Александр Булаев - Всадник

– Думаю, я смогу Вам помочь. – Улыбнувшись, произнес монах.

– Как?

– Всему свое время, мой господин. В первую очередь запомните, что государство – это не груда камней и золота. Это люди. Без людей ни одно государство не сможет существовать.

– Что может знать монах о государстве? – Надменно спросил Мазсе.

– Скажите мне, господин, чем были сератае до того, как Акиннаез объединил все разрозненные племена?

Мазсе промолчал и позволил монаху договорить свою мысль.

– Ничем, каждое племя сражалось друг с другом, отбирая у самих же себя земли и людей, и только изредка они осмеливались нападать на границы нашего королевства.

– Однако, где твоё королевство сейчас? Теперь оно часть сератайских владений.

– Вся ваша сила держится на власти Акиннаеза. Как только он умрет, сератайская орда распадется. Любая империя, которая держится на власти и силе лишь одного человека обречена на крах.

– Здесь ты ошибаешься, монах. После смерти Акиннаеза будет созван совет вождей и знатных всадников, где изберут нового царя, подобно тому, как племя избирает себе нового вождя.

– Не сочтите за наглость, но, когда Акиннаез умрет, между вождями начнется война, и война эта утопит все сератайские племена в крови. А знаете, чем были Восточные королевства до воцарения Акиннаеза? Величайшей силой, державшей в страхе весь известный мир. А знаете, чем они будут после смерти вашего царя? Величайшей силой, которая раз и навсегда уничтожит все сератайские племена. – Не дожидаясь ответа, сказал монах.

– Лжешь! – Вскипел Мазсе.

– Не гневайся, мой господин. Я лишь правду тебе говорю, как и всегда.

– Не будет такого, сейчас ты ошибаешься. Восточные королевства малочисленны, и каждый король может выставить на поле не больше двадцати тысяч воинов, когда орда Акиннаеза в два раза больше любого восточного войска.

– Господин, рано или поздно все Восточные королевства объединятся, и объединит их, как и прежде она это делала, вера.

– Вера?

– Да. Вот высшая сила и власть, внушающая трепет даже в самых сильнейших правителей. И в отличие от каждого из королей, её невозможно убить. Бог существует, пока живы люди верующие в него.

– Вот поэтому я знаю о государстве, гораздо больше, чем любой из королей, царей или вождей. Я знаю людей и знаю, что им нужно.

Мазсе молча уставился на старика, не скрывая своего удивления от хитрости монаха.

– Сделайте меня вновь свободным человеком, и я скажу Вам то, что нужно людям, то, что поможет Вам не только удержать этот город, но и править всем королевством.

Мазсе понял, что чувствовал Акиннаез, когда он осмелился просить у него Антерол. Неслыханная наглость.

– Ты свободен. – Произнес Мазсе.

– Благодарю Вас, мудрейший правитель. – Сказал монах, развернулся и начал уходить от мальчика.

– Стой. Ты что обманул меня? – Закричал ему вслед Мазсе. – Что нужно людям? Деньги? Власть? Что? Как мне удержать город?

– Всем людям нужно то, что я уже дал Вам, милорд. – Уходя, проговорил монах.

– Что ты дал мне? – Мазсе посмотрел на руки, обыскал карманы, но ничего не нашел.

– Надежда, милорд. Я дал Вам надежду. – Сказал, обернувшись, монах.

– Асприд. – Почти шепотом повторил Мазсе.

Всю ночь лил дождь, а утром было так холодно, что пар шел изо рта при разговоре. Мазсе стоял на ступенях, ведущих во дворец, осматривая дворцовую площадь, постепенно заполняющуюся людьми. Он зевал, а глаза слипались. Почти до самого утра Эдвин учил Мазсе писать и читать на его собственном языке. Мальчик схватывал все очень быстро, он уже выучил около сотни слов и мог писать простые предложения и фразы.

Зевнув ещё раз, Мазсе встряхнулся, пытаясь прогнать остатки сна. Он завернулся в полушубок, ожидая, пока воины выведут всех рабов.

Люди шли медленно и не охотно, половина были босы, а одеждой им служил лишь дырявый мешок. Все выходили, ожидая казни или новых издевательств. Тех, кто упирался и не хотел вылизать из тюремной камеры, цепляясь за проржавевшие прутья, волокли за ноги.

– Скажи, чтобы они прекратили это. – Обратился к Партатуе Мазсе.

Партатуя накричал на всадника и приказал поднять раба на ноги. Постепенно толпа людей становилась все больше. Рабы переминались с ноги на ногу, чтобы не замерзнуть, расплескивая лужи, покрытые тонкой ледяной коркой. Матери обнимали и прижимали к себе детей, чтобы те не начали плакать, а тех, что поменьше, держали на руках.

– Это все, что есть. – Повернувшись к Мазсе, произнес Партатуя.

– Скажешь, что ты задумал?

– Сейчас ты сам все увидишь. – Загадочно произнес Мазсе.

– Эдвин, помоги мне с переводом. – Не успел Мазсе закончить фразу, как старый монах вырос у него за спиной.

– Говорите, Милорд. – Склонив голову, произнес Монах. Старик был одет все в тот же серый балахон. Чтобы не мерзли руки, он запустил их в рукава и сложил у живота.

– Жители королевства Антерол! – Начал свою речь Мазсе.

Монах подхватывал каждое его слово и доносил до ушей пленников. Он и Мазсе стояли практически на самой высокой ступени, возвышаясь над всеми. Пленники казались одной большой людской массой, голодные и испуганные, они смотрели на обращавшегося к ним мальчика с осторожностью и не пониманием.

– Я, Мазсе сын Теорека. Отныне я правитель великого города Антерол и ваш вождь. Те, кто будут добросовестно трудиться, работать и помогать мне, восстанавливать наш город, будут находиться под моей защитой, никто не посмеет вас тронуть, а кто ослушается, будет наказан, согласно сератайскому обычаю. А те, кто примет меня как вождя своего, станут свободны и будут обладать правами младших всадников, а женщины ничего не боясь, смогут заниматься хозяйством и растить детей. – Продолжил свое обращение Мазсе.

Монах перевел каждое слово обеспокоенной толпе. Настало молчание, потом некоторые начали перешептываться и переговариваться в полголоса. Потом все вновь стало тихо. Мазсе ждал какой-то реакции, но её не было.

– Ты все им правильно перевел? – Не понимая, спросил Мазсе.

– Да, дайте им время. Они в вас поверят. – Обнадеживающе сказал старик.

– Ты уверен, что это хорошая идея, мальчик? В качестве рабов они были бы гораздо покладистей и работали бы лучше. – Не скрывая своего недовольства, сказал Партатуя.

Только Мазсе начал отвечать своему наставнику, как из толпы спешно вышел коренастый, чернобровый мужчина. Мощный, голый торс его был покрыт гематомами и кровоподтеками, спина избита кнутом. Черные, кучерявые волосы, словно ковром, покрывали его тело. На ногах были сапоги разных размеров. По виду черной густой бороды Мазсе решил, что ему не меньше сорока.

Один из лучников, что окружили толпу пленников, натянул тетиву, готовясь выстрелить. Но Мазсе взмахнул рукой, и лучник снял стрелу.