Николай Новиков - Похоже, вы доигрались. Том 2

/Атараксис. Через день после бойни/

– Со всей уверенностью заявляю, что положение колбасы на хлебе ни в коем случае не должно влиять на вкус бутерброда, – сказал мужчина в халате и поправил очки. – Это же абсурд!

– Виталий, может не будем это обсуждать во время вскрытия?

– Ну это же бред, вы только вдумайтесь, Майер! – Виталий отложил скальпель в сторону и достал имплант из черепа.

– Давайте вернёмся к обсуждению трупа, – Майер подключил множество проводов к нейромодулю. – И этот нечитаемый… – он нахмурился и взялся за подбородок.

– Да что тут обсуждать, – вскинул Виталий руки. – Дело рук объекта один-два. Как раз в его стиле, – он на несколько секунд притих и затем пробубнил. – Я так думаю…

Мужчина в халате внимательно всмотрелся в насквозь пропитанный кровью участок мозга, взял скальпель и уверенности ради сделал маленький надрез, выпуская алый поток из повреждённого инсультом мозга.

– Бог из Сознания? – второй патологоанатом осмотрел всё небольшое помещение с множеством ультрафиолетовых ламп.

– Вы на редкость эрудированы для аспиранта, – вздохнул он и бросил косой взгляд в сторону коллеги.

– Но мы его уже несколько лет отыскать не можем!

– Я лишь предполагаю, – пожал плечами Виталий и достал глаз из черепа. – Но посуди сам. У двоих людей кровоизлияние в мозг, порваны мышцы и поломаны импланты до состояния полной нечитаемости. Если бы не бойня и перенапряжение некоторых участков тела, всё бы скинули на обычную поломку нейромодулей. Но даже в этом случае к ним всё равно можно подключиться. А здесь же – ни-хе-ра, – он отложил все инструменты в сторону и со вздохом упал на кресло.

– И вы думаете… – Майер постукивал по столу и косился на лежащий неподалёку имплант. – Что это действительно один-два?

– Да, думаю, это он. Я один из тех, кто создал окончательную версию акселератора и вживил в тогда ещё живого Бога, а потому знаю некоторые его замашки. Пускай сейчас он и сможет создать только прототип, но действие ускорителя и возможность копировать сознание в другие болванки видно невооружённым взглядом.

Он отбросил инструмент на ближайший стол и со вздохом отогнал всплывшие из недр памяти воспоминания. Эксперименты Атаракиса ныне лишь пережитки прошлого и на сей момент прекращены, но их последствия всё ещё норовят подорвать привычный мировой порядок.

«На что способны сотни уникальных объектов и три венца эволюции во главе?» – каждый день спрашивал себя создатель Бога. – «И в конце концов, на что способен Он один?»

Виталий знал ответ, но изо всех сил не допускал его осмысления и оставлял витать на ободе сознания.

– Можно последний вопрос? – спросил аспирант и продолжил собирать инструменты.

– Валяй, – махнул рукой собеседник в очках.

– А все эти слухи о нём… – Майер на секунду притих, будто собираясь с мыслями. – Насколько они правдивы?

– Все до единого… – главный патологоанатом уставился в одну точку. – Все… – голову заволокли воспоминания, а по позвоночнику пошла дрожь. – Именно поэтому мы обязаны его отыскать, – он взглянул в сторону вскрытого трупа. – Во что бы то ни стало.

/За день до/

– Вот здесь ванная, – указываю рукой в сторону одной из комнат. – В ней можно мыться водой. Вода – это аш-два-о.

Выхожу обратно в зал и жду, пока Эмилия насмотрится на внутреннее убранство квартиры и прекратит безостановочно вертеть головёшкой.

– Вот, собственно, и всё, – развожу руками. – Теперь это твой дом.

Девушка ещё шире раскрыла глаза и вновь осмотрелась. Каждую секунду пребывания в квартире она не прекращала следовать за мной по пятам, хотя на лице читалось явное желание самостоятельно побродить по помещению. Её сияющий взгляд, увидевшей невероятное зрелище, столь сильно сжимал сердце, что я едва сдерживал бурлящий поток эмоций.

«Какие же мы твари…» – пробубнил проснувшийся Свет. – «Какие к чёрту глобальные планы, если мы обычные дети, боящиеся взглянуть в глаза собственным ошибкам?»

«Но всё уже позади», – вмешалась Тьма. – «Теперь у нас не осталось никаких якорей. Можно приступать к последним штрихам»

Я мотанул головой, чем привлёк внимание смотревшей в панорамное окно Эмилии.

– Прости, голова что-то разболелась, – ухмыльнулся я.

Девушка в тот же миг нахмурилась, быстро ко мне подошла и тщательно вгляделась в лицо. Попытки скрыть красноватые от слёз глаза, видимо, не увенчались особым успехом, и теперь я выглядел как прищурившийся недоверчивый парень.

Смотрящая снизу-вверх Эмилия походила на могущественного целителя, пытающегося пробиться сквозь ментальную защиту и разузнать обо всех болезнях. Всё ещё укутанная в довольно великоватую ветровку, она невольно вызывала ассоциацию с нахмурившимся добрым гномиком.

– Всё в порядке, – улыбнулся я и потрепал сестру по голове. – Кушать хочешь? – эти слова заставили девушку опустить горящий взгляд в пол.

После двухсекундного переминания с ноги на ногу она помотала головой в отрицательном ответе.

– Ну, как хочешь, – вздох невольно сорвался с уст.

В очередной раз взглянув на иссушённое лицо девушки, я окончательно убедился в правильности плана по её откармливанию. Даже с её невысоким ростом на ней без труда можно было заметить следы постоянного недоедания, что ещё больше заставляло всё моё существо вопить и склоняться на сторону самобичевания. В следующий раз, если она откажется есть, придётся надевать слюнявчик и запихивать еду насильно, попутно обещая под конец конфетку.

За размышлениями о детской версии Эмилии не в первый раз подмечаю, как она беззвучно зевнула.

– Спать хочешь? – зачем-то спрашиваю я.

Оставив без ответа весьма глупый вопрос, сестра лишь потёрла глаза, как котик моет мордочку.

– Ты устала, тебе нужно отдохнуть, – слова заставили Эмилию поднять голову и быстро заморгать. – Любая из двух спален на твой выбор. Та, что по коридору направо – с двуместной кроватью. Если имеешь привычку танцевать во сне, то выбирай её.

Девушка повернулась в сторону комнат и с нахмуренным лицом посмотрела в сгущающуюся даль, что не в первый раз вызывало ассоциацию с попавшим в огромную пещеру маленьким человеком – такое же удивление огромным габаритам и пустому пространству. Вряд ли во время рабства она жила в подобных условиях, тогда как квартира Авроры по размеру раза в четыре меньше моей. И посему текущая реакция Эмилии весьма ожидаема – словно нищий плебей попал в королевский дворец.

На самом деле так и есть.

Пока девушка очарована видом нескончаемого коридора, я ухватил мимолётную возможность сжать от злости кулак. Сколько случаев подобного обращения с людьми происходит прямо сейчас? Сотни, тысячи? Сколько ещё людям суждено страдать в угоду другим?