Ярослав Кравченко - Настоящий оборотень 2. Ещё одна дорога домой

– Ты это–смотри северянин, не балуй. Если заездишь полудохлых девок с меня командир не слезет, а я уж не обессудь – с тебя. Если конечно, что-то после полста плетей останется.

Утвердительно кивнув, успокоил орка или так мне показалось. Но он пошел по своим делам к общему костру. Стоило ему уйти, и как-то сами собой возникли мысли, а много ли это пятьдесят плетей. Но хватило и одного взгляда на побитых судьбой девок, чтобы пришедшие не в ту пору раздумья – ушли восвояси. Выдохнув, вспомнил о своих старых обязанностях. Конечно подлатать я теперь их не мог, но помочь напиться был просто обязан. Да и много это не требовало, стоило приподнять головы и не спеша помочь испить. Вскоре на меня с опаской смотрели две пары глаз. Та – что помоложе пришла в себя почти сразу, стоило подавиться попавшей не в то горло, водой. А вот женщине было похуже. И дело было даже не в том, что она старше. Год – пять много роли не играли, а вот третий размер и некогда смазливое личико, оркам пришлось по вкусу. Из-за этого ей просто не давали продыху. И даже несмотря на то, что их засунули в мою клетку, как одних из самых истощённых. Это не помешало, какому-то ловкачу прийти по своё, стребовав это с женщины. Уж и не знаю, чтобы пришлось делать, если бы не Очир – отославший его со всеми желаниями, и не появившейся Далель – выписавший знатного леща орку, под общий хохот. Проводив до костра, что-то шипящего от обиды паренька, Даль выдал по подметке и девушкам, все так же оставив их на моём попечении. Убедившись, что невольницы принялись за мясо, орк нас покинул. Кое–как пережёвывая паек, девушки все также настороженно не сводили с меня глаз. До того – что Очир не остался молчаливым, подметив:

– А ты, как я погляжу, востребован у девок?

Глядя на то, как щериться орк, и столько в этой подначке было личного и беззлобного, заулыбался и сам:

– Ну, – протянул я, – что есть – того не отнять.

Попытавшись подавить хохот, но под удивленно–вопросительные взгляды так и не смог. В прочем нужно было ещё многое успеть подготовить. Кто его знает, как повернётся сегодняшняя сеча. А то – что она будет, сомнений не оставалось, не у меня из-за с новой силой опалившего палец кольца, не у шамана. Даже те – кто не верил в нападение, так и не сомкнули глаз, а ведь была глубокая ночь. Допив оставшуюся воду, а с тем и покончив с трапезой, обратился к Очиру:

– Что-то тревожно мне. Не как готовят враги ваши, чего-то нехорошее.

– М–да, – пошамкал шаман, – готовятся твари. С тех пор, как завидели, что мы на ночлег встали. Так и крутятся вокруг. Выдумывают чего или рассвета ждут. Не дают старику не продыху и покою, не у костра кости погреть. Но то и правда мои тревоги, да отряда. Тебе, да спутницам твоим и отдохнуть можно. Тем более всем чем мог – ты уже мне помог. И, наверное, побелее чем большинство из сородичей. Кивнув, повалился на пол, умолчав о том, что – если бы я мог… Но, как бы я не считал, что сон невозможен, это оказалось неправдой. Сопение у так и не восстановившихся девушек, воспринявших слова орка за приказ и мерное потрескивание затухавшего костра, действовали успокаивающе. А может и то, что я считал себя в безопасности, как никому не нужный раб? Но и сон не дал ничего, кроме воспоминаний о прошлом и метания в них. Меня терзали опасения и нередко страх, будто я вновь попадал туда, где я и находился. И как обреченный на мучения, переживая все то – что случилось некогда. Вот только тут, было иначе. Я терял не только всё, но и всех обретённых товарищей, будь то; меч, острога крестьянина или их уход, и изменить я уже ничего не мог, упираясь в одно и тоже, до паники, до отвращения. И так это было приторно, что живот скручивало в комок выжимая все содержимое, пока я не провалился в беспамятство, где не было ничего.

