Ричард Кнаак - World of Warcraft. День Дракона

– Настало время признания, Ронин Рыжеволосый! Желудок ты наполнил, теперь же опорожни, очисти от бремени прегрешений душу! Расскажи нам всю правду о злодеянии, совершенном тобою на крепостной стене, и…

Вериса встала рядом с восстанавливающим силы магом, держа руку на эфесе меча. Судя по всему, в этом неофициальном судилище она отвела себе роль защитницы Ронина – и, хотелось бы думать, не только в силу клятвы. Определенно, после столкновения с драконом, после пережитого вместе, она знает его лучше, чем эти болваны!

– Я, милорд, расскажу все, что знаю, хотя знаю, должен заметить, не так уж много. Да, на крепостную стену я поднимался, но в разрушениях вовсе не виноват. Услышал я взрыв, стена содрогнулась, и один из ваших оловянных солдатиков имел несчастье свалиться вниз, в чем приношу вам свои соболезнования…

Шлема Дункан еще не надел, и в эту минуту запустил пятерню в седые редеющие волосы. Казалось, он ведет героический бой с собственным нравом.

– В твоем рассказе, волшебник, уже видна дыра столь же широкая, как и брешь в твоем сердце, а ведь ты едва успел начать! Немало наших, вопреки твоим стараниям, остались в живых, и они видели, как ты творил колдовство перед самым бедствием! Солгав, ты сам признал себя виновным!

– Ну нет, виновным меня признаете вы . По-вашему, и я, и все мне подобные виноваты уж тем, что существуем на свете, – негромко парировал Ронин, еще раз впившись зубами в кусок черствой галеты. – Да, милорд, заклинание я творил, но предназначалось оно только для связи на расстоянии. Мне срочно был нужен совет одного из старших. Касательно дальнейшего выполнения задачи, одобренной высшими властями Альянса… что, смею заметить, подтвердит и сия благородная следопытка.

Едва рыцарь перевел взгляд на Верису, та заговорила:

– Да, Дункан, он говорит правду. Зачем ему учинять подобные разрушения, я не вижу. Не нахожу причин.

Старый воин раскрыл было рот, намереваясь возразить и, несомненно, вновь завести речь о том, что все волшебники обрекают душу на вечное проклятие в тот самый миг, как начинают учиться искусству магии, однако Вериса подняла руку, призывая его к молчанию.

– Не нахожу и выйду на бой со всяким, включая тебя, если без этого ему не обрести прежних прав и свобод.

При мысли о поединке с эльфийкой лорд Сентур заметно помрачнел, полоснул Ронина обжигающим взглядом и, наконец, неторопливо кивнул.

– Что ж, ладно. Защитница твоя, волшебник, на своем стоит твердо, и, доверяясь ее ручательству, я соглашусь: в случившемся ты неповинен.

Однако, едва закончив фразу, паладин ткнул пальцем в сторону мага.

– Но я хочу знать больше. Что случилось с тобою в то время? И как ты, если сумеешь выудить это из памяти, оказался здесь, среди нашего лагеря, свалившись нам на головы, будто опавший с высокого дерева лист?

Поняв, что рассказа не избежать, Ронин тяжко вздохнул.

– Как пожелаете. Постараюсь рассказать все, что смогу.

Поведать он мог немногим больше, чем уже рассказал. Но делать было нечего, и изнуренный маг еще раз повторил повесть о подъеме на стену, и о решении связаться с покровителем, и о внезапном взрыве, обрушившем целый участок стены.

– Ты уверен, что слышал именно взрыв? – немедля спросил его Дункан Сентур.

– Да. Правда, несомненных доказательств у меня нет, но звук был больше всего похож на взрыв минного заряда.

Сам по себе взрыв еще не означал, что все это – дело рук гоблинов, но, разумеется, за годы войны подобные мысли накрепко засели даже в голове волшебника. Правда, о замеченных в этой части Лордерона гоблинах никто не докладывал, однако Вериса высказала предположение:

– Дункан, возможно, преследовавший нас дракон также принес на себе одного-двух гоблинов. Ростом они невелики, жилисты, и, несомненно, вполне способны спрятаться от всех хотя бы на день или два. По-моему, это многое объясняет.

– В самом деле, – нехотя согласился Сентур. – А если так, нам следует удвоить бдительность. Гоблины не знают иных забав, кроме проказ да взрывов, и потому наверняка нанесут удар снова.

Продолжая рассказ, Ронин поведал всем, как бежал под сомнительную защиту стен сторожевой башни, однако башня рухнула прямо на него. Тут он, наверняка зная, что дальнейшее Сентур сочтет в самом лучшем случае сомнительным, ненадолго запнулся.

– А после… после, милорд, кто-то меня подхватил. Не знаю, кто это был, однако он поднял меня, точно куклу, и вытащил из развалин. К несчастью, стиснули меня так крепко, что не вздохнуть, а дальше открыл я глаза и…

Волшебник перевел взгляд на Верису.

– Открыл я глаза, и увидел ее лицо.

Дункан молчал, ожидая продолжения, но когда сделалось ясно, что ожидания его бесплодны, с силой хлопнул ладонью по латному наколеннику и заорал:

– И это все?! И это все, что тебе известно?!

– Да. Это все.

– Во имя духа Алонсия Фаола! – зарычал паладин, взывая к имени архиепископа, наследие коего, переданное через ученика, Утера Светоносного, некогда привело к созданию священного ордена. – Ты же не рассказал нам ничего, ничего стоящего! Если я хоть на минуту поверил, будто…

Тут Вериса шевельнулась, и Сентур осекся.

– Однако слово я дал, ручательство за тебя принял, и решению останусь верен, – продолжал он, явно утратив к волшебнику всякий интерес и поднимаясь на ноги. – А еще я сию минуту, на этом самом месте, решил вот что. Мы уже на пути к Хасику. Не вижу причин, препятствующих как можно более скорому отправлению дальше, с тем, чтобы доставить тебя к кораблю. Пусть там с тобой разбираются, как сочтут нужным! С лагеря снимемся через час. Готовься, волшебник!

С этими словами лорд Дункан Сентур развернулся и твердым шагом двинулся прочь. Его верные рыцари немедля последовали за ним, оставив Ронина одного, если не считать следопытки. Подойдя ближе, эльфийка уселась напротив и взглянула ему в глаза.

– Как себя чувствуешь? Верхом ехать сможешь?

– Устал, пара ушибов, а в остальном я цел, эльф, – ответил Ронин, но тут же понял, что ответ прозвучал резче, чем следовало. – Прости. Да, верхом я ехать смогу. Все, что угодно, лишь бы вовремя добраться до порта.

Вериса вновь поднялась.

– Я приготовлю лошадей. Дункан взял с собой запасного коня, как раз на случай, если сумеем тебя отыскать. Я прослежу, чтоб он ждал тебя наготове к тому времени, как отправимся в путь.

Эльфийка двинулась прочь, и в сердце донельзя утомленного чародея шевельнулось незнакомое чувство.

– Спасибо тебе, Вериса Ветрокрылая.

– Забота о лошадях входит в обязанности проводника, – отвечала эльфийка, оглянувшись назад.

– Я – о заступничестве во время допроса, едва не обернувшегося пытками.

– И это входит в мои обязанности тоже. Я ведь дала старшим клятву доставить тебя до места назначения целым и невредимым, – пояснила она, однако, несмотря на эти слова, ее губы дрогнули, на миг сложившись в улыбку. – А ты, мастер Ронин, лучше готовься к дороге. Легким галопом дело не обойдется: слишком уж много упущено времени.