Тамара Клекач - Мир Весны

– Это ни для кого не новость, – весело ответил Клим.

Мира вздохнула, устремив взгляд куда-то вдаль.

Ну, да! Разве что слепой бы не увидел подкатов гепардихи, которую блондинка вместе с командиром спасла из неволи.

– Может, мне согласится? – вдруг выпалила Мира.

Со стороны курятника послышался крик и сочный звук падения Владимира, полезшего на крышу, дабы достать оттуда бедолашную курицу, которую туда закинула Инга, но было ли его падение вызвано неосторожностью или же фразой блондинки, для последней осталось неизвестным.

Командир замер с флягой у рта и странно скосил на свою протеже глаза.

– Может, и так, – пожав плечами, наконец, ответил он. – Ты еще очень молода. – Клим сделала глоток, и протянул флягу Мире. – В жизни нужно все попробовать, – убойно добавил он.

Вот тут уже настал черед Миры замереть и даже рот открыть при этом. А сам-то командир из личного опыта советовал?

Клим, заметив ее выражение лица, лукаво сверкнул глазами цвета расплавленного серебра и загадочно улыбнулся, повысив интригу до небес.

– Идем, – как ни в чем не бывало, сказал он. – Нас еще ждет картофель. Кстати, а ты знала, что французы только во второй половине восемнадцатого века признали его съедобным?

– Нет, я этого не знала. – Вздохнув, Мира приняла предложенную руку Клима, и поднялась на ноги. – Но теперь знаю. Спасибо!

– Пожалуйста!

– А ты знаешь, когда изобрели презервативы? – поинтересовалась блондинка. – Я вот знаю! – важно заявила она.

– Замечательно! – засмеялся Клим. – Это очень важно!

– Могу и тебе рассказать, – предложила Мира.

– Спасибо, но я это тоже знаю, – посмеиваясь, ответил Клим. – Я вообще-то тогда жил и был, чуть ли не одним из первых, кто их опробовал. Хочешь, расскажу? – хитро спросил он.

– Нет, спасибо! Как-нибудь обойдусь! – картинно надула губы блондинка.

К обеду командиру таки удалось обучить Миру окучивать картошку, а после обеда она добросовестно искупала Апполонию, вычесала ей гриву и хвост, и заплела французские косички. Ну, а после ужина совершенно без настроения Мира тоже помылась и отправилась к себе в комнату собираться на гуляния.

К счастью, прибывшая с двумя "беременными" сумками Люся сжалилась над Феклой и посвятила свое бесценное время, и неописуемый талант в искусстве макияжа только ей. Амани было очень интересно наблюдать за этим, поэтому Мира собиралась в тишине, покое и одиночестве. Ну, почти тишине, покое и одиночестве.

Неутомимому командиру пришло в голову поковырять оконную раму, которую повредила милашка Недотрога, недружелюбно вытолкнувшая из окна горшок с азалией, которую Мире подарил Руслан.

Примечательно, что последний, слывший знатоком и мастаком во многих вещах, включая ботанику, сказал, что никогда ранее не наблюдал подобного поведения у милейших цветов, на что Клим шутливо ответил, что такое могло произойти с цветами только у Миры, видимо, подававшей им плохой пример.

Блондинка же, хоть ей и было очень жаль азалию, стала на сторону Недотроги, заявив, что сей цветок просто не мог так поступить, и это вообще было каким-то недоразумением или несчастным случаем.

– А может азалия вообще сама прыгнула! – заключительно добавила Мира.

Не сговариваясь между собой, на следующий день и Клим, и Руслан принесли еще по горшку каких-то цветов, дабы Мира могла собственными глазами убедиться в кровожадности своей любимицы, которая не заставила себя долго ждать и в лучших традициях "Игры престолов" расправилась с обоими горшками и их жителями, невероятно повредив при этом оконную раму еще больше.

– Это ты же ее принес! – самую малость шокировано глядя на довольную Недотрогу, выдавила Мира. – Значит, она от тебя подцепила дурные наклонности!

– Ну, да! – только и ответил Клим, благоразумно не став спорить со своей протеже.

Мира аккуратно подправила фиолетовые стрелки на глазах и приступила к подкрашиванию ресниц, делая вид, что не замечает взглядов Клима, по ходу уже не так уж и довольного тем, что разрешил ей пойти гулять, причем в приковывающем взгляды виде.

Клим… Его имя (а точнее прозвище, ведь звали его на самом деле Валерием) можно было использовать, как нарицательное для всего хорошего, и Мира бы соврала, если бы сказала, что его внимание, забота и любовь были ей неприятны. Ей вообще сложно было представить девушку, которой любовь такого мужчины, как он, могла быть неприятной или даже противной.

Мира много думала о том, как вести себя с командиром после всех открытий и признаний, но так и не пришла к единому оптимальному решению.

Глупо было упрямиться и отрицать, что Клим ей очень нравился, и что за то время, что она стала оборотнем, они сблизились еще больше, причем настолько, что Мира даже иногда ловила себя на мысли, что с ним она делилась сокровенным даже больше, чем с лучшей подругой.

Время от времени думая про Валеру и все ли с ним было хорошо, Мира давала волю и мыслям о другом Валере, то есть своем командире, и о том, что она чувствовала к нему.

Порой, украдкой наблюдая за ним, ей казалось, что чувства к нему были навеяны его волчьей магией, порой – что она чувствовала к нему просто благодарность за все, что он для нее сделал, а порой, когда он случайно касался ее, обязательно ударяя при этом током, Мира очень четко ощущала между ними связь и… И, и, и…

Что-то "и", короче, что ее если не пугало ее, то сильно волновало, ведь если с Валерой действительно все было кончено, и под давлением всех обид, разочарований, а также разлуки с ним ее чувства медленно начинали угасать и отходить в прошлое, в то время, как к командиру чувства, наоборот, росли, то Мира должна была быть уверена в этом, как минимум на двести процентов, чтобы в дальнейшем своими сомнениями не нанести Климу обиду, подобную той, что нанес ей Валера своими сомнениями.

Клим заслуживал честности и искренности, а не мимолетных порывов или просто согласия, мол, люби меня, оберегай… Делай, короче, все то, что не делал твой предшественник, и будь счастлив только от того, что я обратила, наконец, на тебя внимание. Как-то так, короче!

По крайней мере, пока на горизонте не появится кто-то третий и не завоюет все внимание (а то и сердце) прекрасной Снежной королевы.

Закончив с ресницами, Мира нанесла немного блесток на скулы и декольте, и накрасила губы розовым блеском. Чудо-гребешок, с которым она больше не воевала, удовлетворенно перелез ей на плечо, закончив вычесывать ее длинные белые волосы, которые она предварительно смазала бальзамом, сделанным Люсей под строгим надзором Руслана, который имел нежный запах фиалки, и очень нравился не только Мире, но и Климу.

Заботливо переложив устало зевнувшего помощника на подушку, Мира поправила тонкие шлейки черного облегающего платья и потянулась за черными босоножками на убойном каблуке, которые одолжила ей Инга, и которые Мира согласилась надеть только ради Люси, объявившей отсутствие энных на предстоящих гуляниях страшным преступлением, которое каралось бородавками и поносом, а то и чем-то похуже, ведь всего лишь одно произнесенное ею слово могло обернуться чем-то весьма далеким от задумки.