Гордей Егоров - Драконы Акселя

Темнело очень быстро. В какой-то момент Аксель понял, что уже ничего не видит под ногами и легко пройдёт мимо каменных плит старой дороги, даже не заметив. Он поднял глаза к серому небу – чёрные ветви деревьев на его фоне рисовали мрачные узоры. Парень оглянулся по сторонам – на расстоянии десяти шагов стволы и кусты сливались в неясные тёмно-серые силуэты. Он внезапно понял, что уже через четверть часа лес погрузится в кромешную тьму… и… вдруг ему стало страшно…

Страх подкатил к горлу, и несколько секунд Аксель в буквальном смысле слова не мог вздохнуть. Ведь он в лесу один, до деревни полдня ходьбы, круго́м такая тьма, что, открывая или закрывая глаза, ты совсем не видишь разницы и… в этом лесу живут звери… Они у себя дома, а Аксель – гость… незваный гость… А может стать и ужином для кого-то. И в этот момент в его голове всплыли все самые нелепые истории о монстрах и чудовищах, которые он слышал ещё мальчиком. Парень почувствовал сильную дрожь.

– Аксель… держись, – прошептал он, – поросячий сын… что же делать? – его мозг совершенно отказывался работать, – чёрт! Я же взял огниво! – он быстро сбросил рюкзак и непослушными пальцами достал из внутреннего кармана холщовый мешочек, – вот… сейчас… – руки и голос дрожали, ещё никогда в жизни Акселю не было так страшно.

Парень поковырялся в листве, высек искру и сухие листья быстро вспыхнули, Аксель обрадовался и стал прыгать вокруг слабого, но спасительного огонька, собирая в него упавшие веточки, сучья, палки, пока не разгорелся хороший, яркий костерок. Тогда юноша наконец немного успокоился и огляделся по сторонам. Небо уже было чёрным, деревья вокруг него, повинуясь рваному танцу огня, бросали тени то в одну, то в другую сторону и лес наполнился движением света и тени. Появилось ощущение, что вокруг костра собрались все животные, тролли и чудища этого леса и выглядывают из-за деревьев, а когда на них падает свет, снова спешат спрятаться за ствол сосны или липы. Они жадно смотрят на огонь, но стесняются спросить разрешения подойти поближе и насладиться этим танцем и жаром, весельем и ужасом огня вместе с Акселем. Парень недовольно поёжился от этих мыслей, но… всё же страха, который сковал руки и ноги всего несколько минут назад, уже не было. Он сел на землю у костра и сразу пожалел, что не сделал его ближе к какому-нибудь толстому дереву. Сейчас получалось, что как бы он ни сел, сзади него всегда были танцующие тени, жуткие шорохи и ещё более жуткая тишина. А вот если бы он развёл костёр рядом с толстой сосной, то мог бы прислониться к ней спиной – так гораздо спокойнее. Однако сейчас парень уже не решился на это. К тому же он понял, что это спокойствие было бы иллюзией. Ведь если медведь захочет на него напасть, разве остановит его то, что мальчишка спрятался за сосной? Смешно же…

– Не-е-е-е-е, друзья, – вдруг проговорил он, – я не из такого теста!

Аксель обернулся по сторонам, как бы сообщая это всем теням и страхам в лесу.

– Может, вы мной и поужинаете, но и я вам шкурку подпалю! – С этими словами он вытащил из костра две больших горящих палки, встал на ноги и расправил плечи, готовый к бою с любым чудищем во всей округе.

Так он постоял минуту, но чудище не решилось на бой. Тогда Аксель положил одну палку обратно в огонь, а со второй наготове прошёл в трёх-четырёх метрах от костра и набрал дров, сложил их аккуратно, а затем собрал ещё, удаляясь от огня на пять-шесть метров. При этом тени деревьев и кустов плясали по лесу ещё яростнее, шорохи и тишина были ещё страшнее, но Аксель уже бросил им вызов, а они, как оказалось, могли только плясать, шуршать и не готовы были сражаться… Лес проиграл. Аксель сделал костёр побольше, заложил в него несколько палок, на случай если их быстро придётся схватить и вступить в неравный бой с медведем или стаей волков и аккуратно лёг на спину. Он хотел, чтобы лес видел: Аксель наготове, он в любую секунду может вскочить и нанести сокрушительный удар горящей палкой прямо… по чему там попадёт. Готов к бою, готов… с этими мыслями он провалился в тревожный и прерывистый сон…

Несколько раз за ночь Аксель просыпался и подкладывал дрова, менял прогоревшие палки-орудия, и с каждым таким пробуждением страх уходил, а сон наступал решительнее, пока не поглотил его полностью. В этом сне Аксель бежал по чёрному лесу с двумя горящими, как факелы мечами и наносил смертельные удары каким-то жутким чудовищам, которые в страхе тщетно пытались убегать от него.

Когда он открыл глаза, солнце уже ласкало макушки деревьев. Аксель сел и осмотрелся. Лес казался совершенно обычным, чего в нём можно было бояться вчера?

– Э-э-э-эх, глупость-чертовщина! – Аксель попытался подняться, но… это почему-то не удалось, и он снова свалился набок, ощутив жгучую боль в ногах, – что такое? – он попробовал снять сапоги, но это тоже оказалось больно, – ого…

Парень приготовился перетерпеть боль и кряхтя стянул один сапог. Он бросил его чуть в сторону и положил ногу на рюкзак:

– Да… поленом по голове… Угораздило же, – ноги в сапогах были жутко стёрты, кровь запеклась по всей ступне так, что теперь было и не понять, где именно кровотечения.

– Ну дела, – он стиснул зубы и стянул второй сапог, – да… то же самое. Вот тебе и новые сапоги.

Аксель разглядывал ноги и думал… У него не было с собой настоя семи трав, не было повязки, не было достаточно воды.

– Ладно, что ж делать… Не возвращаться же из-за этого назад! – он снял куртку, вывернул наизнанку и начал бережно отрывать подкладку со спины. Куртку сшила мама Акселя, когда он был ещё младенцем. Обычно в их деревне так не делали – ткань подкладки была бережно прикреплена ко внутренним швам куртки, а слева на груди располагался карман, под которым мама зачем-то вышила крест и надпись «под сердцем».

Аксель бережно разделил ткань на два куска, потом взял флягу и стал обмывать правую ногу. Та жутко болела, кровь запеклась и смешалась с грязью. Когда с этим было покончено, он поставил ногу на кусок ткани, обернул им ступню и, стиснув зубы, запихнул её в сапог…

Пришла очередь другой ноги. Аксель проделал с нею всё то же, что и с правой, однако стёрта она оказалась сильнее и больше опухла.

Собрав всю волю и упорство, Аксель встал сначала на четвереньки, а после аккуратно поднялся на ноги. Тупая боль внезапно окатила всю нижнюю часть тела и осталась в ступнях и голенях тянущим послевкусием. В глазах потемнело от резкого подъёма, но… он устоял на ногах.

– Пусть хоть все лешие этой проклятой пустоши надо мной потешаются – сказал он вдруг как-то очень серьёзно, – а я всё равно дойду до замка.

Простая и непоколебимая решимость наполнила все его существо от кровоточащих распухших ног до слегка завитых кончиков светлых волос. При этом боль никуда не делась, но Аксель, как-то неожиданно для себя увидел, что он больше этой боли. Теперь она не меняла в его планах ровным счётом ничего. Да, чёрт возьми, это его ноги и они могут идти.