Алёна Тихонова - Гексаграмма: Рыцарь-алхимик

Вагрус понял, как сильно сглупил, когда сделал очередной крутой поворот на одну из боковых улочек и внезапно оказался в тупике. Впрочем, это не было его ошибкой – ещё пару дней назад, когда он бывал здесь в последний раз, проход не был перекрыт. Подметив это, и преследователи сбавили скорость, теперь они подходили неспешно, как хозяева положения – впрочем, ими и являлись. Вагрус зажмурился, гадая, будут ли его сначала бить, или же сразу убьют… Но пронзительно-зелёная вспышка, что полыхнула на весь этот неприглядный закуток, пробилась даже сквозь его плотно сомкнутые веки.

Открыть глаза Вагрус решился далеко не сразу. Грешным делом, он даже предположил, что так и выглядит смерть, когда смотришь на неё "изнутри".

Но нет, он всё ещё дышал, сердце билось, а вокруг простиралось всё то же гнилое захолустье, осточертевшее ему ещё в первые десять лет жизни.

Странный мужчина, высокий и худой, одетый в тёмно-синий, похожий на мантию учёного, но помрачнее и попроще, длинный плащ с капюшоном, надвинутым так, что лицо было не разглядеть, стоял среди поверженных тел обидчиков Вагруса. Судя по их позам – все они больше не числились среди живых. Незнакомец же выглядел так, словно мух прихлопнул, а не людей. От него веяло чем-то морозно-враждебным, и сам он чем-то напоминал выходца из потустороннего мира, жестокого и жуткого.

– И что же я должен сделать для тебя в уплату за спасение? – подозрительно и нервно поинтересовался Вагрус.

– Твоё имя неплохо известно в определённых кругах, – промолвил незнакомец, холодно, изучающе и крайне неприветливо щурясь на него. – И репутация твоя идёт далеко впереди себя. Мне нужно, чтобы ты проник в дом одного из государственных алхимиков и взял оттуда кое-какие вещи. Пару мелочей.

Вагрус с трудом сглотнул.

– Ты же знаешь, что со мной будет, если любой из алхимиков поймает меня?

– Да. Поэтому в твоих интересах не попасться. Пойми ситуацию правильно – отказаться ты не можешь.

Больное солнце высунулось из-за рваного марева облаков. Вагрус быстро и тревожно облизнул губы и, стараясь не выдавать дрожь, кивнул.

***

Голубовато-серебристые бледные полосы лунного света, расчерчивая глядящие словно бы с немым укором стены домов и гладкую мостовую, почему-то напоминали об осеннем кладбище и о тайном, древнем, недобром колдовстве. Вагрус не ладил с ними, предпочитая тёмные пятна. Сияние ночного светила никогда не было милосердно у нему и отщепенцам вроде него – ворам, наёмным убийцам, соглядатаям и прочих представителей социального дна. Свет беспощадно искренний и честный – всегда, а они не могут даже смотреть на него без боли. Те, кто ещё не совсем пропащие – со стыдом, у других на мутном дне искалеченных душ шевелились остатки чего-то, навеки утраченного.

Вагрус крался к жилищу алхимика, понимая, что винить ему некого, кроме себя – за неосмотрительность и наглость, ведь они-то и привели его в нынешнее зависимое и почти самоубийственное положение. Если рыцари предпочитали закон и порядок, практически всегда доводя дело до официального суда, публичного и честного, то в руках алхимиков можно было бесследно сгинуть, и никто не сумел бы догадаться, то ли тебя в какой-то кислоте эксперимента ради растворили, то ли органы на ингредиенты пустили, то ли ты сидишь у них в подвале в качестве раба. Проверять на себе, каков на практике единственный человек, кто в настоящее время сочетал в себе и то, и другое, Вагрус не хотел бы. Слишком уж ненадёжно качались весы такой удачи.

Убрать задвижку на окне было плёвым делом, а вот обезвредить охранный символ – задача вышла посложнее. Вагрус покрылся холодным потом, пока занимался этим – к счастью, у него был с собой нейтрализующий любую вложенную в предметы энергию браслет, приобретённый на теневом рынке втридорога – но, по мнению Вагруса, золотая безделушка, украшенная мельчайшими вкраплениями рубиновой пыли, более чем стоила этого. Правда, браслет требовалось время от времени разряжать, чтобы тот, накопив слишком много, не взорвался прямо у него на руке, но ничто в мире не бывает без своих маленьких недостатков.

Вагрус неслышно ступил на мягкий зелёный ковёр, наверняка стоящий целое состояние, и огляделся. В темноте угадывались очертания многочисленных книжных шкафов и письменного стола. Похоже, он в личной библиотеке алхимика. Мерцающие тускло-синим, фиолетовым и болотно-зелёным корешки толстенных фолиантов, сложенные пирамидами свитки, дощечки с выбитыми на них символами, перевязанные пропущенной через узкие дырочки в них прочной бечёвкой… Богатство, которым полнились бесчисленные полки со всех сторон, так и манило, но Вагрус благоразумно ни к чему не притрагивался. Ему чётко описали, как выглядят искомые предметы, и ничего похожего он ещё не увидел. Вместе с тем, он вдруг осознал, что дал бы дорого за право хоть раз побывать здесь без страха – с позволения обладателя всех этих чудес. И проникнуться хоть щепоткой хранящихся здесь мудрости и знаний.

– Вот это да! Неужели у нас гости? – нараспев, насмешливо и весело проговорил кто-то слева от Вагруса и немного позади.

Тот резко обернулся и увидел человекоподобную фигуру, стоящую у стены со скрещёнными на груди руками, в расслабленной и вальяжной позе.

– Ты кто такой?!

Вагрус видел изображения алхимика – тот выглядел иначе. Хотя мало ли, на что способны такие создания.

– Моё имя Д'артур Шейд. Считай, что я… присматриваю в отсутствие хозяина.

Враждебности от него Вагрус не улавливал. Скорее, изучающее любопытство. Не как у какого-нибудь там учёного – скорее, как у искателя приключений.

– То есть – ты нечто вроде сторожевого пса? – ехидно вырвалось у Вагруса прежде, чем он успел подумать.

– Ну, да, что-то вроде, – Шейд рассмеялся. – Правда, я, конечно же, не лаю… Но покусать вполне могу.

– И сколько же он тебе платит? Ты не за еду же трудишься в столь поздний час? – Вагрус попросту не мог остановиться, его язык пустился молоть ерунду.

– Я не за деньги работаю. И даже не за кров. Считай, что я плачу долг… И долг не перед ним.

Совершенно непонятно, почему этот тип был таким словоохотливым и, что Вагрус очень чётко улавливал обострённой интуицией, вполне искренним. Вся ситуация начала казаться ему гротескно-абсурдной, словно он попал в заколдованную историю, чей автор был сумасшедшим.

– Итак, юноша, расскажи мне, что ты ищешь, и, может быть, мы как-нибудь договоримся.

Шейд неторопливо пошёл вперёд, вернее, по дуге, огибая Вагруса, но, вместе с тем, понемногу приближаясь, вкрадчиво, осторожно, как охотящийся кот, хотя больше напоминал пещерного чёрного волка, миниатюрного и обманчиво хрупкого в сравнении с живущими под открытым небом собратьями, но куда проворнее и свирепее них.