов он не собирался. До этого момента.

Каждый выживает как может – такова суровая правда. Нет ничего удивительного в попытке вчерашнего простолюдина, каковым и был Марк, вытянуть максимум из сложившейся ситуации. Однако чего он не должен был делать, так это пытаться своими неумелыми речами манипулировать им, Шан Фаном! На такое старик попросту не мог закрыть глаза. Конечно, из-за этого маленького инцидента он не станет относиться к сопляку как-то иначе – много чести, но вполне может создать господину Боу небольшие трудности…

Сам Эдван, пребывая в счастливом неведении относительно планов этой парочки, в этот момент изо всех сил пытался разобраться в себе и своих чувствах. Его скорбь по погибшим родным и близким никуда не пропала, а продолжала давить невидимым грузом, стоило ему вновь остаться одному. От холодной пустоты не осталось и следа, в сердце парнишки поселился страх. Страх за собственную шкуру. Он как нельзя лучше осознал, что остался совсем один в городе, где всем нужны лишь знания, сокрытые где-то в глубинах его памяти. Эдван боялся, что как только выдаст их, его жизнь перестанет представлять для города хоть какую-нибудь ценность, и он вновь окажется где-то за стенами, один на один с диким зверьём. Ведь во всей долине больше не было поселений, где бы он мог спрятаться. Город остался последним оплотом человечества. По крайней мере, других он не знал. Ни отец, ни даже одарённые не могли пробиться за пределы Туманной чащи или пробраться сквозь древнее ущелье Ша-Суул, которое вывело бы их из долины. Никто не знал, что находится за их пределами, но, если судить по количеству тварей, обитающих в глубине леса, ничего хорошего.

При мысли о зверье рана в груди заныла с новой силой. Воспоминания о побеге из леса ярко вспыхнули в разуме Эдвана. Он застонал от фантомной боли, вжался в подушку и стиснул зубы, проклиная свою слабость и трусость. Ненависть поднялась из глубин его души и полностью захлестнула разум. Он вспомнил клятву, данную на бегу и повторил её вновь.

– Вырежу всю их стаю до последней макаки, – злобно прошипел Эдван, сжимая рукой одеяло, – перебью всех до единого, даже если умру сам. Клянусь.

Глубоко вздохнув, Эдван упал на кровать и уставился в потолок. Скрипнув зубами, он заставил себя успокоиться, изо всех сил постарался отбросить скорбь, не позволяя себе вновь упасть в пучину горечи и печали. Отец бы не одобрил такого поведения. Судьба дала второй шанс, и было бы глупо потратить его на литьё слёз по умершим. Он должен… нет, обязан выжать из Города максимум. Развить дар в этой их академии, научиться сражаться и стать настолько сильным, чтобы проклятые твари боялись подойти к нему. Да. И тогда ему больше не будет страшен внешний мир, и никто не посмеет даже задуматься о том, чтобы выгнать его из Города… только так, и никак иначе.