Максим Ефимкин - Истины нет. Том 2

– И что, – прошептал Призрак, – вот так просто? Нас не разместят и не покормят с дороги?

– Каждый из прибывших на Созыв имеет во дворце собственный угол, а на созыве всегда накрыт стол – это закон. Хотя мне кажется, что есть тут никто не будет, – тихо ответил Марк. – Кроме того, мы прибыли к самому его началу. Созыв назначен на сегодня, и уверен, что все уже собрались и ждут только нас.

Герцог отстегнул перевязь с широким кинжалом и протянул ее начальнику стражи. Призрак показал руками, что он безоружен, но ему не поверили и тщательно обыскали. Затем оба прошли на витую широкую лестницу со ступенями из светло-серого мрамора. В конце лестницы у большой двустворчатой двери их поджидал стареющий мажордом с квадратной бородой и строгим колючим взглядом из-под густых бровей. Он учтиво, но холодно, в соответствии с этикетом, приветствовал прибывших. Убедился еще раз, что при них нет оружия, и приглашающе повел рукой в сторону двери. Стража, разведя бердыши, стала смирно. Два шустрых лакея потянули за бронзовые кольца, и массивные, украшенные бронзовыми вензелями и золотой чеканкой двери на удивление легко отворились. Пахнуло тяжелым духом трав.

– Зверобой и бородатый мох, – прошептал Призрак, ухмыльнувшись, и прошел следом за Марком, с интересом разглядывая богатое, но сейчас частично укрытое черными пледами убранство, – а должен быть ладан. Как в насмешку над самими собой.

– Ты о чем? – Марк замедлил шаг, чтобы Хэйл мог с ним поравняться.

– Зверобой – священная трава лесных жрецов, – Призрак шептал тихо-тихо, чтобы лакеи, которые делали вид, что им нет никакого дела, не услышали ни единого слова. – Отгоняет окаянных и диббуков, а бородатый мох используется все теми же жрецами для изгнания злых духов и должен приносить удачу хозяину жилища.

– Ты хочешь сказать…

– Что архиепископ Женуа – лицемер. Казнить за еретические травы и самому же их использовать, поскольку это эффективно, – что это, как не двуличие?

– Не вздумай только выступить с разоблачительной речью.

– Как изволишь, король, – Призрак нарочито криво поклонился, полностью исковеркав церемониальный поклон.

Марк зло одернул Хэйла и снова ушел вперед, наказав шутнику идти за ним и следовать этикету.

Большой зал для Созыва был подобающе украшен, и тут широкие окна были не завешены и отворены, так что духа трав не ощущалось. Несмотря на то, что они пропускали огромное количество света, который с самого утра заливал половину комнаты и постепенно захватывал все большую площадь, говоря о том, что пропадет лишь к полудню, укрывшись за большой башней, свечей горело немыслимое количество. Посреди стоял внушительных размеров круглый стол из черного дерева на затейливых кудрявых ножках, украшенных серебряными прожилками, укрытый толстой дорогой скатертью цвета серого тумана, на которой были вышиты гербы всех графств Алии. Стояли серебряные кувшины с вином и водой, золотые и хрустальные бокалы, украшенные драгоценными камнями, дивные блюда с различной снедью: дичью, рыбой, фруктами и овощами. Вокруг стола стояло девятнадцать пар кресел: одно богатое, с высокой резной спинкой, мягкими подлокотниками и укрытое аксамитовым покрывалом с гербом отдельного графства, и попроще, называемое «стулом болтовни». Каждая пара находилась на расстоянии трех шагов от следующей, условно разделяя стол Созыва на девятнадцать частей. Но теперь одна пара была укрыта глухим парчовым пледом красного оттенка, на котором золотые и серебряные нити вышивки смотрелись особенно ярко, и стол напротив не был сервирован, лишь тускло горела толстая высокая свеча в массивном бронзовом подсвечнике.

