Эльмира Шабурова - Герцогиня тьмы

– Ты, как всегда оказалась права: они именно такие, как ты говорила – фанатики войны! – Гарана встряхнула головой, пытаясь убрать с глаз непокорную челку.– Знаешь, говорят, что они хорошо относятся только к тем, кто обладает магическим даром. Так что тебе повезло во всех отношениях: в твоих способностях сомневаться не приходится!

– В твоих способностях тоже, поверь мне. Анализаторы тогда не выявили у тебя способностей только потому, что после меня они были повреждены. Старая модель, глючная, – прошептала я, положив голову на колени, и сделала вид, что сплю. Она же смотрела на меня с недоверием, но я точно знала,:у не очень терпеливой Гараны есть способности, но они были заблокированы ее подсознанием.

Я ненавидела свой дар с самого детства! Сильные боли после каждого пророчества заставляли меня молить Бога об избавления от мучений!

Зачастую заранее зная, что думают, обо мне люди и, видя их лицемерие и фальшь, я давно лишилась иллюзий относительно людских добродетелей. Испытывая каждый раз физическую боль, не имея возможности контролировать себя, свои вспышки агрессии, я вынуждена была прятаться от людей. И только брат умел меня утешить и приободрить, он обещал, что с возрастом я научусь самоконтролю и мне будет легче справиться со своими силами. Он оказался прав! Я повзрослела, мои пророчества стали не так болезненны, и все же они мучили меня своей внезапностью. Я с упорством училась самоконтролю, старалась не поддаваться эмоциям, а брат настойчиво требовал, чтоб я еще лучше контролировала свои способности. Только благодаря его настойчивости я научилась предчувствовать приступ, контролировать его, и боль стала появляться все реже и реже.

Я ненавидела свои силы, а захватчики были в неописуемом восторге от моих «талантов»! Они ни на один день не оставляли меня без внимания и заставляли регулярно проходить осмотры в центре учета магических способностей. С седьмого класса они обещали мне золотые горы в обмен на преданную службу Дракерианской империи., к которой мой мир был «добровольно» присоединен через шесть месяцев после сенсационного открытия одного захудалого исследовательского института. Они открыли портал в другой мир, а в наш мир попала Дракерианская зараза с «дружескими» намерениями.

Меня разбудил звук летящего в над колонной вертолета. Машины резко прибавили скорость, я заставила Гарану лечь на пол и, прижавшись к борту, стала наблюдать за тем, как вертолет с символикой повстанцев обстреливал машины охраны, сопровождавшей колону. Ближайший к нам грузовик неожиданно загорелся, его водитель успел свернуть на обочину и сразу же взорвался. Вспышка множественной смерти на какое-то время скрыла от меня вертолет, но вскоре я снова могла его видеть. Он падал на замыкающий колонну грузовик…

В машине царила тишина. Сгустившаяся темнота скрыла лица, и каждый был рад, что никто из окружающих не видит никого. Все мы в эту минуту тайно радовались, что не ехали в тех взорвавшихся машинах, и наслаждались, как никогда прежде, чувством голода и усталости. Многие были рады по-прежнему испытывать чувство боли, и никто не хотел теперь поскорей умереть. Хотя еще утром некоторые призывали смерть. Насколько быстро повстанцы перестали быть для многих спасителями, а Дракерианци – исчадием ада! Столько эмоций пережить за один короткий день еще не приходилось никому из нас! Я вдруг поняла, как много мне еще предстоит узнать о людях и об их переменчивости, сколько еще скрыто от меня в их душах, как мало я знаю даже о себе!

К базе колонна машин прибыла только к полуночи. Нас выгрузили у складских помещений и, выдав скромный ужин и тонкий матрас, загнали в пустующий ангар.

