Станислав Тукаев - Охота на Смерть. Кризис веры

– Ты дурак?! Указы последние не читал?! Даже если ты чихнешь не в том месте или не в то время, тебя пустят в расход. Что уж говорить о том, что он с тобой сделает, если ты ему расскажешь о таком косяке! И нет никакой уверенности, что кара не коснется всех, если мы ему об этом расскажем. Это лишь наши домыслы. Так что вы как хотите, братцы, а я точно против того, чтобы ему об этом сообщать.

– Но и оставлять все как есть мы тоже не можем.

Вперед вышел жнец, находящийся на хорошем счету у руководства:

– Мы так до утра можем спорить, но ничего не решим.

– Что ты предлагаешь, Эстрагон? – спросили собратья.

– Я предлагаю договориться с ангелами-хранителями и демонами-искусителями, – ответил он.

– Как? Они нам жесткий ультиматум поставили. До тех пор пока мы не внесем в отчеты нужные исправления, они ничего не подпишут. И даже разговаривать с нами не станут!

– Станут. Рано или поздно их начальство с них спросит: где души? И тогда они сами к нам прибегут договариваться.

К Эстрагону подошел Кэрак, не менее авторитетный жнец:

– И сколько на это может потребоваться времени? Мы столько ждать не можем. – Он указал на томящиеся в сторонке души. – Их нам куда девать?

– Можно на время где-нибудь спрятать.

– Где спрятать? У тебя дома?

– У меня они все не поместятся.

– В том то и дело, что они ни у кого не поместятся. На Небесах нет такого места, где бы мы их могли незаметно спрятать.

– Значит, будем брать их с собой.

– Куда с собой? На работу? В Мир людей?

– Ну да.

– Ты как себе это представляешь? Пока мы наблюдаем за нашими живыми подопечными и фиксируем в отчетах результаты их жизнедеятельности, наши усопшие стоят рядом?

– Почему нет? Ты посмотри на них. – Первый жнец обратил внимание второго на не проявляющие никакого интереса к происходящему души. – Они тихие, никому не мешают. Возьмутся за руки, смирно постоят в сторонке.

– Допустим, – согласился Кэрак и следом задал резонный вопрос: «По окончании трудового дня, ты их куда денешь?»

Повисла пауза. Из толпы прилетела подсказка:

– Можно работать в две смены и передавать их друг другу, тогда души Мир людей никогда не покинут.

Жнецы расступились, пропуская автора идеи вперед. Но он не собирался никуда выходить, только предложил вариант. Тем не менее ему пришлось принять активное участие в обсуждении. Двое старших коллег сами сделали несколько шагов в его направлении. Эстрагон спросил:

– А ты представляешь, Тупус, сколько в таком случае тебе придется с собой таскать душ?

– Представляю, – кивнул жнец. – Ровно в два раза больше. В этом нет ничего критичного. Будет их не десять-двадцать, а тридцать-сорок. Просто будем использовать более сложные формы их построения, в зависимости от фактического наличия и геометрических предпочтений.

– И надолго ли тебя так хватит? – поинтересовался у него Кэрак.

– Я думаю, надолго. До тех пор, когда ангелы и демоны будут сговорчивее, точно.

Более авторитетные жнецы задумались.

– Даже не знаю, – шепнул один второму. – В целом, мысль дельная.

– Я думаю, стоит попробовать, – шепнул тот ему в ответ.

– Я тоже так считаю. И я. И мы. И мы! – подхватили близстоящие жнецы.

А за ними и все остальные:

– Мы тоже так считаем! Надо пробовать, дальше будет видно!

– Да мы поняли, поняли! – вскинули вверх руки Эстрагон и Кэрак, оказавшись в эпицентре гама. – Давайте пробовать!

Обсудив детали, жнецы разошлись.

Так появились неприкаянные души.

Решение брать с собой на работу души, по которым представители Рая и Ада отказывались подписывать отчеты, считалось у жнецов временной мерой. До тех пор пока в голову не придет более удачная идея, что с ними делать, или не удастся договориться с ангелами и демонами. И первые несколько месяцев эта задумка себя оправдывала. Жнецы делали свою работу, души тихо-смирно стояли в сторонке, и даже их непрерывный рост никого не смущал.

Проблемы начались, когда случилось непредвиденное: неприкаянные души начали между собой переговариваться.

До этого момента они всегда и везде следовали за жнецами молча, занимаясь сбором информации по интересующей их теме загробной жизни через созерцание происходящего вокруг. В основном для переосмысления прожитых лет и собственного успокоения. Однако далеко не каждая неприкаянная душа могла похвастаться кристально чистой репутацией в мирской жизни, отчего вера на благополучный итоговый исход имелась не у всех. И для тех душ, которые были лишены ее в большей степени, ожидание превращалось в томление, а благоговейная ностальгия по прожитым дням – в глубочайшую депрессию по прощелканной «прошлой жизни». Держать это в себе они не захотели. Но и открыто обсуждать свои страхи, касаемо дальнейшей судьбы, не зная, какая на это будет реакция жнецов, побаивались. Поэтому первое время разговоры на тему того, насколько у кого все плохо, и что их за это может ждать, неприкаянные души вели исключительно украдкой и шепотом. Довольно скоро к таким обсуждениям стали присоединяться души, у которых, по их мнению, в ближайших планах на жизнь будет «все хорошо». Им лишний раз хотелось удостовериться, что их догадки о теплом местечке в новой системе координат верны, а заодно самоутвердиться за счет неудачников. Когда мнения одних групп начали идти вразрез убеждениям других, сдерживаться в рамках шепота стало труднее.

Однако окончательно потерять страх и начать разговаривать в полный голос, не обращая внимания на жнецов, неприкаянных душ побудил не внутренний групповой опыт, а внешний. Так или иначе, жнецы между собой пересекались, а вместе с ними пересекались и сопровождающие их души. Порой такие пересечения происходили в рамках довольно замкнутого пространства, и тогда группы душ начинали делиться друг с другом накопившимся метафизическим опытом. И вот однажды подобная встреча ушла от принятого формата ведения диалога: сначала с шепота на повышенные тона, а затем и вовсе переросла в жаркий бесконтрольный спор на фоне религиозной нетерпимости. В результате которого не выяснилось, чей бог круче, но выяснилось, что перешептываться вовсе не обязательно, поскольку жнецы им ничего плохого не сделают. Более того, с ними тоже можно разговаривать, и за это они тоже ничего плохого не сделают. И, вообще, жнецы – довольно безобидные ребята.

Когда эти новости разлетелись во все концы, бедные жнецы просто не знали, куда им деваться: со всех сторон на них посыпалось: а что? а как? а почему? И это хорошо еще, что среди их «живых клиентов» периодически встречались юристы и политики, и было у кого позаимствовать такие понятия как «конфиденциальность» и «невладение данной информацией», а главное, практические навыки уклонения от прямых ответов на четко сформулированные вопросы, иначе еще неизвестно, чем бы все закончилось. А так непробиваемая несговорчивость жнецов довольно быстро нейтрализовала бум нездорового любопытства среди неприкаянных душ, и все вернулось на круги своя.