Когда Марк вошел в помещение, один из лакеев вышел вперед и громко, торжественно объявил:

– Герцог Марк Кент Клиффорд Ирпийский, Марк Матерый, владетель графства Ирпийского, претендент на корону.

Лакеи, поклонившись всем присутствующим, сразу и удалились, плотно закрыв за собой двери. Герцог с вызовом обвел взглядом всех присутствующих, беседующих у окон или пробующих вино на вкус: престарелая графиня Джер Файет, тихий граф Аллан Воган, лучезарный лорд Кадмус Лэндон, усыхающий граф Эйзби Сеймур, раздражительный виконт Дван Кэйд, смазливый граф Талбот Этруско, растерянный лорд Шилох Тейгу, краснолицый барон Редклиф Спенсер, властный герцог Крон Лауциз, миленькая графиня Рио Андабар, самовлюбленный граф Баз Фарлей, прямой лорд Тристран Вард, одноглазый граф Оллен Рэт, элегантный виконт Дад Патси, нелюдимый виконт Коден Вистен, широкоплечий барон Дюк Хуффри, скучный граф Вьят Брэди.

Если бы не существовало наследников трона, из всех присутствующих за титул могли бы поспорить лишь двое – он и герцог Крон Лауциз. Но последний всегда обладал ничуть не меньшей поддержкой среди членов Созыва и потому смотрел на Марка с не меньшим вызовом. Он был моложе, обладал горячим темпераментом и острым умом. И он не поднялся, чтобы приветствовать другого претендента на корону, что выглядело как дерзость. Марк заметил это и ухмыльнулся: он уже думал над тем, что стоит вызвать его на рыцарский поединок и убить. Но это сразу привело бы к гражданской войне, которая ввергла бы Алию в пучину хаоса. Победителей бы не оказалось. А соседи-стервятники растащили бы земли по кусочку. Понимал это и Лауциз, а потому между двумя сильнейшими сохранялся холодный мир. Но каждый понимал, что плохой мир гораздо лучше хорошей войны.

Марк с гордо поднятой головой прошел к своему месту. Тишину, возникшую при появлении герцога, нарушил сухой и жилистый священник – архиепископ Гилладский.

– Приветствую последнего из претендентов на корону, – Бенегер Женуа поклонился, и тут все последовали его примеру.

– А этот зачем тут? – едва слышно одними губами прошептал Марк.

Призрак усмехнулся, давая понять, что он догадывается, но предпочитает молчать.

– Прошу всех занять свои места, – добавил стоящий рядом с ним другой старик, одетый богато и опирающийся, впрочем, совершенно для виду, на дорогой, инкрустированный самоцветами посох. – Я Берг Конфлан, могу говорить от имени двора королевы. И именно я засвидетельствую происходящее на Созыве.

Присутствующие, прекратив перешептывания, заняли свои места.

– Мрачные события, темные и неожиданные, собрали всех владетелей графств в этом зале, – продолжил говорить юстициарий, – но скорбь и траур не могут длиться вечно, и нам надлежит сделать, что должно. Наша большая и великая страна не может оказаться в раздоре, без головы и раздираемая на части гражданскими волнениями, ибо это на руку всем нашим соседям, которые не преминут откусить по куску.

По залу прокатился несогласный ропот.

– Тишина! – рявкнул Конфлан, словно перед ним были не высокородные мужи и дамы, а первогодки-студиозусы. – Этого площадного, базарного вздора я не допущу! Несмотря на то, что некоторые из вас имеют вспыльчивый норов, а другие считают себя выше остальных, и кто-то и вовсе уже мнит себя королем. Никто еще не король! Все равны один одному в этом зале. И без моего согласия, благословения архиепископа Женуа и общего голосования никто не прикоснется к короне Алии. Каждый из вас получил пригласительную грамоту на Созыв. Каждый отправил гонца с уведомлением о готовности прибыть и следовать всем церемониям. Так держите свое высокородное слово.