Анна Сешт - Берег Живых. Выбор богов. Книга третья

– Что бы ни случилось тогда в поместье, это изменило для Идаэт всё.

Что ж, по крайней мере, бывший телохранитель мёртв – хоть одна приятная новость за сегодня! Вот только Амахисат так и не знала, при каких обстоятельствах Паваха устранили, и что он успел разболтать перед смертью. Или всё-таки не успел?.. Со всем происходящим она действительно уже начинала бояться теней. И как же нужен был сейчас Колдун!

Некоторое время они с Хатепером ещё обсуждали последние события, но когда разошлись, царица была уверена: Великий Управитель пригласит Идаэт на разговор… ведь сама она собиралась сделать то же самое.

Тем же вечером, ближе к ночи, новая глава рода Мерха явилась к царице. И хотя женщина едва держалась на ногах, казалось, после разговора с Императором ей стало спокойнее. Или это было лишь спокойное принятие своей участи?

Амахисат отослала слуг, предложила Идаэт кресло, и женщина с благодарностью села, сложив руки на коленях.

– Великий Управитель ждёт меня, но к тебе я пришла первой, госпожа.

– Я рада, что ты выжила, – сказала царица. – Я найду способ помочь вам…

Идаэт вдруг вскинула голову, и её зеленоватые глаза блеснули.

– Не нужно, госпожа. Всё уже решено. Владыка был милостив и удовлетворил мою просьбу… Те из нас, кто остался, отправляются в Леддну, под начало Хармехи из рода Кха.

– В Леддну? – удивилась Амахисат.

– Я помню Хармехи, он достойный. По крайней мере, и смерть наша будет достойной – не позорная казнь, но возможность в последний раз послужить возлюбленной Империи. Потеря земель и титулов – ничто в сравнении с этим.

Идаэт говорила с таким спокойствием, словно уже похоронила себя. По сути, так и было.

– Твой род погибнет…

– Он сказал, так мы будем прощены.

– Кто сказал? – царица подалась вперёд, пригвождая взглядом свою союзницу. – О чём ты говорила с Владыкой? Что намереваешься сказать Великому Управителю?

Идаэт закрыла глаза, собираясь с мыслями. Когда она снова посмотрела на царицу, её взгляд был тёмным, тяжёлым.

– Великий Управитель ведь расследует дело культа Сатеха? Я скажу ему то, что он ожидает услышать: о таинственных жрецах, дела с которыми вела моя мать.

– Это мудро, – милостиво кивнула Амахисат. – Я надеюсь на тебя… все мы надеемся.

– Имя твоё и твоего сына не прозвучало ни разу и не прозвучит. Я могла совершить многое, но я – не предательница, – с горечью Идаэт хрипло рассмеялась. – Разговор с Владыкой… он мало что изменил во мне – после того, что я видела той ночью… Бойся, госпожа моя, – голос женщины упал до едва слышного шёпота, – потому что охотник не принадлежит Берегу Живых… У нашей пламенной смерти было лицо Хэфера Эмхет…

Его гнев Идаэт встретила стоически, даже равнодушно. Секенэф мог сдвинуть что-то в её сознании, а возможно, разум её изменился ещё после прихода Хатеп-Хекаи-Нетчери. Спокойно она призналась, что да, древний род Мерха никогда не видел сына безродной жрицы достойным преемником их великого Императора, как бы царевич ни был талантлив. Другое дело – его брат, Великий Управитель, пусть и сочувствующий эльфам. И да, род Мерха ненавидел эльфов в достаточной степени, чтобы удерживать у себя младшего принца. В конце концов, эльфы погубили слишком многих их родичей – кого в бою, кого в позорном плену.

Подозрения в связи Хекетджит и Иссилана Хатепер отбросил сразу – ненависть этих рэмеи ко всем жителям Данваэннона была слишком сильна и с годами, как оказалось, ничуть не угасла. Нет, за изначальным похищением принца стоял кто-то другой.

Назначение Эрдана Тиири новым эмиссаром Идаэт сдержанно осуждала, но подчеркнула, что теперь её род потерял силу и влияние, поэтому её личное мнение не имеет значения.

На вопросы Великого Управителя Идаэт отвечала почтительно, но скудно, заверяя Хатепера, что, увы, о делах своей матери знала немного, а от жрецов Сатеха всегда предпочитала держаться подальше. Что она понятия не имела, кто передал пленника матери, но была рада, что принц оказался у них – только вот мать, к сожалению, запрещала его убивать. Хекетджит неохотно делилась многими тайнами даже со своими близкими, а теперь за ней пришёл охотник, и уже не спросишь.

Заминку вызвал лишь один его вопрос – видела ли Идаэт лицо этого таинственного охотника? Женщина повторила то, что уже сказала в зале: «Я не знаю точно, что видела», а потом говорила что-то о мёртвых рода Мерха, о том, скольких они потеряли в войне, и как важно теперь было успокоить мёртвых достойной смертью живых. В целом все эти последние рассуждения уже граничили с горячечным бредом, и дипломат едва сумел выудить разумные зёрна из речей воительницы.

Великий Управитель знал, что угрозы и увещевания бесполезны. Император отдал Идаэт некий приказ, нарушать который она явно не собиралась, потому и не говорила всего. И к тому же, она уже была обречена – чем Хатепер мог её напугать, тем более после увиденного? Пришлось удовлетвориться её кратким рассказом. Вряд ли и царице женщина сумела поведать больше. А вот Секенэфу…

Но час был поздний, и в ту ночь Владыка не принял брата – слуга сообщил Хатеперу, что Император уже изволил отойти ко сну. Даже если Секенэф не спал, очевидно, он приказал не беспокоить его, и приказ этот относился даже к самым близким.

А на следующий день возвращалась Анирет, и готовилось торжественное назначение нового наследника трона.

Сэбни замер, опустив взгляд, не решаясь вмешиваться. Только он и Верховный Жрец Джети были свидетелями прихода этих гостей Обители, потому что даже среди Таэху были единственными, кто знал. Старый Кахеп не в счёт – его знания о произошедшем были смутными, но именно он помог подобрать эти свитки в закрытых архивах.

– Здесь собрано многое из того, чем мы владеем, – мягко повторил Джети. – Самое важное. На основе этих свитков Безумная Серкат сумела восстановить запретное искусство.

– У неё были на это годы, – глухо прозвучало из-под собачьего шлема. – У меня нет даже месяцев… Бесполезно.

Последнее прозвучало жутко, нездешне – и этому слову отозвались тени в углах, огни в светильниках. Казалось, даже воздух вокруг стал жарче, суше – словно они были не в покоях Верховного Жреца, а в песках Каэмит. Сэбни и охнуть не успел, как старинный драгоценный свиток в руке воина вдруг начал тлеть.

Пальцы Владыки сомкнулись на запястье царевича, и тот как будто опомнился, выронил свиток. Тут же стало легче дышать.

В присутствии Императора он, должно быть, всё ещё мог обуздывать свою Силу… или это Сила Императора обуздывала его? Сэбни уже не понимал, а когда пытался смотреть внутренним взором – то, что он видел, почти ослепляло его.