Сергей Мясищев - Обреченный на скитания. Книга 6. Тайны Светлого леса

Встречные смотрели на меня в высшей степени доброжелательно, некоторые учтиво кивали подбородком. Но все без исключения улыбались. Так я и знал, что этот клоунский наряд ничего, кроме улыбок, не вызовет. Но ничего – при первой же возможности скину с себя этот наряд и верну себе вполне достойный вид воина.

Стараясь не встречаться взглядом с прохожими, я устроился к скамейке. Перво–наперво вызвал изображение своего местонахождения со спутника. Приблизил картину, рассматривая портал, и то место, где сидел, с высоты птичьего полёта. Ничего подозрительного. Уже хорошо.

Приблизил изображение ещё немного, направляя своё внимание на крепостную стену. Итак, вот охранники, которые равномерно распределились на смотровых площадках по всей стене. А вот на башенке, над выходом в город, небольшое скопление. Судя по перемещениям силуэтов эльфийских воинов, их моя персона не заинтересовала.

Никто из ворот крепостной стены не выскакивал и не бежал в мою сторону. Да и охранники по всему периметру скорее всего спали, потому как совсем не двигались. Сложная у них работа, сидеть целыми днями, ничего не делая. Я бы не смог!

Перевёл вид на аллею. Нужно найти укромное место для мобильного портала. Где–нибудь не далеко от портала Повелителей, чтобы срабатывание мобильного слилось с работой стационарного. Со спутника ничего не разберёшь. Лес–то вроде прозрачный, а нет. Не видно.

Команда МУН на сканирование местности. Другое дело. Перед глазами возник вид с высоты человеческого роста. Эдакая игра 3D. Хождение по местности.

– А как тебя зовут? – ударил вопрос по барабанным перепонкам, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Мда–а, разведчик из меня никакой! Пока за другими наблюдал, пропустил приближение врага. Не врага, конечно, судя по детскому голосу.

Тем сильней я удивился, когда повернувшись на вопрос, увидел девушку лет двадцати. Худощавую, я сказал бы, болезненно худенькую. Две легкомысленные косички, с вплетёнными бантами салатного цвета. Тёмные брюки стиля «шаровары», простенькая, ярко–розовая курточка и ядовито зелёный шарф, завязанный на шее. Такой наряд впору девочке лет пяти, но никак не вполне половозрелой девице, о чем свидетельствовали недвусмысленные бугорки на уровне груди. Широко распахнутые глаза излучали наивность и любопытство, а кусок какого–то фрукта за щекой, завершал дисгармонию внешнего вида.

Девушка ожидающе смотрела на меня, медленно пережёвывая слишком большой кусок фрукта.

– Алекс, – ответил я, – откуда ты тут взялась?

– Ты не шамэтил! – самодовольно ответила девушка, пытаясь одновременно говорить и есть. Проглотив кусок, добавила, – я умею прятаться. Мама говорит у меня дар. А ты глаэр? Да?

– Кто? – переспросил я, услышав незнакомое слово, а сам попытался прочувствовать эмоции девицы. Ничего, кроме любопытства и детской любознательности.

– Глаэр. Ты же поешь? – указала эльфийка на гитару.

– А, вон ты про что, – догадался я. Это, видимо, эльфы так называют бардов, – как ты догадалась?

– Я сразу поняла! По одежде. К нам приходил глаэр, он тоже так одет был. Вот!

– Да ? И как зовут такую проницательную эльфийку?

– Меня? Нарсия, – представилась девушка, – а где ты был? В империи, да?

– И в империи тоже, – кивнул я, – а что ты тут делаешь?

– Я прячусь, – девушка села глубже на скамью, – этот Нардус надоел мне, – она откусила фрукт похожий на грушу. – А ты драконов видел?

– Нет. А кто такой Нардус? Твой друг? – поинтересовался я, понимая, что девушка хоть и выглядит взрослой, на самом деле осталась в детстве. Вот уж не думал, что в этом мире, тем более у эльфов, есть психически нездоровые дети.

– Не–е, – помотала головой Нарсия, – с ним госпожа Кулиель сидит. Он такой противный.

– Если он тебе не нравится, ещё не значит, что он плохой, – заметил я.

– Да–а? – эльфийка сморщила носик. – Мама тоже говорит, что, когда я вырасту, он ещё будет серенады петь под моими окнами. Фи! У него такой противный голос. Я совсем не хочу, чтобы он мне пел. А ты знаешь серенады?

– А кто твоя мама? – поинтересовался я.

– Мама? – удивлённо посмотрела на меня Нарсия. – Она мама.

– А чем она занимается?

– Она работает работу, – сдвинув бровки, сказала девушка.

– Ясно, – улыбнулся я, – и что же она делает на работе? Пишет?

– Не–е, – опять помотала головой Нарсия, – она ходит к господину Гудусу. У него зимний сад, там много цветов. Вот она их и выращивает.

Было грустно смотреть на эту чистую, добрейшей души девушку, застрявшую в детстве. Куда же смотрят целители? Неужели это совсем не лечится?

– Значит, она и сейчас на работе? – заключил я.

– Алекс, ты меня не слушаешь? Я же сказала, со мной сидит нянька! Конечно мама на работе. Зачем тогда нам няня?

– Няня с подругой?

– Какой подругой? – девушка откусила маленький кусочек от фрукта.

– Ты назвала её Кулиель.

– Нет, госпожа Кулиель не подруга, она воспитывает Нардуса.

– Может пойдём поищем Нардуса? – предложил я.

– Да ну их, – беспечно отмахнулась эльфийка. – А спой мне серенаду. Я никогда не слышала.

– Ты знаешь, – загадочно проговорил я, – я не знаю серенад, – Нарсия обиженно надула губки, я продолжил, – но я знаю песенку, которую никто–никто не знает в городе! Да что там в городе, во всем Светлом лесу!

У девицы загорелись глаза детским любопытством:

– А–а–а…, давай ты мне споёшь, а я тебе дам откусить, – протянула она мне половину груши.

– Не–е, – помотал я головой, – подумаешь груша. Тут новейшая песня из далёких земель!

– Какая груша? – не поняла Нарсия, – я тебе кадоку дам откусить. На, – сделала она жест рукой, – она сладкая.

Так, ещё один прокол. Похоже, груша совсем не груша, а какая–то кадока. Блин горелый, спалюсь я тут со своим инкогнито.

– А давай я научу тебя песне, а ты отведёшь меня к своей няне.

– Ты хочешь стать её другом? – сощурившись в улыбке, спросила эльфийка.

– Нет, – честно ответил я, – но это нехорошо убегать от няни. Она ведь тоже на работе.

– Не пойду, – надула губы Нарсия, наклонив голову и ковыряя носком полуботинка землю, – к няне отведёшь, а сам петь не будешь. Все мужчины обманщики! – она посмотрела на меня: – Ты тоже обманщик?

– Нет, Нарсия, я не обманщик, – я сделал несколько аккордов, – сейчас … сейчас спою.

Нарсия забыла про свои обиды и замерла, в ожидании чего–то волшебного. Не так–то просто спеть песню на незнакомом языке. В памяти всплыло заклинание «Толмач». Похоже, кое–что полезное от Илоны мне всё–таки досталось. Потянувшись к девочке, я почувствовал открытость и предвкушение, теперь файл–контейнер к ней. Что ж, попробуем. Я запел:

От улыбки хмурый день светлей

От улыбки в небе радуга проснётся