И. Барс - Игры со временем

Ничего не соображая, Энира лишь услышала на ардальском: «Сдохни, тварь!»

– Вирнас, фирмут, звирт!

Стоило произнести эти три волшебных слова, которые лиру заставил запомнить Тэйп, лоб, затылок и позвоночник девушки пронзила такая адская боль, что от собственного крика зазвенело в ушах. Воздух вокруг стянуло, будто высасывая из кожи все соки. Секунда, и раздался треск, взрыв и тишина.

Не в силах более терпеть эту невыносимую боль, колотившуюся внутри черепа, Энира крикнула слово-ключ, отменяющее действие медальона:

– Санрив!

Разрывающее чувство в голове исчезло. Что произошло, лира не знала. На нее больше никто не нападал, но даже если бы напали, сил на борьбу не осталось. Не замечая льющихся слез, девушка потянулась дрожащими руками к стеклу в своем боку.

Огласив комнату новым криком, Энира с трудом вытащила осколок, поранив еще и ладони. Было так больно, что она, не стесняясь, рыдала навзрыд. Именно поэтому ей не сразу удалось вспомнить, что у нее есть квихельская исцеляющая настойка. Прыгающими липкими пальцами лира нащупала крохотную бутылочку черной жижи, найденной у Сарахи в сундуке. Стекло сосудика не разбилось, благодаря магии. Целебная настойка была слишком дорога и ценна, а учитывая, что она предназначалась для квихельмов, которые постоянно находились в смертельных битвах, маги Квихла нашли способ защитить хрупкое стекло.

Жидкость отвратительного ядреного, прогорклого вкуса тяжело упала в желудок. По венам тут же полился огонь, идущий к повреждениям. Больнее чем получать раны – это только их очень быстро заживлять. Бесконечно долгую минуту, лиру корежило на полу, пока адское пламя по всему телу не затихло.

Еще пару минут пришлось потратить на осознание себя в этом мире и пространстве, после чего Энира на трясущихся ногах поднялась. Она глянула на распластанную возле стены мортенийку, изрезанную какой-то страшной силой так, что на лице не сохранилось человеческих черт, а некоторые части тела вовсе лежали чуть в отдаление. Измученное сознание отметило все эти факты, но в ужас не пришло.

Раны затянулись не до конца, пройдет еще много часов, прежде чем от них не останется и следа. Страдания они, конечно, еще приносили, но по сравнению с уже перенесенной болью – это были легкие, невесомые мотыльки. Доковыляв до выхода, Энира увидела развернувшуюся бойню. Пятеро мортенийцев валялись мертвые, а вот четверо всё еще вели бой с квихельмами. Киф уже практически разобрался с атакующим его одним ардальцем, а вот Юхан ушел в глухую оборону, пытаясь спасти свою жизнь от одновременно нападавших на него троих мужчин.

Про себя застонав, лира бросилась к Фалемоту. Находясь в трех шагах от цели, она громко крикнула:

–Вирнас, фирмут, звирт!

Первый раз, действие амулета Хардрага Энира не видела, зато теперь оценила по достоинству. Голову опять прочертила полоса боли, но за счет квихельской настойки она была не так остра. Проскользив оставшееся расстояние по сочной траве, лира врезалась в Юхана, как раз в тот момент, когда перед глазами вспыхнул белоснежный барьер магического щита.

Два мортенийца ударили защитный купол своими мечами. Сталь одного оружия растворилась сразу, словно кусок масла растаяло в кипятке, заставив своего владельца непонимающе посмотреть на оставшуюся культяпку рукояти. Металл второго звонко врезался в преграду, по инерции отскочив обратно.

– Куда они делись?! – ошарашено произнес на ардальском мортениец, который до этого отдавал распоряжения.

Это было последнее, что он произнес в своей жизни. Щит неожиданно треснул и с уже знакомым дребезгом разлетелся острыми шипами, уродуя тела мортенийцев.

– Карда-а-аш! – изумленно протянул Юхан, задыхаясь от продолжительной битвы.

Оторвав взор от тошнотворной картины разорванной плоти, Энира глянула на друга, поняв смысл фразы мортенийца. Юхан стоял полупрозрачный, а посмотрев на свою руку, лира поняла, что полностью невидима.

– Санрив… Киф! – испуганно воскликнула Энира, переведя взгляд на друга.

Гальморт как раз вытаскивал один из шипов щита из своего плеча. Похожая игла торчала у него и под ребрами, а щеку прорубила глубокая кровавая борозда.

– Прости! Ты так хорошо справлялся, по сравнению с Юханом, что я совсем про тебя забыла.

– О, приятно слышать, – беззлобно произнес Гальморт, со свистом выпустив воздух, вытащив очередной осколок из икры.

То, что его зацепило всего несколькими снарядами, было просто настоящим чудом. Его сопернику повезло много меньше. Торчащий длинный шип из его уха красноречиво говорил о причине смерти.

Лира быстро подбежала к другу. Выяснив на практике, что ее ладони несут успокоение ранам, Энира суетливо приложила левую ладонь к ребрам Кифа, второй же уверенно выдернула шип. Достав оставшуюся бутылочку, несколько капель драгоценной настойки квихельмов она размазала по ране. Лир Гальморт удивленно уставился на подругу, до этого не подозревая о ее способностях. Как только она убрала руку, Киф зашипел.

– Надо уходить, – раздался за спиной голос встревоженного Юхана.

Лира даже не успела головы повернуть, как почувствовала, что ее бесцеремонно дернули, ставя на ноги. Кифа ожидала та же участь. Возмущенная таким обращением и тем, что даже не дали дух перевести, Энира недовольно спросила:

– Господин! А куда мы так спешим?

– Один из этих лысых шакалов что-то передал через переговорник, – игнорируя ехидный тон, ответил Юхан. – Что же интересного он мог там передать, как думаешь? И как скоро сюда понабежит еще парочка десятков лысых голов?

Посчитав слова друга более чем убедительными, Энира резко поменяла тон, обратившись к Гальморту:

– Пошевеливаемся, Киф, пошевеливаемся! Я вижу, что ты ранен. Нас, знаешь ли, тоже в бока не целовали.

– По твоей кровавой маске под носом, я это уже понял, – хмыкнул лир Гальморт, направившись в сторону пятнадцатого поля.

Восточный султанат

Керибюс, столица

3038 г

В десять утра, таверна «Дикая Роза» была пуста. Лишь тщедушный старичок, просидевший всю ночь в углу зала, выпивая, теперь благополучно оглашал окрестности своим храпом. Остальные посетители, с рассветом, разбрелись кто по домам, а кто по своим номерам. Поэтому свидетелей развернувшейся за стойкой бара сцены не нашлось.

– Рикка, мое терпение подходит к концу. Ты вынуждаешь меня прибегнуть к крайним мерам! – пытаясь открыть задвинутую на магическую защелку дверцу барной стойки, прорычал черноглазый мужчина в дорогой одежде, что очень не вязалось с окружающей обстановкой.

На противоположной стороне, облокотившись спиной и локтями на стол, залилась громким смехом молодая девушка, запрокинув голову. Мужчина жадно впился взглядом в белоснежную шею и дальше заскользил вниз к глубокому декольте синего платья, оголяющего мягкие плечи и высокую грудь. Оттолкнувшись от столешницы, девушка плавными движениями, словно качающаяся лодка на мягких волнах, направилась к разъяренному богачу.