Степан Кирнос - Дорогой скорби: крушение Ордена

Азариэль с товарищами вторит тому, что сказали иерархи и с пением в сердце повторяет священное слово.

– Пусть континент разорвут тысячи государств, я обещаю обнажить свой меч и обратить разум против тех, что станет нести мрак тьмы и станет угрозой неисчислим народом Тамриэля. Обещаю лицом к лицу встретить самые отвратительные кошмары и не устрашиться их. В этом перед всеми, на этом собрании присутствующими, громко клянусь чтить данное обещание! Если я нарушу эту клятву, то пускай меня, постигнет справедливый и суровый суд Ордена!

Все с душевным трепетом и состоянием величайшего духовного возбуждения в душе благоговейно повторяли слова, проговорив клятву, подобно боевой литании, отчего зал будто наполнился молитвенным звучанием.

– Встаньте! Подниметесь с колен! – обратился Регент. – Вы больше не кандидаты, вы неофиты Ордена! Вы – молодая кровь, вы его будущая сила, слава и воля. Радуйтесь, ибо сам Акатош смотрит на вас сейчас!

Азариэль ухватил взглядом как четыре иерарха отошли назад, а их место заняли три другие фигуры.

– Вы будете не одиноки в своём просвещении. За сим я назначаю вам четырёх господ, которые поведут вас через тернии к славе.

Первый шаг сделал высокий подтянутый человек, чьи черты лица отражали сглаженный многоугольник, а глаза небесно-голубой расцветки. Его тело стянуто кольчугой, выкованной из посеребрённого мифрила и укутано в пурпурный плащ. Регент отклонил правую руку и произнёс:

– Господин Люций!

За ним шаг вперёд сделал высокий нордлинг с седыми волосами и закованный в прекрасный доспех, что Азариэль видел ранее:

– Господин Ремиил!

После него в сторону неофитов шагнул тёмный эльф, тело которого скрыто под кожаной плотной курткой, сияющих светло-ледяными пластинами сталгрима.

– Господин Охтхере! – назвал последнего Регент и продолжил. – Они ваша путеводная звезда, что укажет правильный, верный путь, если вы собьётесь с него! Отныне они – ваша опора и господа, ответственная за вас. Главные командиры, начальники и отцы! Так ступайте же с ними на первые испытания!

После сказанных речей наставники повели своих неофитов на учебный плац, что располагался в восточной части острова. Плац представлял собой огромную, практически не вмещавшую взгляд тщательно отчищенную площадку, где одна треть занята учебными боевыми манекенами и расчищенной землёй, а две трети предназначены для полосы препятствий, где предстают перед взором самые различные преграды: от окопов, до двухметровых стен. Для неофитов настало время для их первой тренировки.

Из прямоугольного окна небольшого помещения, расположившегося в структуре высоченной башни, и неофиты, и их наставники выглядят как муравьи. С высоты птичьего полёта пара глаз смотрит за тем, как юноши и девушки неумело проходят полосу препятствий под строгим взором командиров.

– Зачем мы всё это делаем? – вопрос ниспал с прямых губ данмера, одетого в чёрный балахон, утянутый кожаным ремнём. Он стоит прямо у окна и устремил взгляд вдаль. – Через десяток лет кто-то из этих юношей и девушек станет рыцарем, магом, мастером или учёным, всё зависит от способностей. Ну, а кто по слабее, в стражу уйдёт с наёмниками напополам. Но не проще ли сразу собирать наёмников или армию Империи для решения проблем? Это ведь быстрее.

– Вы глава одного из древнейшего и могущественного сообщества. – Раздался позади голос рослого человека, лицо которого светло и отмечено татуировкой дракона, а щёки и подборок ниспускают белую бороду. – Вам лучше знать.

– Ну, ты только посмотри на них, – пепельно светлая ладонь указала на тренирующихся неофитов. – Посмотри, они даже не знают, с чем им предстоит встретиться.

– Мы – слуги Императора и нас не волнует во имя каких высоких идеалов биться. Если он приказывает, значит, так тому и быть.

– Вы то да.

– Почему вы спросили. А как же клятва? Та, которую дали вы. Дали новообращённые. Разве она ничего не стоит?

– Слишком тяжкое бремя, который не каждый выдерживает.

– А-а-а… вы им не сказали, что место клятвы не сказывается о её качестве? Печальнее всего, когда те, кто должен быть выше всех падают так низко, что аж становится страшно. Ну ладно, давайте обсудим, что предлагает наш император.

Спустя четыре дня. Двенадцать часов дня.

– Во имя долга и Тамриэля, во имя света и супротив тьмы мы обнажим наше оружие! Мы будем верными Ордену и станем другом каждому, кто пойдёт против сил тьмы! – такими словами начали говорить шесть десятков парней и девушек, преклонив колено и принимая участие в орденской мессе.

Азариэль, выставив перед собой длинней простой меч, сжав его рукоять в ладони, и стоя на одном колене покорно читает слова молитвы. Над ним возвышается сводчатый потолок, нависший над неофитами в десяти метрах и цепляющий на себе причудливую многоярусную люстру с сотней маленьких свечей, ныне не зажжённых. Сладкий запах ладана бьётся в нос юноши, окутывая лёгкий пути приятным ароматом сильных благовоний.

Губы юноши едва дёрнулись в уколе боли. Он и ещё шесть десятков товарищей пришли в орденскую капеллу после тяжёлой тренировки и мышцы слабо постанывают да ломятся. Его тело скрыто под кожаным доспехом – панцирь, поножи и сапоги до колен скрывают под собой бело тканные рубаху и штаны. Сапоги защищают ноги прямиком до колен, а высокий накладной кольчужный горжет скрыл светло-золотистую кожу горла. Отточенное и удлинённо-треугольное лицо парня уставлено в пол, в знак почтения и преклонения перед святыми словами, рознимыми паладином-капелланом.

– Именем Акатоша мы благословим себя на великие подвиги! – ребята повторили эти слова за паладином.

Азариэль едва приподнял глаза и заметил, что капеллан стоит далеко от него, у небольшой деревянной трибуны, вставшей на ярусном малом возвышении. Он выбрал под одежду ритуальный стихарь цвета ночи, перед ним на трибуне раскрыт молитвенник имперского культа, а в руках зажата цепь, на конце которого небольшой золотистый горшочек, чьё горлышко выливает клубы сладкого дыма. Кадило капеллана постоянно содрогается, выпуская облачко за облачком и всё сильнее наполняя большущее помещение сладостным пьянящим ароматом.

– Пускай Мара нам даст милость, а Стенндар подарит милосердие в борьбе тварями тьмы.

Юноша монотонно шевелит губами и проговаривает слова молитвы, отвлекаясь на образ стен. Они выполнены из серого и холодного камня, как и вся капелла «Яркого Света».

– Во имя мира и сохранения Тамриэля от скверны мы отвергаем шестнадцать страшных ересей, имя которым – даэдра.

Слова сказаны Азариэлем, и он вновь вернулся к созерцанию стиля капеллы. Храм выполнен в смешанном стиле сурового Скайрима и более мягкого Сиродила. От северной провинции он взял серость, простоту и монументальность, а культура сердца Империи подарила ему образ, черты внутреннего устройства.