В течение ночи было слышно, как прибывало все больше и больше новобранцев, но меня беспокоил не шум за стенами ангара, а теснота и спертый воздух в самом помещении. Мы спали плечом к плечу, не имея даже возможности лишний раз пошевелиться, к тому же кто-то обязательно устраивал истерику или пытался пройти к небольшому биотуалету. И все же ночь прошла удивительно быстро, на рассвете двери распахнулись, и сержанты, щедро раздавая пинки, выгнали нас на утренний холод высокогорья.

– Женщины – налево, мужчины – направо! – проорал офицер, и сержанты начали распихивать самых непонятливых по рядам.

– Встать в две шеренги! Не разговаривать! отвечать на вопросы четко и коротко! – раздавал инструкции, сопровождая их тумаками, огромный прапорщик.

Дрожа от холода и голода, я наблюдала за тем, как два офицера в форме спецслужб шли вдоль строя. В руках каждого из них был прибор, о назначении которого я узнала еще в школе. Я вспомнила, с какой радостью я восприняла то, что энергетический детектор выделил меня из толпы одноклассников, и сколько во мне появилось гордости, когда меня записали иномиряне, пообещав в будущем позаботиться обо мне. И как же была горька эта забота теперь, четыре года спустя!

Капитан и штабс-капитан медленно продвигались вдоль многометрового строя. Тех немногих, кого они записывали, оставляли в покое, но тех, кто не удостаивался подобной «чести», отогнали обратно к грузовикам.

Чтобы избавиться от страха, сжимающего горло, Гарана стиснула мою руку, и сержант, стоявший позади нас, сразу же отреагировал на ее движение ударом резиновой дубинки по рукам. Девушка вскрикнула и получила еще один удар по спине. На этот раз она смогла сдержаться, но, если бы не подошедшие офицеры, она получила бы еще несколько «воспитательных» ударов.

Но штабс-капитан остановил сержанта лишь для того, чтобы проверить Гарану и записать ее личные данные. Когда же настала моя очередь и детектор был направлен на меня, аппарат пискнул и отключился от перенапряжения. Офицер удивленно посмотрел на меня и встряхнул детектор, убежденный в том, что он просто сломался. Но аппарат по-прежнему показывал перенапряжение и полностью отключался, стоило ему снова направить его на меня. Второй офицер посмотрел из-за плеча первого и чертыхнулся. Он тоже направил свой прибор на меня и получил тот же результат.

– Вы знаете, что у вас очень большие магические способности? – слегка откашлявшись, спросил, капитан.

– Да, я иногда могу предугадывать то, что произойдет в ближайшие двадцать четыре часа.

– Что же произойдет сегодня? – вмешался в разговор сержант, хватая меня за волосы.

– У вас будет очень тяжелый день из-за непогоды, – спокойно ответила я, но мой ответ не понравился сержанту, и он замахнулся, чтобы ударить посильней.

– Сержант, займитесь списанным материалом! – резко приказал кто-то за моей спиной, и сержант, немедленно разжав пальцы, покинул зону распределения.

Перепись закончилась, и тех, кто не прошел отбор, погрузили в машины. Их судьба мне показалась мне кошмаром, и все же я не позволила себе долго на этом зацикливаться. Сидя на голой земле, я смотрела на вершины еще не оттаявших гор, на то, как утреннее солнце постепенно прогревает листву на деревьях, виднеющихся за пределами базы. Мой взгляд медленно переместился на то, что я могла разглядеть за ангарами и складскими помещениями. Серые здания, серая форма солдат и серые тучи на горизонте. От появления туч я вздрогнула и на какой-то миг потеряла над собой контроль. Предвидение беды стало отзываться болью в моих висках. Мне захотелось бежать от того кошмара, который пришел ко мне раньше, чем он настигнет остальных, но бежать было некуда, и мне стоило огромных сил возвратить контроль над своими видениями. Стараясь отвлечься от дурных мыслей, я изучала лица людей, окружавших меня, и старалась представить их личную жизнь до вступления в армию. Мой взгляд скользил от одного человека к другому, и неожиданно для себя я увидела нашивки генерал-майора.