Дин Лейпек - Карнивора

На следующее утро пришла усталая Дора. Поцеловала хмурую Марику в рану на брови, села за стол и сказала:

– Ана все рассказала мне.

Марика, до сих пор винившая деревенскую девчонку во всем произошедшем, нахмурилась еще сильнее.

– Я знаю, что ты ни при чем, – продолжала Дора. – Да и Кит, по большому счету, тоже.

– И кто же переломал детям кости? – удивилась Кейза.

Дора улыбнулась уголками губ – устало и напряженно.

– Когда Кит поправится – мы отведем его в Круг.

Кейза и Лагит переглянулись.

– Тиласи , – протянула Кейза тихо, и Марика вздрогнула. Выходит, у Кита тоже было хедийе. Самое настоящее, как у ведьм и магов из-за холмов.

«И теперь его поведут в Круг», – подумала Марика, прислушиваясь к сухому дыханию Кита.

Далеко в Лесу Волк смотрел на следы, которые тонкой цепочкой уходили в темноту. Он ткнулся носом в самую землю, а потом вдруг запрокинул морду и завыл.

Но никто не ответил Волку. Законы Леса запрещали говорить с ним.

Первым «нет», которое Марика услышала от взрослых, был Круг. До того ни мама, ни бабушка Лагит, ни даже бабушка Кейза ничего не запрещали ей. Просто не стоило подходить близко к огню – обожжешься. Не стоило ночью ходить по Лесу – встретится дикий зверь. Не стоило выходить на мороз без шапки – простудишься. Это были простые, понятные правила, которым всегда давалось объяснение. И только про Круг никто ничего не объяснял. В первый раз, когда Марика должна была пойти одна к бабушке Кейзе, мама посмотрела на нее очень строго и сказала:

– Если вдруг ты заблудишься – не бойся. Я тебя всегда найду. Но запомни одно: если увидишь поляну, где все ветви елей пожелтели – беги оттуда как можно скорее. И ни в коем случае не выходи на нее.

– А что это за поляна?

– Круг.

– Она круглая?

– Нет. Ее так называют – Круг.

– А что будет, если я туда выйду? – спросила Марика, разумно полагая, что и у этого правила есть свое объяснение. Но мама лишь долго смотрела на нее, а затем покачала головой:

– Не сейчас, малыш.

Тогда Марике пришлось смириться с таким ответом. Но, в конце концов, она все равно не знала, где именно находится Круг, а заблуждаться, чтобы найти его, у нее не было никакого желания.

Но теперь все шли к Кругу – а ее с собой не брали. Сами вели туда Кита – а ее не брали. Марике, оставшейся в хижине одной, не хватало слов, чтобы описать, насколько обидно и несправедливо это было. За неимением слов она швырнула об стену горшок со свежесваренным зельем. Это немного помогло: перспектива объяснения с матерью на время вытеснила другие мрачные мысли.

Однако мрачные мысли, к сожалению, имеют свойство накладываться, приумножая значимость друг друга, и в конце концов Марика оказалась на крыльце, обиженная на весь мир за все несправедливости, включая разбитый горшок. Ведь не сама же она захотела его кинуть, верно? Ее довели до этого! Значит, кто виноват? Уж точно не она!

«Кит, – подумала Марика. – Вот кто во всем виноват».

Разумеется. Кто таскался в деревню к той глупой девчонке? Кто потащил с собой Марику? Кто задирал деревенских мальчишек? Да и вообще, если подумать, во всем всегда был виноват Кит. С самого его появления он был здесь совершенно лишним. Никому он тут был не нужен.

– Вот и славно.

Марика вскинула голову – и на опушке Леса увидела Лиса. Он был большим, куда крупнее обычной лисицы, и его темные глаза смотрели умно и хитро.

– Я все равно заберу его себе, Моар, – морда Лиса не шевелилась, но Марика был совершенно уверена, что именно его голос она слышит – вкрадчивый, мягкий, убаюкивающий. Он вышел на опушку и направился к ней, мягко ступая изящными лапами. Ей стало очень холодно. Закружилась голова.

«Вот, наверное, что случилось тогда с Китом при виде Волка», – подумала Марика – и сразу вспомнила и ту болезнь, и то, как она прошла, а потом и все остальное: игры, разговоры, книги, рыбалку… И как Кит посмотрел на нее, когда камень рассек ей бровь.

В тот же миг с другой стороны опушки, из Леса, раздался низкий рык. Лис остановился, глянул туда и как будто слегка усмехнулся. Вильнул хвостом и отпрыгнул в сторону, словно собираясь убежать – но в последнее мгновение замер и посмотрел на Марику.

– Если ты думаешь, что тот, – Лис кивнул в сторону Леса, – лучше меня – ты просто плохо его знаешь. И я очень советую не узнавать.

Рычание повторилось, громче, ближе, и Марика почувствовала, как вместе с этим рыком тело наполняется силой и уверенностью.

– Убирайся, – бросила она. Лис фыркнул – и тут же исчез в Лесу рыжим росчерком. Марика обернулась туда, где раздавалось рычание, и увидела среди ветвей блеск голубых глаз в обрамлении мягкого серебристого меха… А потом со стороны тропинки раздался крик:

– Марика! Марика-а-а-а!

Кит выбежал к дому, запыхавшийся и страшно взволнованный.

– Марика, я буду магом! Представляешь?

Она посмотрела на него – голубые глаза мягко блестели.

– Кто тебе это сказал?

– Лис .

Все, что случилось после, Марика плохо запомнила. Ее детство было яркой вспышкой, калейдоскопом впечатлений, образами – памятью. Но с того момента, как Кит открыл в себе магические способности, целые дни, а то и недели исчезали, перепутывались между собой, так что в конце концов Марика не могла сказать, что из этого происходило наверняка.

Кит, разумеется, страшно гордился собой. Пересказывал все подробности похода к Кругу, пока Марика не выучила эту историю наизусть. В одном смысле это было хорошо – теперь она хотя бы со слов Кита знала, что такое Круг. Но даже такое бесценное знание не спасало от раздражения. А оно неизбежно приводило к злости.

Кит был виноват. Во всем – но особенно в том, что собирался стать магом.

Для этого его и отводили к Кругу – как объяснили Киту старшие, это было место, особым образом проводящее магическую силу. Там маг мог орудовать ей, не рискуя сойти с ума и попасть в аркависс – потусторонний мир. Именно из него в этот мир приходила магия, и хедийе служили особой печатью, отмечающей тех, кто может подойти к аркависсу чуть ближе других.

– Печатью? – перебила Кита Марика. – Но хедийе нельзя дать человеку. Его видишь в имени.

– Может быть, – пожал плечами Кит. Его, в отличие от Марики, никто не учил видеть хедийе – да его вообще ничему не учили! Это она могла сварить простое зелье, успокоить или приманить зверя, заговорить несерьезную рану… Кит ничего этого не умел.

Но должен был стать магом.

Марика помнила его рассказы – рассказы, правдивость которых Дора и Лагит не отрицали. О могущественных мужчинах, живущих в большом мире за холмами, по сравнению с которыми ведьмы ничего толком и не умели. О школе в Кастинии, в которой обучались мальчики с магическим даром. О чудесных амулетах, дающих им власть над своей силой.