Роман Соловьев - Чужеземец. Последняя битва

– Благородный Тир, где похоронили нашего славного Чака? – поинтересовалась Хвана.

– За деревней, на кладбище. Очень сожалею, что в ту трагическую ночь так произошло… Знаете, я бы, наверное, тоже пошел с вами… но… – мужчина печально кивнул на опустевший рукав холщовой рубахи.

– А где молодые парни из вашей деревушки, не хотят ли они присоединиться к нам? – осторожно спросил Сергей, вспоминая о деревенских увальнях и ночной схватке.

– Ховард забрал в столицу шестерых здоровых парней, остались только старики и подростки. Мой племянник Крейг, да еще дурачок Эйго, который целыми днями напролет шляется по деревушке с деревянным мечом, борясь с лопухами за сараями…

Рыжий парнишка привел из конюшни двух довольно крепких породистых лошадей:

– Зорьку и Астру я не стал выводить, они уже довольно старые и едва ли будут вам полезны.

Зерк, крепкий воин-дармиец, быстро подхватил лошадей за поводья.

– Ну что же, Тир, спасибо и на этом,– кивнул Сергей. – Жаль только, что не удалось застать Ховарда…

– Подожди, командор. Давай-ка пройдемся до моего дома. Я хочу сделать тебе личный подарок.

Сергей приказал воинам, чтобы ждали у крайней хижины и последовал с Тиром вдоль по улице. В деревушке и вправду было почти безлюдно. По пути они встретили только парочку любопытных малолетних сорванцов.

– Послушай, Рэй… Иногда мне бывает стыдно за поступки брата,– тихо сказал Тир,– но он все же мой брат. И я готов не раздумывая положить за него жизнь. Так же, как и за тебя…

– Ладно, Тир, все что случилось той ночью – осталось в прошлом. А прошлого уже не вернешь. Как и не вернешь Чака…

– Я слышал, что солдат у императора в три раза больше, чем в вашем войске. Вы и вправду настоящие смельчаки, Рэй Кларк, и я преклоняюсь пред вашей отвагой.

Они вошли в небольшой двор.

– Я сейчас,– Тир быстро скрылся в доме.

Через пару минут он вышел с сияющим лицом, держа в руках серебряные резные ножны с мечом.

– Это « Разрушитель». Он достался мне в бою под Калхиннусом, когда мы разбили племя корванских людоедов. Я не знаю из какой стали мастера изготовили этот меч, но он почти ничего не весит, а между тем очень острый. Небывало острый.

Тир осторожно извлек меч из ножен, и его лезвие тут же заиграло на солнце серебристым отливом.

– Я хочу подарить его вам, командор, в знак признательности и нашей дружбы. Думаю, это смертоносное оружие еще послужит хорошую службу…

Растроганный Сергей обнял Тира и по-дружески похлопал по спине.

Черт возьми, если бы я еще мог владеть этим первоклассным мечом…

Расстались Сергей и Тир хорошими друзьями, даже не предполагая, при каких обстоятельствах им придется встретится в следующий раз…

Таллос

Император проснулся, когда едва забрезжил рассвет. Он набросил на плечи роскошный халат, медленно прошел под высокими сводами малого зала и уселся в большое кресло, покрытое шкурой хаатинского льва. Таллос не понимал, откуда же взялось щемящее чувство тревоги. За ночь он несколько раз просыпался, что было совершенно несвойственно для его здорового и крепкого организма.

Он молча уставился на скульптуру Архана, древнего война с мечом и трезубцем, побеждающего двухголового змея, и вдруг услышал шаги.

Пятилетняя дочь Мирра, прошлепав босыми ногами по полу, подошла и забралась к отцу на колени, и он тут же нежно поцеловал ее в макушку, в мягкие медовые волосы, цвета спелого каштана. Такие же волосы были и у его любимой жены Наяны…

Легкая и воздушная как мотылек Наяна слегла с лихорадкой в прошлую зиму, и ни лекари, ни маги, так и не смогли спасти ее… Она каждый день таяла как свеча, пока однажды, в тихий морозный вечер не ушла в лучший из Миров…

После похорон в городе шептались, что Таллоса наказали боги, за убийство родных братьев в молодости, в борьбе за имперский трон. Таллос приказал солдатам и стражникам отлавливать слюнтяев, распускавших языки на улицах и в тавернах. Болтунов сразу везли в крепость Нарын-Хала и бросали в глубинную пещеру к чудовищу Кронусу. Вскоре все городские слухи сами по себе затихли.

Теперь у императора на всей Земле остался один единственный любимый человечек, его дочь Мирра. Его Сладкий Цветочек.

– Папа, я хочу съездить с тобой в сады Диониса, мы не были там еще с прошлой Луны.

– Обязательно съездим, мое Сокровище. Но только через неделю, сейчас нужно навести порядок в нашем большом доме, который называется Империя.

Молодая смазливая служанка Мэй осторожно вошла в залу и учтиво поклонилась.

– Иди с Мэй, Солнышко. Приведи себя в порядок. Скоро уже завтрак.

Девочка обняла отца и поцеловала в щеку. Она осторожно спрыгнула на пол и побежала к служанке.

Таллос задумался. Неужели он становится с годами все более сентиментальным и чувствительным? Ведь он готов за одну только слезинку маленькой дочки выжечь пол мира. Если бы только его мать Эльза или отец, император Роб Железнобокий, давали ему в детстве хоть каплю такой родительской любви.

Отцу он никогда не нравился, с десяти лет родитель называл его не иначе, как «Черный угорь», за болезненную худобу и черные и жесткие волосы, как у арапа. Старшие братья почти никогда не брали маленького Таллоса на скачки или охоту, и в отрочестве единственными друзьями Таллоса были старый учитель Борк и полуглухой мальчик-конюх Ивен.

У Таллоса, к тому же, имелся в детстве физический недостаток, он хромал на одну ногу, и из-за этого не любил выходить в город, чтобы лишний раз не слышать людских насмешек. Но зато он много времени проводил со старым учителем в башне: учил словесность, философию и историю; те предметы, которые необходимы наследникам престола.

« Пожалуй, Таллос, в чем-то ты даже умнее старших братьев…– скрипел старческим голосом учитель Борк,– но тебе никогда не стать императором, мой юный друг…»

Как же ошибался тогда старик! Он не дожил всего год до восхождения Таллоса на Красный Престол.

Отец всегда учил сыновей, что Империя – это большой дом, в народе отца звали также Роб Справедливый. После его трагической смерти императором Ламарии по праву стал старший брат Валлос, средний брат Троис унаследовал земли Севера, а младшему Таллосу достался маленький клочок земли, каменистая провинция Хол-Рок.

Таллос частенько вспоминал что однажды, когда отец был еще жив, он случайно подслушал в этом зале странный разговор.

« Ваш младший брат далеко не простак, он довольно хитер и коварен, – тихо сказал отец, подойдя к окну,– ни в коем случае Таллос не должен унаследовать Империю и земли. В наследство я оставлю ему далекую восточную провинцию…»

« Отец! – удивился Валлос,– зачем ты вообще затеял разговор о наследстве? Ты здоров как бык, и наверняка еще будешь учить ездить верхом своих правнуков…»