Александр Борун - Агент 008 в Зазеркалье

Когда одна сторона конфликта проигрывает, она может обеспечить вступление в битву союзников, сохраняя свои силы.

Великий князь Московский Иван III Васильевич 1 1 (также Иван Великий) (1440-1505) стремился к захвату Новгородской земли. (Тем более что Новгород, боясь Москвы, стал искать помощи у Литвы, несмотря на вражду между православными и католиками).

В Великом Новгороде было принято, что правит вече, а для защиты города нанимают князя со дружиною. Чтобы как-то уравновесить обращение к католику Казимиру, великому князю литовскому, защищать город был приглашен 2 2 в 1470 году православный князь Михаил Олелькович, сын киевского князя и тетинич Ивана III.

Иван III приказал вызнать, как зовут всех опытных сотников и храбрых дружинников князя Михаила Олельковича, и написал грамоту, в которой говорилось следующее: после подчинения Великого Новгорода княжеству Московскому брат мой (что двоюродный – не написал) князь Михаил Олелькович, а также все перечисленные сотники и дружинники получат столь же высокие должности в Московском княжестве. Кроме того, все земли и казна Великого Новгорода будут поделены между ними.

Затем князь Московский, спросясь еще совета своего сторонника, митрополита Новгородского св. Ионы о лучшем месте и именовании, за один день воздвиг за городскими стенами бревенчатый храм в честь Симеона Богоприимца. Святой Иона, ничего не знавший о той грамоте и замысла князя московского, в тот же день освятил храм и совершил в нем Божественную литургию, а Иван III подложил под алтарь грамоту и поцеловал крест, что не нарушит заключенного с дружинниками Великого Новгорода договора.

Когда новгородское вече узнало об этом событии, оно уверилось в измене князя и дружины и всех их, разгневавшись, выгнало со службы 3 3 в 1471 году . Обиженный князь Михаил Олелькович уехал в Киев, а уходя, разграбил Старую Руссу, чем невольно подтвердил поклеп.

Таким образом Иван III не только избавился от новгородской дружины, но еще и использовал для этого само правительство Великого Новгорода. Теперь великий князь Московский без труда мог захватить новгородскую землю в то время, как новгородцы посылали послов к великому князю литовскому и королю польскому Казимиру Ягеллончику, прося защиты от Москвы.

Скрывать опасные намерения за показным дружелюбием и красивыми словами. Уловка притворства, двуличия, головы Януса, усыпления внимания, поцелуя Иуды.

Добейся доверия, внуши противнику спокойствие, скрывая свои планы; когда добьешься, осуществляй.

Тактик заискивает перед противником и льстит ему, вызывая доверие, а тогда тайно нападает на него.

(Не путать с уловкой № 21 Ящерица отбрасывает хвост – там это отбрасывание – уловка для отвлечения внимания при бегстве, а здесь – аллегория смены образа, скорее, для атаки).

Один из главных участников войны за наследство Дмитрия Донского, его внук Дмитрий Шемяка 4 4 ум. в 1453 году и брат его, Дмитрий Красный, сыновья Юрия Дмитриевича, поддерживали отца в отстаивании прав на великокняжеский престол. Однако, когда Юрий, едва успев второй раз стать великим князем 5 5 в 1434 году , скончался, и престол занял оказавшийся в этот момент в Москве Василий Юрьевич Косой, заявили удачливому старшему брату: «Аще не восхоте Бог, да княжит отец наш, а тебя и сами не хотим» и поддержали против родного брата – двоюродного, Василия ΙΙ Темного, за которым, убегавшим после поражения в битве, как раз гнались по приказу отца 6 6 Надо сказать, что ни Василий Юрьевич не получил еще тогда прозвища Косой, ни Василий Васильевич – прозвища Темный. Косому позже выколол глаз еще не Темный, когда тот попал к нему в плен после поражения в битве, а его союзники в это время взяли в плен союзника победителя, Брюхатого, обещались отпустить за выкуп, выкуп получили – и не отпустили. Вот за вероломство союзников один стрыевич и наказал другого. А Темному потом выкололи оба глаза Шемяка и Красный, в частности, за брата своего. . И такое бывало.

У татар параллельно продолжалась борьба за власть в Орде, и они то привлекали русских князей на помощь (суздальско-нижегородские князья имели тесные связи с ордынцами), то являлись за данью, то еще что 7 7 В 1439 году казанский хан Улу-Мухаммед стоял 10 дней под Москвой и разрабил ее окрестности. Василий ΙΙ на это время из Москвы удалился, оставив оборону на воеводу Юрия Патрикеевича. В 1443 году царевич Мустафа, устав от степной жизни (стояли сильные морозы), обосновался в Рязани. Но Василий ΙΙ с объединенным русско-мордовским войском победил его на реке Листани. Мустафа был убит. В 1444 году хан Улу-Мухаммед захватил Нижний Новгород и Муром, но Василий ΙΙ под Муромом разбил его войско. Летом 1445 года Василий ΙΙ с объединенными русскими войсками в сражении у окрестностей Суздаля потерпел поражение от казанского войска под командованием царевичей – Махмуда (Мамутяка) и Якуба, сыновей хана Улу-Мухаммеда. . В результате сам Василий II и его двоюродный брат Михаил Верейский были взяты в плен, но уже осенью были освобождены.

Во время пребывания Василия в плену великим князем был Дмитрий Шемяка. Освобождение Василия и Михаила не обрадовало его, тем более что оно произошло при подписании Василием кабального договора 8 8 Кроме большой суммы денег (по новгородским сведениям «окуп» составлял 200 000 рублей, по псковским сведениям 25 000 руб., да и то только обещанных, и привел с собой 500 татар, по тверским сведениям с ним приехали «Татарове дани имати великиа, с собе окуп давати Татаром», московские летописцы обозначили обещанный Василием ΙΙ окуп как «сколько сможет» – непонятно, много это или мало), ряд городов были отданы на кормление. Также было создано в пределах России, в Мещере Касимовское ханство, первым ханом которого стал сын Улу-Мухаммеда – царевич Касим. .

С этого времени тверской князь Дмитрий Шемяка не поддерживал Василия II, а боролся с ним, и пытался организовать отпор татарам, приведенным Василием на Московскую Русь.

Таким образом, Шемяка успел два раза поменять свое отношение к Василию Темному, превратившись из его противника в союзника и обратно, подчиняясь политической необходимости. Ведь мудрая змея сбрасывает кожу не один раз.

Мягкое покачивание автобуса располагало к неторопливым и приятным мыслям, но воспоминания, назойливо лезшие в голову Фаста, и отвлекавшие его от изучения труда аналитиков английской разведки, консультантов по Зазеркалью, совсем не были такими. Особенно острую душевную боль он испытывал, когда перед его мысленным взором возникало прекрасное лицо Мэй Ю.