Тимур Волков - Суккуба – дитя тьмы, плод похоти

Отчасти похоже, что ты попадаешь в погреб. По бокам комнаты расставлены бочки: некоторые были пусты, другие же всё ещё были полны вина. Другую стену полностью занимал большой книжный шкаф, среди книг на нём пребывали небольшие каменные статуэтки и одинокий камушек неопределенной формы, бледно-белого оттенка. В центре помещения располагался небольшой магический камин, извергающий колдовское пламя, а вокруг него были расставлены диван с двумя креслами и большая коробка, которая, видимо, использовалась в качестве стола. Это помещение явно никто давно не убирал – всё покрыто толстым слоем пыли. Складывалось впечатление, что о существовании комнаты вообще никто не знал. Но это было не так.

В одном из кресел сидел молодой сутулый парень с длинными, слегка волнистыми, чёрными волосами, переливающимися из-за пламени, как перья ворона. На одном из заострённых ушей, достаточно длинных, чтобы выглядывать из-под волос, видна небольшая золотая серьга. Он был облачён в чёрные одежды: высокие сапоги, потёртые брюки, невзрачный пиджак и плащ с высоким воротником. Его зелёные глаза сейчас были прикрыты. В руках парень держал медные часы на цепочке, тиканье которых нарушало тишину. Он выглядел мрачным и задумчивым. Ощутив присутствие гостьи, человек спрятал часы в карман:

– Барбело, как всё прошло? – парень улыбнулся девушке.

Она надула губы и ответила:

– Как всегда: он самодоволен и груб, – фыркнула одержимая.

– Да ладно тебе, у тебя всегда есть поддержка от меня и Калигмора, – он мягко потрепал ее волосы, утешая. – Где книга?

Служанка достала фолиант из-за спины и положила на коробку:

– Лета сорвала ритуал! А до этого всё шло по плану. Всё, как было спланировано Калигмором. Но теперь цепочка нарушена! Липовый ритуал должен был воплотить, пусть на мгновение и иллюзорно, самое потаённое желание. И вместо того, чтобы доказать, что Моргель действительно тот, кому предназначена суккуба, у нас теперь нимфа с четвёртым размером груди!

Парень выпрямился в кресле, поперхнувшись воздухом, а девушка плюхнулась в кресло напротив, кинув краткий ревнивый взгляд на собеседника, после чего продолжила:

– Я даже не знаю, что теперь делать: он разозлился и сказал, что сделает всё сам. Представь, что будет, когда он не найдет книгу в библиотеке? – задумалась девушка. – Хотя суккубу я боюсь больше, чем разъярённого недо-чернокнижника.

– Не сказал бы, что он совсем неспособный, – взволнованно вздохнул парень. – Тогда делать нечего: придётся вернуть книгу на место и действовать далее по намеченному сценарию. Калигмор и без этого был уверен в том, какую роль предстоит сыграть его маленькому братику в нашей большой проблеме, – тёмная фигура в кресле снова ссутулилась, сверкнув глазами. – Только между нами: липовый ритуал, на котором настаивали его совесть и братская любовь, – лишний повод оттянуть неизбежное. В конце концов, именно призвавшему суккубу достанется больше всех. Не думаю, что мы с тобой способны остановить событие такой силы. Даже если книга пропадёт или будет уничтожена, она всё равно найдёт способ вернуться в Башню. Дьяволица сильнее всех здесь вместе взятых. И ты ведь помнишь, почему свалил Калигмор? И какая миссия лежит на нас с тобой, пончик?

Закончив мысль, он встал, протянув книгу девушке:

– Бел, отнеси её в библиотеку. Пусть всё пойдёт так, как должно. Иначе будет только хуже. А копию, которую мы успели сделать за ночь, я отнесу нашему Господину. Калигмор устал ждать: Башня и так слишком долго находится под Моргелем.

Барбело грустно кивнула, явно услышав не тот ответ, что ожидала:

– Да так ему и надо. Если все и правда пойдет по сценарию, как задумал Хозяин, я надеюсь, мы сможем отсюда свалить.

Парень, одетый в чёрное, неожиданно исчез, а одержимая потушила колдовской огонь и отправилась возвращать книгу в библиотеку.

– И я ведь просила так меня не называть, – томно бросила одержимая в пустоту.

Всё это время Лета, хоть и находясь не в себе, тихо сидела в кладовой, за большой грудой мешков, сгорая от стыда и обнимая свою новую грудь, не осознавая, что это лишь иллюзия. Она следовала за пепельноволосой по коридорам, потому что хотела извиниться перед своей одержимой подругой за сорванный ритуал, но потерпела неудачу: Барбело скрылась за углом, в одной из тёмных кладовых. Юная нимфа затаилась в комнате и хорошо расслышала конец диалога, который доносился из-за стены. Но пока она решила никому об этом не рассказывать.

«Человек, терзаемый своими демонами, совершенно бессознательно мстит ближнему»

Франц Кафка – «Письма к Милене»

Южная провинция – большой полуостров, большинство городов которого имеют выход в открытое море. В эти города каждый день приходили десятки кораблей, желая поскорее сбагрить свой товар, загрузить трюм новым грузом и вернуться восвояси. Что сказать, жизнь тут кипела каждый день. Южная провинция считалась сердцем торговли и ключевой точкой морских торговых путей. Но если портовые города жили рыбным промыслом и коммерческими делами, то города, находившееся в центре полуострова, занимались производством товаров и переработкой ресурсов.

Индустриальные города Южной провинции были вечно затянуты чёрными облаками. Сложно было понять, то ли грозовые тучи приготовили очередной ливень для горожан, то ли безобидные белые облака впитали в себя дым, выхлопы и едкие испарения, которые извергали из себя многочисленные фабрики и заводы. Большую часть жителей таких городов составляли рабочие, медики, стражи порядка, священники, мелкие торговцы, чиновники и прочий люд, который был необходим для поддержки жизни, или скорее, существования. Судить не нам. Но мы вольны задаться вопросом: что забыл одинокий парень под проливным дождем около недостроенной часовни?

Он стоял, втянув голову в плечи, чем походил на недовольную птицу. Периодически парень протирал часы от капель дождя, вглядывался в циферблат, пока тот вновь не покрывался небесными слезами. Вскоре ему надоел этот процесс, и он начал ходить вдоль фасада часовни. Вид парня был мрачен, а одежды черны.

Улицы были богаты лужами и фонарями, которые разбавляли вечернюю тьму. К одинокому страннику медленно подошла маленькая фигура, закутанная в серый балахон. Жилистая рука жестом попросила наклонится ближе, и тёмная фигура повиновалась. Старик, который скрывался под балахоном, резко схватил парня за ухо и притянул его ещё ближе к себе:

– Ты же знаешь, что хозяин не любит, когда его подчиненные шныряют через Врата! – хриплым голосом прошептал старый ворчун, а после добавил, более грозно: – И не стони – не люблю я этого!