Александра Левин - Жнец и слеза Смерти

Я смотрел в окно на стену дождя, лившего пятый день без остановки. Дорогу совсем размыло. Экипаж, в котором мы ехали, еле плелся. Возница крепко проклинал Алькора – бога, покинувшего наш мир, время от времени выкрикивая горячие словечки в его адрес.

– С такими темпами мы доберемся до Аспеля, только через месяц, нам повезет, если дождь кончится, – начал ныть Фил, он сидел напротив меня, в белой рубахе и темно-зеленом камзоле, расшитом по краям золотой нитью. Он приспустил черную треуголку на лоб и поправил белые, как снег, кучерявые пряди волос, выбившиеся из-под нее.

Я проигнорировал его нытье и продолжил смотреть на дождевые капли, струями, стекающими по стеклу, некоторые из них за время пути пробились сквозь щели и попали в кабину экипажа из-за чего часть двери и пол намокли.

Напарник обидчиво нахмурил свое по-юношески смазливое круглое лицо с узким острым подбородком и достал из кармана пустой мешочек и потряс его. Из мешка на раскрытую ладонь упало несколько крупинок фруктового сахара. Фил грустно посмотрел на них и закинул их в рот.

– Вот и все, – вздохнул он, – Я пуст! У меня не осталось ни крошки!

Это означало, что запас человеческой сладости исчерпан. И горе мне! Теперь до конца пути мой напарник будет напоминать мне об этом!

Я продолжил делать вид, что не слышу его и Фил недовольно притих.

Мой напарник слишком зависим от сладостей. День без человеческого лакомства, и он сам не свой. Я не мог понять, что могло привлекать Фила в этих кусках сахара и это раздражало, а может это была зависть… Обычно, мы жнецы, не испытываем боли, вкуса, холода или жара, у нас нет потребностей присущих человеку. Мы призираем привязанность к чему-то живому. Но иногда случается так, что человек душу, которого мы освобождаем от тела оставляет свой отпечаток. И это становится либо даром, либо проклятьем для жнеца.

Филу повезло. Для жнеца научиться осязать что-то физическое высшая награда. Мой напарник, наверно, самый везучий и счастливый жнец во всем мире, хотя сам так не считает и постоянно жалуется, как только подвернется удобный случай. Порой он ведет себя как избалованный и эгоистичный подросток и бывает не выносим.

Я взглянул на моего обидевшегося из-за недостатка общения друга, скрывшего свое лицо под треуголкой и вернулся к созерцанию дождя, впадая в воспоминания, о том, как мы с ним оказались в мире людей.

Все случилось как по щелчку пальцев. Я помню, что пришел за душой умирающего старика и прежде, чем он испустил последний вздох – увидел меня, а я не увидел его души, как обычно это случалось, когда человек умирал.

Почему так случилось никто не знал. Ходил только слух, что Алькор, творец всего живого покинул наш мир вместе со всеми небесными слугами, оставив человеческий мир на растерзание демонам и прочей мелкой нечисти. Если бы не Костлявая, наверное, все так и случилось. Она заключила мир с демонами и ни один демон не мог забрать человеческую душу, если жнеца не было рядом. Она взяла мир людей под свою опеку и с нашей помощью оберегала его.

Но люди темные и пугливые существа, мало кто мог без боя отпустить свой дух из мертвой оболочки. И с каждым годом неупокоенных, желающих сбежать от слуг смерти становится больше.

Меня это тревожило. На что только шли покойники, чтобы не расставаться со своим гниющим телом! Кто-то сбегал на север в места вечных морозов, где они останавливают процесс гниения, кто-то прибегал к магии и желал сбить со следа жнеца, кто-то пытался убить нас, но иногда встречаются такие, кто даже не подозревает, что уже умер и продолжает существовать среди живых, разнося опасную для живых людей болезнь – мертвячку.

Болезнь вначале ослепляет, после у человека начинается жар, его тело покрывается кровавыми волдырями, которые взрываются и начинают гнить, больной не может есть, поскольку волдыри не только снаружи, но и внутри и спустя три дня почти всегда наступает смерть…

– Пешком было бы быстрей, чем в этой старой телеге, – Фил снова попытался разрушить, угнетающую его тишину и привлечь внимание к своей персоне, он снял треуголку и положил ее рядом. В огненных глазах блеснули недовольные огоньки, когда я снова промолчал.

– Я так не могу! Сколько можно?! Ты долго будешь молчать?!– как можно громче сказал Фил, чтобы разбудить Кристину.

Я шикнул на него, гневно сверкнув красными огнями в глазах. Пугающие красные огоньки вместо зрачков и белые как снег волосы – общая черта всех жнецов. Я не был исключением.

– Хватит ныть, разбудишь Кристину – тихо упрекнул я его, и заботливо посмотрел на спящую Кристину. Она сидела возле меня и спала, прислонив голову к стенке экипажа, закутавшись в дорожное одеяло.

Кристина очень красивая девушка. У нее, как и у большинства уроженок Созии смуглая кожа, что тут в северном королевстве Райнтель большая редкость, черные, как смола волосы, заплетенные в толстую косу, ровный овал лица, прямой нос и высокий лоб, единственный изъян – это глаза, затянутые серой дымкой. Моя дорогая спутница ослепла из-за мертвячки, которой она заболела в детстве. Ей повезло – она выжила, но благодаря мне.

– Мы не можем идти пешком, Кристина может простыть и…

– И оставить ты ее не можешь, – закончил за меня мой напарник, – Знаю, – с тихим недовольством добавил он, но при этом огонь в глазах чуть угас, – он жалел меня.

Для жнеца нет страшнее отпечатка, чем привязаться к кому-то живому. Они сводят нас с ума, лишают рассудка. Жнец привязавшийся к человеку одержим им и готов на все.

Я не мог жить без Кристины. Она была моим проклятьем, страшным отпечатком, оставленным смертным, непростительной слабостью для жнеца. Она мой наркотик или бесценное сокровище. Ради нее я уже совершил одну непростительную ошибку, но, если бы я этого не сделал, моей Кристины не было бы рядом. А я от горя уничтожил самого себя… Но об этом никто не знал.

– Я устал ехать в этой телеге, тут тесно, душно, мокро, плесень в углах, – продолжил ныть Фил, – Ничего бы с Кристиной не случилось, оставь ты ее в Меделе. А мы теряем время! Нам нужно в Аспель. Неупокоенные ждать не будут, если они там есть!

Брюзжание Филиппа вызвало у меня насмешливую улыбку, что еще больше разозлило напарника. Он насупился и что-то неразборчиво буркнул себе под нос и снова надел треуголку и опустил ее на нос.

–Что-то не припомню в тебе такого рвения к работе. Ведь дело вовсе не в долгой дороге, – начал я, хитро прищурив глаза, – Просто у тебя закончился сахар и тебе не терпится пополнить запасы.

– Даже если это и так, что с того? – с вызовом бросил Фил из-под шляпы, – Меня раздражает все в этой телеге! Я устал считать каждую кочку! И, да у меня закончился сахар и завтра в Аспеле выходная ярмарка! Если я на нее не успею, не видать мне ничего сладкого до следующего большого города!