Эльмира Шабурова - Герцогиня тьмы

Впервые за всю свою жизнь я услышала, как мама добровольно упомянула об отце, но сразу же поняла, что больше не услышу о нем ни слова.

– Мама, они все равно заберут меня, хочу я того или нет! – Я попыталась обнять ее, но она движением руки остановила меня.

– Да-да, я знаю! Но ты присоединилась бы к ним, даже если бы они не знали о твоем существовании. Такова твоя суть! – В ее голосе появилась какая-то досада, но мама всегда умела держать себя в руках. Не зря в нашем квартале ее называли «Снежной Королевой», и местные сплетницы и скандалистки предпочитали с ней не связываться: мама умела одним словом и взглядом поставить всех на место.

– Иди, но помни: твой брат по другую сторону войны, и теперь вы будете врагами!

– Нет! – Я не дала я ей договорить. – Врагами мы не будем никогда! Всегда можно вести двойную игру!

– Людские жизни не игра! – возмущенно выкрикнула мама, резко вставая из-за стола. И снова лишь на миг я почувствовала, что она хочет мне рассказать нечто важное, но её самоконтроль просто потрясало меня.

– Все возможно в подлунном мире! – со злостью ответила я. Ее лицо побелело, как никогда раньше: похоже, она не в первый раз слышала эту фразу, и именно эта фраза напугала ее больше всего.

Наши взгляды встретились, и я осознала, что стою перед абсолютно чужим мне человеком – столько ненависти и одновременно отчаяния я никогда не видела. И все же передо мной была моя мать, и от этого мне стало совсем плохо.

– Мама, я…

– Иди, твое время истекло! – Она просто ушла, даже не попрощавшись.

Я медленно открыла дверь и вышла из дома. Мое добровольное появление вызвало легкое удивление и разочарование у солдат, дежуривших у моей двери. Но как только я вскарабкалась в грузовик, они потеряли ко мне всякий интерес. Мне оставалось только наблюдать за тем, как солдаты врываются в дома и выволакивают на улицу сопротивляющихся новобранцев. Я все ждала, когда же появится страх или еще какие-то чувства при виде того, как избивали тех, кто выл от ужаса, а теряющих сознание от побоев грузили в машины, туши мяса, но спокойствие не покидало меня! Я видела, как один из солдат проломил череп соседскому парню, и труп несчастного оставили на пороге его же дома! Убитый горем отец пытался накинуться с ножом на офицера, но был хладнокровно застрелен. Они так и остались лежать на дороге – отец и сын, никому не нужные! Они были все лишь списанным материалом и уже не волновали Дракерианскую военную машину.

Вскоре грузовики были заполнены стонущими новобранцами.

– Добро пожаловать в новую жизнь! – сказал один из солдат, закрывая борт грузовика, и он был прав: мы начинали путь в абсолютно новую для нас жизнь.

– Они не имеют права! Это незаконно! – снова и снова повторял парень слева от меня. Его лицо было залито кровью, а в глазах светилась смесь гнева и страха. Он крепко сжимал в пальцах чей-то клок волос.

– Они теперь могут все! Мы отдали наш мир, почти не сопротивляясь, и теперь они могут все! Вы смеялись над моим братом и отцом, когда они присоединились к повстанцам, и говорили, что они зря рискуют головой! Так что ваши головы пострадают не зря! – рыдая, закричала Виола. Она была моей одноклассницей, и уж ее-то я никак не ожидала увидеть среди призывников. Ее родственники с первых дней высказывались против союза с Дракерианцами и одними из первых попали в списки «нарушителей мирной жизни». Когда же образовалось повстанческое движение, мой брат ушел вместе с ними.

«Почему же она не присоединилась к повстанцам?» – подумала я и заглянула в ее глаза. В них я увидела спокойную решимость. Вся ее истерика и слезы были хорошо отрепетированным спектаклем.

«Значит, ты задумала то же, что и я? Какая наивная глупость! У тебя нет ни единого шанса!» – мысленно фыркнула я.

Дракерианци вели тщательную сортировку новобранцев. И если у призывника были хотя бы мизерные магические способности, он попадал в элиту и имел шанс прожить дольше, если же магические силы были на нуле, его жизнь была очень недолгой. Такие солдаты попадали на передовую, где не проживали и года. У Виолы не было и намека на магические способности, а, соответственно, ни одного шанса на выживание, и все же она рискнула всем ради идеи!

Я со злостью посмотрела на остальных и увидела только страх, лишивший многих понимания того, что с ними происходит. Больше желающих погибнуть смертью храбрых не было…

– Пожалуйста, перестанет злословить! Лучше помогите мне? Этому парню совсем плохо! – Я протолкалась поближе к девушке у самого борта машины и увидела Вадима. У него был поврежден позвоночник, лицо было бледным от потери крови, и губы дрожали, когда он пытался говорить.

– Ирия, прошу, тебя прекрати эту боль! Я знаю, ты можешь это сделать, я не хочу стать одним из них?! – Он смотрел мне в глаза с мольбой о спасении, и мне вдруг показалось, будто бы он знает все тайны моей души.

«Почему же он тогда просит меня сделать это? Неужели он не понимает, как тяжело пойти на такое?!» – Мои мысли бились в такт с моим сердцем, и я чувствовала, как во мне что-то просыпается, изменяя меня навсегда.

Как и все вокруг, я понимала: Вадим будет умирать долго и мучительно. Сев рядом с ним и положив свои руки ему на голову, я замерла, и в памяти всплыла давно забытая молитва, которой меня когда-то научила мать…

– Я всегда хотел, чтоб моя смерть была такой красивой, как ты! – еле слышно прошептал Вадим, и я резко повернула его голову влево и вверх.

Кто-то вскрикнул, кто-то выругался, но никто меня не остановил, все прекрасно понимали: теперь каждый сам за себя!

Я вернулась на свое место и постаралась не думать о том, что впервые убила человека, и, чтобы трясущиеся руки не выдали моего состояния, я зажала ладони между колен. Я заставила себя думать о брате. Сколько я его уже не видела? Больше года, и только теперь поняла, насколько мать оказалась права!

«Волею судьбы нас разделила война, – твердила я сама себе, как клятву, как молитву.– Но никто, никогда не заставит меня предать тебя, брат!»

И я была готова пройти через ад, пройти по трупам, но получить необходимые знания и навыки у Дракерианцев, чтобы использовать их на пользу повстанцам!

Колонна грузовиков спешила к месту назначения, и мирный пейзаж сменялся пожарищами деревень и города, когда-то пытавшихся восстать против военного режима захватчиков, но их с легкостью уничтожали, не считаясь ни с кем и ни с чем. Я почувствовала, как моя совесть начала вгрызаться в мою душу и тихо нашептывать, будто бы и я скоро стану одним из тех монстров, уничтожавших не только наш мир. Но я должна была заставить совесть замолчать хотя бы на время!

Резкий поворот отвлек меня от моих невеселых раздумий, и я снова оглядела тех, кто меня окружал. Теперь я видела своих ровесников и друзей, но они, как и прежде, старались держаться от меня подальше. Их страх был настолько силен, что казалось, стоит мне протянуть руку, и его можно будет почувствовать физически. И лишь Гарана, не самая моя близкая подруга, сидевшая рядом со мной, вела себя так, словно ничего страшного не произошло, ее волновало только порванное платье. Она пыталась прикрыть руками грудь, но толку от этого было мало. Я сняла куртку и отдала ей, мы сели поближе друг к другу и стали наблюдать за тем, как колонна грузовиков становилась все больше и больше.