Михаил Лысов - Чужая звезда

– Зоракин Гольм, – прошептал он в морозный воздух. – Хорошо.

Слова превратились в пар и унеслись на север, где лёд ломался и топорщился под лучами солнца. Бороду мужчины трепал ветер, в ней пряталась легкая улыбка. Окурок папиросы полетел в озеро ловким движением пальцев. Он ударился о лёд и потух в воде пробуждающегося озера. Никто уже не помнил, почему лунное озеро замерзает ночью и становится водой днем. Научное объяснение этому явлению нашли в эпоху Благоденствия, но с тех времен прошло уже пару тысяч лет, и многие знания древности были утеряны. Лишь немногие ученые могли дать ответ на этот вопрос в современном мире, покрытом снегами и льдом. В мире, настоящее солнце которого давно умерло, а его место занял какой-то там «карлик», который не в силах разогнать вечную стужу этой планеты.

Гольма не интересовали такие детали. Он не знал точно, почему озеро замерзает от лунного света и оттаивает под лучами солнца. Его не волновало отсутствие объяснения этого явления. Ему достаточно было знать, как оно себя ведет днем и ночью. Как это происходит – уже лишние детали. В этой воде можно плавать, но ее нельзя пить. Почему? Да какая к чёрту разница. К чему забивать голову лишними знаниями!

Руки Гольма всю его жизнь с самого рождения были быстрыми и ловкими. Многие удивлялись тому, как он умудрялся точно и быстро стрелять из своего пистолета, перезаряжать его в мгновение ока, извлекать и прятать его еще до того, как противник успевал среагировать. Все дуэли, в которых он участвовал, а их было немало в его жизни, он практически всегда побеждал одним точным выстрелом. Так он и получил своё прозвище Выстрел. Его боялись и уважали. Многие спрашивали о его даре. Стрелок не отвечал. Да он и сам не знал, просто принимал его. Вера в дар привела его к этому дню и этому озеру. Гольм знал, что он не один такой во всем мире. Иногда слышал о других одаренных людях. Одним из них, несомненно, являлся и Халит эль Джекар, более известный как, Повелитель Улья.

Гольм сплюнул себе под ноги и пошел к одному из дозорных. Наст приятно хрустел под подошвами сапог, изготовленных на заказ. Карнав прошел мимо мужчины с копьем, что стоял метрах в пятидесяти от укрытия.

– Охраняйте периметр, сюрпризы нам ни к чему. Через пару часов вас сменят, – голос Выстрела звучал устало.

– Принято, – дозорный мотнул головой.

Мужчина с копьём опустил толстую полумаску на подбородок. Он негромко свистнул и показал здоровяку с молотом два пальца, тот в свою очередь тоже кивнул.

Гольм шёл к лагерю, по привычке, оглядываясь по сторонам. Погода ясная, дозор выставлен, укрытие готово, еда готовится, связь с базой устанавливается, через четыре часа они покинут этот берег и направятся домой. Дома ждет награда и неделька безудержного веселья с доброй выпивкой и красивыми женщинами. Всё же, главное в их деле – не расслабляться и не терять головы. Гольм впитал это с молоком матери. Расслабляться и не входило пока в его планы, в отличие от плана поесть горячего и вздремнуть пару часов. От уставшего голодного стрелка мало пользы, какой бы он ни был одарённый. Опытный карнав ухмыльнулся и пошел в укрытие. Снег под его ногами, казалось, захрустел чуть веселее.

+++

Когда одинокий путник невысокого роста оказался на берегу лунного озера, было темно и довольно ветрено, зато снег перестал сыпать. Он достал из сумки монокуляр, с минуту смотрел на северо-восток, затем положил его обратно в недра вещмешка. Посмотрел на юго-запад. Поднял глаза, надежно прикрытые толстыми очками, к небу, с полминуты изучая что-то. Затем путник начал утаптывать снег рядом с собой. Утрамбовав снег сапогами, участок метр на метр, он снял толстую перчатку и принялся пальцем чертить на снегу. Недолго продолжалось это действо. Странник закончил рисовать на снегу, снял вторую перчатку и скинул сумку с плеча в сугроб. Он начал расстёгивать пуговицы на меховой накидке с капюшоном. Ловким движением она была снята и тут же свернута, обвязана шнурком и компактно упакована в гермомешок. Толстые штаны из шкуры тоже были сняты и упакованы. Очки и защитную маску путник стащил и уложил на снег.

На ледяном ветру предутреннего озера стоял худощавый юноша, одетый лишь в термобельё и тонкие сапоги. Он не дрожал, губы его были сомкнуты, из ноздрей выходил пар и улетал, исчезая в нестриженых каштановых волосах. Голубые глаза смотрели туда, где должен был скоро начаться новый день и не мигали. На вид ему не было и четырнадцати, но его глаза не по-детски решительно смотрели вдаль и немного прищуривались, то ли от ветра, то ли от раздумий. Было в его взгляде что-то грустное.

Юноша резко выдохнул ртом, на секунду окутав лицо паром, и резкими движениями достал из сумки аккуратно сложенный белый комбинезон с капюшоном без меха. Он быстро нацепил его на себя, явно уложившись во все армейские нормативы. Из сумки оперативно был извлечен большой нож в светлых кожаных ножнах на белом поясе, горсть небольших металлических шариков, дымовая граната не самой последней модели, небольшой брикет обернутый фольгой, прозрачная баночка с ярко зеленым содержимым. Последним предметом, который юноша извлёк из сумки, была самодельная рогатка. Затейливая штуковина состояла из металлических деталей, крепящихся друг к другу шурупами, морозостойких эластичных жгутов и ромба из дублёной кожи. Пояс с ножом был немедленно надет, граната, шарики и рогатка легли в специальные отделения на поясе. Банка с зеленой субстанцией поместилась в правый набедренный карман. Брикет был развернут и быстро съеден. Толстые бурые перчатки были заменены тонкими серыми, место многослойной лицевой маски заняла балаклава белого цвета.

В новом облачении юноша стал похож на оживший сугроб. Все снятые вещи путник поместил в сумку и, закрыв её на молнию, оставил в сугробе рядом с надписями на снегу. Незнакомец изучал наручный компактный прибор, не двигаясь несколько секунд. Рукав комбинезона опустился, очки заняли рабочее положение, все ремешки и молнии-застежки были проверены. Спешно оглядев место своего недолгого пребывания, незнакомец развернулся и побежал на восток.

+++

Уже около часа дозорные стояли у лагеря и охраняли периметр. Утреннее солнце светило над берегом озера ярче обычного. Лёд на озере окончательно растаял, обнажив его лазурные воды. В воде у берега плескались маленькие синие рыбки, прятались от хищников на мелководье или просто радовались солнечному свету.

В лагере царила тишина. Карнав, повар и радист спали. Охранник бодрствовал. Девушка дремала, прислонившись к стенке прицепа. Она сидела на куске тёмной шкуры, прижимая колени к груди. Из её ноздрей легонько шел пар. У её связанных ног стояла пустая миска, в которой недавно была похлёбка. Надзиратель не выпускал пленницу из поля своего зрения.