Сергей Василенко - Фришка

– Не понимаю, каким образом такой куркуль, как ты, не вылетел в трубу со своим бизнесом, – вздохнул Платон, выбрасывая огрызок в мусорное ведро.

– Если бы я шел по легкому пути и не делал все сам, – наставил на него палец Рукавицын-старший, – я бы до сих пор сидел в своем первом спортзале и судился по поводу его раздела со всеми компаньонами, инвесторами и их наследниками. И вот что я сейчас решил: раз уж ты в этом разбираешься, ты и будешь отвечать за эту игру.

– Па-а-а-ап! Ну ты чего, какая игра? – возмутился Платон. – Не, это, конечно, прикольно, но у меня школа, тренировки… Да мне тупо некогда!

– Я обещал, что разработка этой игры начнется не раньше, чем для этого все будет готово. Успеешь ты школу закончить. И вообще, привыкай работать в условиях нехватки времени. Лучше учиться этому сейчас, чем потом.

Платон на это только покачал головой.

С Реминым Платон нашел общий язык сразу. Будучи далеко не игроманом, он, как и любой подросток, все равно уделял некоторое время играм и, кроме этого, испытывал искренний интерес к имитатору. Эти два интереса и стали точками их соприкосновения. Справедливости ради следует сказать, что на другие темы общаться Павлу было неинтересно. С удивлением Рукавицын-младший узнал, что Ремин никакой не социопат, а вовсе даже один из лидеров крупного объединения игроков в одной из самых сложных онлайн-игр. Встречаясь, они обсуждали геймплей и сюжет своей будущей игры. Павел был настоящим хардкорщиком и считал, что игрок должен страдать и преодолевать трудности, только через это можно получить истинное удовольствие от процесса. При этом он ненавидел надуманные ограничения свободы в играх и только приветствовал различные способы обойти их. Про большинство существующих игр он высказывался весьма нелестно и категорично:

«Почему, если я хочу играть на высокой сложности, крестьянин противника становится сильнее двоих моих и работает втрое лучше?»

«Почему монстры игнорируют игроков в трех шагах от себя? Почему ведут себя как идиоты? Это ведь несложно, прописать такой алгоритм их действий, чтобы пришлось действительно думать, как их победить, а не как продамажить кучу выдуманных хит-пойнтов».

«Что за дурацкая система с уровнями и очками характеристик? Какого черта заяц восьмидесятого уровня может убить динозавра двадцатого? Нет, характеристики, безусловно, нужны, но они должны основываться на физических параметрах и анатомии монстров, на не на высосанных из пальца значениях».

«Откуда у лягушки в болоте, даже если это царица всех лягушек, доспехи, мечи и золото? Убил лягушку – получи труп лягушки и делай с ним что хочешь».

«Как вещи могут делать игрока сильнее, быстрее или умнее? Они могут быть, в лучшем случае, только прочнее, легче и удобнее. Надел броню – получи защищенность прикрытого участка тела. Все!»

Делая выводы из услышанного, Платон совсем не завидовал будущим игрокам и подозревал, что онлайн игры будет, мягко говоря, оставлять желать лучшего.

Между тем работа над имитатором шла ударными темпами. Под это дело отец организовал отдельное НИИ «Волна», исследовательский отдел которой поначалу размещался в «Панацее», где раньше работал Павел. Сам Ремин теперь занимал должность главного инженера нового НИИ. Заместителем директора Рукавицын-старший назначил Алексея Каменева, хваткого тридцатилетнего менеджера с претензией на приставку «топ». Фактически именно он исполнял обязанности руководителя НИИ, потому что директором числился сам Платон, вынужденный теперь регулярно посещать свое место работы, выслушивать отчеты и учиться управлять сейчас десятками, а в перспективе сотнями и тысячами людей.

Следует отдать должное Каменеву, персонал он подобрал мастерски. Принятые в «Волну» инженеры и программисты в основном были молоды, работали с энтузиазмом, не стесняясь проявлять инициативу и порой до хрипоты собачиться с Реминым и друг с другом, отстаивая свою точку зрения. В рекордные сроки было построено устройство для производства ремия. Вещество это оказалось очень любопытной вещью. Ознакомившись с ним, принятые работники в один голос утверждали, что это стопроцентная нобелевская премия. Во-первых, ремий оказался не столько веществом, сколько его состоянием. В зависимости от выбранного исходного материала отличался размер «гранул» и диапазон частот управляющих сигналов, при воздействии которых они изменяют свои свойства. Вещество нарушало множество законов физики и, в соответствии с современными научными знаниями, существовать просто не могло. Ремий был вроде как плазмой, но стабильной, не имеющей заряда и собственной температуры, охотно изменяющей свой размер от мелких песчинок в «твердом» состоянии, до горошинок в «газообразном». Причем горошинки могли быть легче воздуха, но, выйдя из зоны действия управляющего сигнала, превращались в свое обычное состояние «икринок».

Куб со стенками из фазированных антенных решеток, которые оказались большим количеством маленьких антеннок, способных изменять направление излучаемого сигнала в зависимости от его фазы, собрали быстро. С программным обеспечением для управления ремием тоже справились в сжатые сроки, а вот с безопасностью нахождения человека внутри имитатора пришлось помучиться. Ремий был послушен, легко принимал задаваемые ему формы и менял их, но куб из направленных внутрь и экранированных снаружи антенн представлял из себя аналог микроволновки. Только путем длительных мучений с подбором вещества для производства ремия удалось снизить мощность сигнала до пренебрежимо малых, неопасных для человека даже при длительном воздействии величин.

Ремий не только принимал заданную форму, статично находясь на своем месте в пространстве, но и перемещался, предпочитая наиболее твердую форму. Используя это свойство, управлять движением объектов было относительно несложно. Гранулы перемещались не по прямой, а мелкими вибрациями. Скорость движения «внутри» этого дрожания равнялась скорости распространения звука в теле той плотности, в каком состоянии находился ремий, изменяясь от двухсот сорока до четырех тысяч метров в секунду, но «внешняя» скорость была относительно невелика и варьировалась, опять же, в зависимости от плотности формируемого тела и плотности окружающих объектов, от двух до сорока метров в секунду. По этой причине сделать возможным само нахождение человека в имитаторе оказалось самой сложной задачей из всех, стоящих перед коллективом «Волны». Одно дело, если бы внутрь куба попадали только специально обученные операторы, и при этом процесс контролировался бы снаружи, но ИРы требовалось изготовить пригодными для продажи и, следовательно, безопасными при использовании идиотами, а также устойчивыми к намеренному вредительскому вмешательству. Все понимали: стоит хоть одному человеку умереть или хотя бы получить травму по причине небезопасности имитатора – и всё, на массовых продажах можно будет ставить крест. Подстраховались на будущее со всех сторон: постоянное проведение контроля функционирования и отключение ИРа при малейшем отклонении, обсчет и запрещение потенциально опасных для пользователя действий с ремием, пломбирование всех блоков и пользовательское соглашение. И все равно при большом желании пользователя, гробануться в имитаторе было возможно, хоть это и стало весьма нетривиальной задачей.