Алла Массорова - Тень Балаклавы над Кроносом

Я поёжился, оглядываясь по сторонам – неуютно мне было в этом мире, и совсем не хотелось таких друзей, которые из-за золота только дружат. А ещё и Балаклава здесь вся в мерзкой паутине…

– Но как же люди верят этому Эгону? Паукам этим? Это ж чистый развод! Неужто они ничего не чувствуют? – возмутился я.

– Если б они совсем ничего не чувствовали, оно б и лучше было, тогда бы они не помогали архам. – вздохнул Марк и объяснил – В это трудно поверить, но они гордятся этим. У них больше нет никаких других чувств, кроме гордыни, все погашено и задушено – ни жадности, ни страха, ни любви. Даже к своим детям. Они оставили всё ради гордости, довели её до совершенства и превратили в тщеславие…

– Странно. Разве гордость – это плохо? – удивился я.

– Если в меру, так оно всё хорошо. А любое чувство, когда его не сдерживают другие – плохо. Когда нет равновесия, оно подчинит себе всё, человек станет его рабом. И особенно страшно, когда равновесие теряет Творец. Такой со своим уровнем и силой много бед натворить может. Он слепо верит в свою цель, ради неё разрушит и погубит всех, кто на пути встанет, вот как Эгон, для совершенства, господства своих архов – сказал Марк и стал показывать картинки…

…Для размножения этих пауков нужно чтоб их личинки, противные такие паутинистые яйца, держали в тепле. Месяц или год – я не понял. И для этого самого тепла баки приспособили жителей Балаклавы. Ужас! Они теперь все в паутине, вместо одежды и прямо на теле – эти самые паучьи яйца. Ходячие такие инкубаторы. Ещё и меряются – у кого этих яиц больше и паутина свежее! Это у них вроде культа. Все остальные дела позабросили, в том числе и собственных детишек, многие из которых уходят в горы и там живут буквально дикими стаями, таких одичавших Марк называл зарками. Мало того, популяция архов этих в последнее время увеличилась, надо полагать благодаря заботам жителей Балаклавы, и так как живых инкубаторов стало не хватать, баки готовят наступление на соседний город. Короче, того и гляди весь Кронос скоро своей паутиной обтянут.

И тут же я увидел этот, другой город. Его разноцветные каменные дома с узорчатыми резными фасадами, высокие крыши которых перемежались с зубчатыми или остроконечными башенками, увенчанные причудливыми флюгерами и яркими флагами, были залиты полуденным солнцем. Все здания в городе располагались в строгом порядке – широкие улицы, мощенные белым и розовым камнем, тянулись от моря к скалистым холмам, возле них теснились сине-зелёные аллеи, на площадях искрились на солнце диковинные статуи под струями фонтанов. Строгие белоснежные контуры улиц и площадей оттеняли яркие пятна цветников. Когда изображение приблизилось, можно было рассмотреть людей, гоблинов и гномов, одетых в пёстрые наряды. Они сновали по улицам, танцевали на площадях, сидели на террасах и балконах – их везде было довольно много. А в широких, настежь открытых дверях и окнах мастерских, которые располагались на первых этажах почти каждого дома, видны были занятые каким-то своим ремеслом творцы. На многих площадях и перекрестках располагались уличные музыканты – чаще всего по одиночке, реже – группы из двух или трёх, а у самого моря – там, где набережная широкими ступенями торжественно опускалась к волнам, возле вереницы кораблей с цветастыми парусами – там виднелся целый оркестр. Отсюда улица круто уходила на самый высокий холм. С обеих сторон окруженная цветниками и зелёными арками, она террасами и ступенями поднималась к величественному дворцу. Его высокие шпили, многочисленные башни и портики хотелось рассмотреть получше, но вот уже парадный вход и стал виден огромный зал.

В цветных полосах света, лившегося сквозь узорчатые витражи высоких окон виден был на небольшом возвышении трон. Вокруг него за полукруглыми столами, в креслах с высокими резными спинками расположилось немало народу. Барышня, сидевшая на троне, вид имела вовсе не королевский и даже не царский, одним словом – не похожа был на государственного серьезного человека. Она была слишком молода, похожа на школьницу, может чуть старше меня, от силы я бы дал ей класс 9 или 10. Одной рукой она подпирала щёку и вообще, казалось, не обращает внимания на шум, стоявший в зале. А говорили между тем о вещах серьёзных. О том, что архи обязательно пойдут из БальикАве на Кронос. Их уже слишком много и захват соседних городов – это для них лишь вопрос времени. Говорили о том, что Кронос первый на их пути, и о том, что его не отстоять своими силами…