Очир.

Стоило северянину повалиться в клетке и засопеть, как появился Далель:

– Здоров человече! Я уж думал он совсем не повалиться и за рабынь опаска появилась.

Забравшись в клетку, он запрокинул голову невольнице вливая в приоткрытый рот исцеляющий настой, тоже самое орк проделал и со второй, между делом спрашивая:

– Трав-то конечно не жалко, сколько их на наших землях растет, а в ямах и тайниках ещё больше. Но вот, что мне интересно, зачем ты его отравить-то попросил, а шаман? По мне, так он один из самых спокойных северян. Иль заболтал он тебя? Так молчал в основном парень, не найдя окромя тебя родной души.

И столько в этих словах было презрения к шаману, пусть и укрытого за улыбкой, что орк поморщился, вразумляя:

– Ты лучше за северянином смотри, да настойку готовь. А там и поблагодаришь, когда я шкуру твою от клинка уберегу.

Ответить на то, Далю было нечего, и он просто смотрел, как шаман зашептал и в такт ему заметался в одурманенном ядом сне, невольник:

Ворон – черный, ворон – белый. Всё видите и все знаете. Поделитесь с душою метущеюся, что на земле творилось, что в воздухе вилось, где бы не было – когда бы не произошло.

Поделившись с привлеченными стражами силой, той – что успел скопить, обирая северянина. Не сразу, но смог увидеть его прошлое, бои, сечи и с ними тех – кто ненавидел и желал смерти парню, но для душ уже было все решено. Видел и пустоту – бездонную, страшную, но лживую, как и то – что я о нем знал. Лишь стоило подождать, как неугомонный дух уперся в столпы содрогаясь от увиденного. Но мне – то, было не доступно. Хватило и безудержного страха, чтобы понять куда не стоит соваться. Да и не нужно было. Стиснув челюсти, продолжал навевать ему то, что показывали духи, откачивая из парня и без того опустевшие силы. Слыша, как мечется Даль, теребивший меня за плечо, от того – что кричали дозорные. Но я и так все знал, видя – как один за другим появляются духи и вскоре одним из них могу быть и я. Проскрежетав, рванул на себя все, что еще оставалось в парне ставя его на грань, и к облегчению не прогадал. Почувствовав чуждую ему энергию, открыл глаза наблюдая за тем, как появился женский лик, и та – кто оберегала северянина, была в ярости. Ей не потребовалось много времени, чтобы выплеснуть силу сметая врага, чего я так долго и добивался. Шарахнувшись о стену, – хрипло смеясь, выпуская на волю всех духов и тварей, что успел привязать за день. И они затмили всё, все крики боли и звон стали, от своих замерших в страхе и чужих обратившихся в бегство. Но плата была положена и как расчёт за неё, был вой у умиравших.

Посмотрев на Даля, так и стоявшего в онемении, спросил:

– Так, что там, на счет благодарностей?

Пошамкав губами, тот не смог найти слов, да и не надо было, кивнув на северянина, напомнил:

– Поспеши. Если он сдохнет у нас, как бы не откинулись и все остальные.

Далель.

Покивав, я поспешил за настоем от яда, наблюдая за тем, как обомлел шаман и выворачивало северянина. Вообще сегодня у нас случилось много чего странного и в большинстве из этого должен узнать вождь. А пока, стоит управиться с ранеными и недобитыми. Как бы не был силен шаман, он не всесилен и вдали еще шел звон метала из-за стычки с одиноким стариком, а вернее с оберегавшей его охраной – избежавшими гнева духов. Скорее всего воины боролись за жизнь одного из тех, кто направил их стопы на захват наших жизней, а с ними быть может и наших земель.