И вот этот, с позволения сказать, Творец – Эгон, сволочь редкая, как Марк сказал – «неуравновешенный», вместо того чтоб своим творениям лапы-то укоротить, чтоб людей не гнобили, или хотя бы условия создать им прежние в скалах (ну на это я так понял Эгон просто не способен, не того уровня Творец) чтобы они жить другим не мешали, так он вместо этого своим архам всячески помогает! Снабдил их телепатией и гипнозом, чтоб они людей могли в рабстве держать, значит, ну и сам вредит, как может. Правитель Балаклавы – Горкан – находится под их влиянием, сам весь в паутине и ничего против них не имеет. И другие города поэтому нейтралитет держат, против законной власти Горкана вмешиваться в дела соседей не хотят. Этикет не позволяет. И чтобы освободить жителей Балаклавы, и избавить соседей от угрозы порабощения архами, одна надежда была на сына Горкана – Рэма. Он с малолетства сбежал в горы, к заркам, да и я б сбежал от такого уродства, кто в своем уме такое терпел бы? А Марк, его наставник, помогал ему. Жили они в горах, да надеялись с помощью жителей и Творцов Кроноса объявить Рэма законным правителем Балаклавы, когда тому исполнится пятнадцать чего-то там и он успешно какие-то испытания на зрелость Творца сдаст. Тогда он предъявит права на трон вместо своего свихнувшегося папиньки Горкана, ну и заодно освободит Балаклаву. Вот я эту бюрократию всегда терпеть не мог! Мне тоже много не разрешали, пока паспорт не получу, ну у нас-то его хотя бы просто по возрасту дают, без всяких испытаний, а тут вон как всё сложно. Пока они ждали его пятнадцатилетия, как раз накануне этих испытаний какие-то неувязки начались – Рэм подрос, и стал вместо ненависти, к архам некоторую лояльность проявлять – и паутина, мол, у них красивая и ножки у них стройные. Тьфу, пакость какая! Тогда Марк понял, что Эгон на Рэма дистанционно влияет и своего таки добьется – окончательно его под контроль возьмет, как и отца. Он вроде слаб в этом отношении, иммунитета у него нет, на него каждый повлиять может, а уж такого уровня Творец, как Эгон – тем более подчинит. И тогда Марк нашел меня – я, оказывается, хоть и из другого мира, но являюсь прямым потомком Горканов, по материнской линии. Вот тут я очень удивился. Моя маманька из Творцов родом?! Я слышал, правда, о ней, что она – творческая личность, вяжет хорошо, и готовит лучше всех, кого я знаю, и стихи какие-то там пишет, придумывать она – мастер, но чтоб она – из настоящих Творцов? Бабушка ещё моя вроде как ведунья была, да я ее и не помню почти… Как так могло получиться я не понял, но для Творцов это вроде как обычное дело – из одного мира в другой прогуляться. А прямая потомственная линия – это очень важно в таком деле, оказывается. Я – то генетически несу память обо всех умениях и знаниях Творцов линии Горканов, во мне силы немеряно, имею право на Трон, а потому меня кто хошь поддержит в любой освободительной войне. К тому же я, по словам Марка, как раз обладаю иммунитетом от чужого влияния – внушению не поддаюсь. Мама моя говорила, что меня переубедить невозможно, как втемяшится мне чего в голову – не прошибешь, но как-то её это не радовало. А оно оказывается и неплохо вовсе. Короче, на меня большие ставки сделаны. Я прямо загордился, что я такой важный, ну, приятно же – был я простой парень, как мог себе местечко в своем дворе под солнышком отвоевывал, а тут вот, оказывается, места-то сколько моего! Эх, есть где разгуляться! Я и голову повыше приподнял и спину поровнее держать стал. Говорю – Ладно, согласен, помогу я вашей Балаклаве, мне она тоже нравится, если бы только без архов была. Марк не то чтобы обрадовался или там вздохнул облегченно, а снисходительно так прищурился и усмехнулся. И тут до меня дошло, что у меня-то никто и не спрашивал моего согласия, выдернули меня сюда буквально из теплой постели для решения своих каких-то проблем – изволь решать. А если нет, тогда что? Я и домой-то не знаю, как попасть! Ведь без помощи Марка – никак мне не обойтись! А он тут же заметил, что я скис, (Да просто мысли мои, небось прочитал – это он мастер. Надо бы, кстати, спросить у него как так сделать, чтоб хоть иногда прикрывать свою головешку от этого чтения, хочется иногда побыть наедине со своими мыслями, знаете ли!) Марк меня успокоил – «Ты, мол, не только наши проблемы решаешь, а и свои тоже. У тебя есть сила, но ты не умеешь ею пользоваться, тебе нужно добавить уверенности. Нож из самой твердой стали не сможет ничего резать, пока не будет остро заточен, так и ты не можешь пока преодолевать препятствия». Меня это задело немного, получалось, что для него я сейчас туп как дерево, значит, но я постарался ответить вежливо, как только мог – Спасибо тебе на добром слове, Марк, постараюсь оправдать и, так сказать, блеснуть, сам пока не знаю – чем. И про себя подумал – «Вот же зануда! Может, не такой уж я и тупой, может я быстренько здесь и разберусь с твоими проблемами!» Настроение моё немного улучшилось, и я уточнил: